С производством тканей тесно связано красильное дело. Анализируя встречающиеся в письменных памятниках разрозненные, маленькими крупицами разбросанные сведения, можно убедиться в том, что в результате крашения ткани приобретали тот или иной цвет достаточной прочности. Любовь народа к яркому цвету отразилась в интенсивной окраске тканей, упоминания о которых имеются в источниках. Судя по рисала набойщиков, бязь могла быть окрашена в восемь цветов. «Если (тебя) спросят, каких цветов бывает бязь [буз]? То отвечай: восьми цветов», — поучает рисала и называет следующие цвета: черный, синий, желтый, зеленый муравьиный (?), темно-фиолетовый (красный), цвета серой белки и ?.
В рисала дается также совет отвечать в таком же порядке о семидесяти двух цветах, хотя в тексте не указывается, о каких именно.
Среди возможных расцветок бязи, перечисленных в упомянутой рисала читгаров, нет красного. Однако в XVI в. красный цвет использовался довольно активно: чит красный и чит красный шахри, зендени «красные» и «червленые» так же, как и детали одежды красного цвета, нередко упоминаются в письменных памятниках конца XV-XVII в.
В числе ткацких изделий в юридических документах, составленных в Самарканде в связи с приобретением их в кредит, называются также многоцветные ткани чит — пестрый и семицветный.
Окрашивались ткани в основном растительными красками, которые отличались интенсивностью тонов и чрезвычайной стойкостью.
П. И. Пашино, собравший в 60-х годах XIX в. большую информацию о Туркестане, отметил, что среднеазиатские ткани, сотканные из окрашенной нитки, отличались нелинючестью (П. И. Пашино. Туркестанский край в 1866 г., стр. 140). Такими же прочными были в XVI столетии краски, использовавшиеся для нанесения разноцветных узоров на бязь. Подтверждением тому может служить фрагмент полуистлевшей хлопчатобумажной набивной ткани, обнаруженной при вскрытии гробницы Биби-ханым. Рисунок этой ткани сохранился, несмотря на то, что с момента ее выработки прошло больше пяти столетий.
Добыча растительных и минеральных красок была делом сложным, требующим определенных знаний в области химических процессов. При приготовлении красок, как видно из рисала читгаров, практиковалось соблюдение весовых соотношений, для чего использовались специальные весы и гири. Рецепты красок отрабатывались в результате длительной практики и многолетнего труда и обычно хранились в большой тайне. Знатоки рецептов изготовления красок порой находили общее признание лишь в зрелые годы, о чем свидетельствует нишан из «Мактубат ва аснад». Согласно указу Шейбанида Абдулазиз-хана, последний проявил внимание к мастеру, познавшему тайны изготовления красок — Мулле Мир Мухаммеду Хусейну Афшангару, когда тот был уже убелен сединой. С юношеских лет до глубокой старости занимался Мулла Мир Мухаммед Хусейн приготовлением красок и посвятил этому всю жизнь. Он смешивал разные составы подобно лекарственным и мог получить оттенки красок, напоминавшие цвета павлина.
Крашение тканей производилось как в специальных мастерских-красильнях, так и в домашних условиях. В юридических документах XVI в. довольно часто упоминаются красильни, применительно к которым использовались арабские и персидские слова — дукан-и саббаги и дукан-и рангрези. Сами мастера-красильщики также назывались по-разному — саббаг и рангрез. Наши материалы не включают каких-либо данных, свидетельствующих о разнице между носителями этих терминов, одновременно встречающихся в однотипных документах (хотя, по всей вероятности, разница между ними была). В Бухаре конца XVI в. проживали Ходжа Юсуф Али Саббаг, сын Устода Садриддина Саббага, Ибн Али Саббаг, сын Устода Ходжи Мухаммеда Му’аззина и Устод Могул Рангрез; что же касается Самарканда, то в первой четверти этого столетия здесь жили и работали Мубарак-Кадам Саббаг, сын Абдуллы, Хусейн Саббаг, сын Султана Дервиша и многие другие.
Обучение навыкам крашения требовало значительного времени. Обычно мастера-красильщики готовили себе помощников из числа членов своей семьи и близких родственников. Вместе с тем имеются сведения о подготовке специалистов и из посторонних лиц.
В сборник казийских документов вошел договор, заключенный при поступлении на обучение ученика со стороны 7 зулка’да 997 г. х. (17 сентября 1589 г.) в «высоком здании суда». Согласно его содержанию, Науруз Мухаммед, сын Шамухаммеда, поступил в ученичество к Устоду Хасану, сыну Устода Мухаммед Хусейна Саббага. Последний должен был за три года обучить мальчика красильному ремеслу.
Случайно сохранившийся материал показывает, что, как и среди других ремесленников, из среды красильщиков выделилась более зажиточная прослойка. Один из представителей этой прослойки Мулла Яр Мухаммед Саббаг, сын Мир Дервиша, выступает в юридическом документе как кредитор, ссудивший довольно крупную денежную сумму Мулле Мухаммед Саиду, сыну Низамиддина. Последний согласно документу от 9 ша’бана 998 г. х. (13 июня 1590 г.) должен был через 16 месяцев вернуть кредитору 349 танга-и хани (в указанную сумму, видимо, входили и проценты за ссуду).
Красильни в Бухаре и Самарканде располагались в основном рядом или на территории базаров, по соседству с другими мастерскими и лавками. По данным «Вакф-наме», на территории Самарканда имелись, например, три красильни на базаре Эмир-зода Мухаммеда и по две красильни на базарах Ходжа Мухаммед Чап и Дар-и махкама-и кухна, в Бухаре же джуйбарским шейхам принадлежали два дукана-красильни, находившиеся «вне тима», красильный дукан с худжрой на улице Масжид-и Гоукушан и сукнийат красильного дукана с айваном на базаре Дарваза-и ноу на улице Масжид-и маулана Рахматулла. Эти красильни названы в связи с оформлением акта передачи в вакф и купли-продажи разного вида имущества, т. е. совершенно случайно. В действительности же число их в двух городах могло быть значительно больше. Вполне возможно, что в городские красильни поступала для окраски не только пряжа, изготовленная в городе, но и привозимая из окрестностей.
Краски широко применялись не только в текстильном производстве, но и в ряде других, например, в гончарном деле. Несколько красильных дуканов вместе с дукан-хана, как и некоторые другие недвижимости, приобретенные джуйбарскими шейхами, находились в Гиждуване, где в этот период довольно развито было гончарное производство. Эти красильни располагались на улице Касагаран — мастеров, изготовлявших посуду — каса, а один из прежних владельцев красильни, продавший ее джуйбарскому шейху, именуется Махмудом, сыном Устода Султана Мухаммеда Касагара Гиждувани. Подобные сведения позволяют считать, что красильщики работали в тесной взаимосвязи с гончарами. Однако в домах гончаров и в мастерских ремесленников, специализировавшихся на отделке тканей, например, в читгар-хане, краски умели готовить и сами мастера.
В рукописехранилище Ленинградского Отделения Института востоковедения АН СССР хранится рисала для мастеров, имевших дело с обработкой шелка, — «Рисала-и ифакчилик». Из него мы узнаем, что при приготовлении красок мастера пользовались весами и гирями, что говорит о практике соблюдения определенных весовых соотношений.
Красители применялись не только в текстильном и гончарном производствах, но и в других отраслях ремесла. До нас дошли, например, первая и вторая главы неустановленного сочинения о приготовлении киновари и окраске бумаги.
Растительные и некоторые минеральные краски находили значительное применение при производстве бумаги. Письмо на Востоке считалось красивым, если оно было написано на цветной бумаге. Многие богато оформленные манускрипты имели широкие поля, которые вырезались из окрашенной бумаги кремового, розового, светло-бирюзового, бледно-желтого, голубоватого тонов.

Автор трактата по каллиграфии (1514 г.) Султан Али Мешхеди советует писать не на белой бумаге, а на слегка окрашенной, дабы меньше утомлялись глаза.
«Нет цвета лучше, чем [у бумаги] китайской (сорт бумаги). Нет нужды в том, чтобы ты проверял это [утверждение]. [Этот цвет составляют] шафран, хна и несколько капель чернил; ничего другого не одобряй. Письмо на такой бумаге красиво и также красиво золото. Хорошее письмо желательно украсить. Густой красный и белый цвета утомляют глаза [так же], как если смотреть на солнце. [Бумага] для письма должна быть полутонов, чтобы глаз от нее успокаивался».
Известна также крапленая бумага, а также бумага темных цветов, на которой писали цветными чернилами: «На бумаге темных цветов красиво цветное письмо». Бумага «цвета гороха» упоминается в сборнике документов «Маджму’а-йи васаик». По свидетельству Султана Али для придания бумаге желтого цвета использовали шафран. Для получения желаемого оттенка при выделке так называемой «китайской» бумаги в нее добавлялись: «…шафран, хна и несколько капель чернил; ничего другого не одобряй»159.
Окрашенная бумага имела в восточных странах и специальное назначение. Синий цвет, например, выражал траур, красный — праздничное настроение. В рукописи XVI в., переписанной, по определению А. А. Семенова, «где-то на пространстве между Балхом и Бухарою», приведен рецепт окраски бумаги в пунцовый цвет, который, по словам анонимного автора, бывает «чрезвычайно приятным и очень прочным». Способ приготовления смеси разных жидкостей для окрашивания бумаги состоял из нескольких операций.
Высокого уровня достигло в XVI в, искусство каллиграфии. Выдающимися мастерами художественного письма были упомянутый выше Султан Али Мешхеди, Мир Али Херави, Махмуд ибн Исхак аш-Шихаби и другие. Труд по теории каллиграфического искусства составил в 1586-1587 гг. Дервиш Мухаммед ибн Дуст Мухаммед Бухари.
Искусство художественного письма требовало не только красивого почерка, но и стойких хорошего качества чернил. Сложные рецепты составления черных и цветных чернил нашли отражение в произведениях авторов сочинений, написанных в XVI столетии. Автор XVI в., имя которого, как и название сочинения, пока не установлены, приводит описание способов приготовления жидкостей, используемых в художественном письме, и требующих, как это видно из его изложения, определенных навыков и кропотливого труда.
Рецепт приготовления чернил приводится в трактате Султана Али Мешхеди. Здесь как составные части жидкости называются: сажа, вишневая камедь, купорос и чернильные орешки. Для получения стойких чернил он советует купорос заменить квасцами, что стало практиковаться, согласно тексту, лишь Султаном Али: «Никто не знал этого кроме меня». В той части трактата, которая посвящена приготовлению чернил, Султан Али советует:
«Возьми хорошей сажи, один сир сажи и четыре [сира] хорошей вишневой камеди. Скоро ли, долго ли, отыщи купорос и чернильный орешек, возьми сир одного и два сира другого. Вишневую камедь высыпь в чистую воду, чтобы она полностью растворилась [и стала] как медовая вода. Один-два дня крепко перемешивай воду с вишневой камедью, очисти комнату от пыли и сора. До ста часов растирай ее [с сажей?]. Запомни от меня эти похвальные слова: квасцы гораздо лучше купороса, и никто не знал этого кроме меня. Чернилам от купороса бывает вред. Итак, лучше заменить купорос квасцами. Вскипяти настой из чернильных орешков и следи, пока он станет совсем прозрачным и [тебе] по душе. Прибавь к нему мягкие квасцы. Я ясно сказал тебе то, что было скрыто. После этого понемногу сливай [оба раствора], пробуй [достаточно ли слил одного и другого] и с этим не спорь, дабы в то время, когда [чернила] сгустятся, во время письма твое сердце было бы спокойно. Труда рук для этого не жалей. А иначе, знай: то, что ты сделал, бесполезно».
Раскрывая «то, что было скрыто» и являлось профессиональной тайной. Султан Али учит молодых писцов, как получить стойкие чернила и красивое письмо.
Для придания чернилам особого аромата в смесь добавляли разные вещества. «Вместо чернил свежим мускусом» было написано письмо Тимура к хорезмскому государю Юсуфу Суфи для того, чтобы буквы «вышли яснее на шелковой бумаге». По определению А. А. Семенова: «В художественной каллиграфии существовала сложная система (продукт многих веков и поколений) выбора наилучшего тростника для письма, очинки тростниковых перьев, выбора бумаги…, способов окраски в разные цвета, разнообразная рецептура для получения черных и цветных чернил, для приведения в жидкий вид золота и серебра. Все это имело свою терминологию, свои секреты, свою школу» (А. А. Семенов. Гератское искусство в эпоху Алишера Навои, стр. 133).
Богато оформленные манускрипты нередко иллюстрировались миниатюрами. Их краски сохранили яркость до настоящего времени. Как и многие другие мастера того периода, выполнявшие при изготовлении основного изделия целый ряд побочных операций, художник сам составлял нужные ему краски, что требовало знания их состава и технологии приготовления. В живописи использовались не только растительные, но и минеральные краски, разведенные на взбитых яичных белках.
В специальном «Трактате о живописи», время создания которого исследователь относит к XV в. и локализует Средней Азией, говорится о тридцати двух красках, которые якобы распространил Джабраил.
Роскошные рукописи, созданные в рассматриваемый период, сочетали в себе достижения в технике миниатюры позднего средневековья и прекрасное оформление листов, в котором принимало участие множество мастеров близких специальностей. Каждая художественная рукопись была продуктом коллективного труда. Над ее созданием трудились: мастера-бумагоделы и лощильщики, художники-миниатюристы и художники-орнаменталисты, каллиграфы и переплетчики (имевшие дело с картоном и кожей), те, кто умел разводить лазурь, приводить в жидкое состояние золото и серебро, и те, кто проводил золотые и цветные линии, орнаментировал поля, делал заставки, и многие из них использовали те или иные краски. В одном из указов, составленном на имя знаменитого мастера-живописца Камалиддина Бехзада, «художественное мастерство которого, согласно указу, превосходило Мони», перечисляется целая группа лиц, участвовавших в создании богатой книги. Среди них называются: катибаи (писцы), наккашан (художники, орнаментировщики), музаххибан (золотильщики), джадвалкашан (линовальщики), халкаран (наводящие золото), заркубан (инкрустаторы золотом), ладжвардшуйан (моющие лапис-лазурь) и другие специалисты, работавшие в библиотеке (китаб-хана) государя.
Камалиддин Бехзад участвовал совместно с каллиграфом Султаном Али в оформлении рукописей Алишера Навои и Абдурахмана Джами в Герате. Эти манускрипты, как видно из хранящихся в рукописехранилищах произведений конца XV-XVI в., имели много общего с рукописными книгами, оформленными в Самарканде и Бухаре, а это дает нам право считать, что в создании самаркандских и бухарских рукописей принимало участие не меньшее число специалистов, чем те, которые перечислены в упомянутом указе.
Краски использовались также в архитектурной керамике для облицовки и орнаментации стен монументальных сооружений, в том числе и тех, которые были возведены в XVI в. и сохранились до наших дней.
Растительные краски имели значительное применение в кожевенном деле. В этом случае небезынтересно вспомнить сообщение историка Сейфи, которого цитирует В. В. Бартольд, называя его произведение «до сих пор никем не исследованным турецким сочинением», написанным в 990 г. х. (1582 г.) «и сохранившимся, насколько нам известно, только в одной рукописи; последняя хранится в библиотеке Лейденского университета» (В. В. Бартольд. Очерк истории Семиречья, Соч., т. II, ч. I. М., 1963, стр. 96). По словам Сейфи, казахские мастера шили кафтаны из овечьей шерсти, окрашенной в разные цвета.
П. И. Пашино, посетивший Туркестанский край в 1866 г., отметил, что красная краска, добытая из марены, использовалась для окрашивания замши и бараньих шкур, так же как и желтая краска зарчуба, полученная из кореньев ревеня. В Туркестанской области выделывали род замши из козлиной шкуры, которая называлась пуст-и буз, и род замши из бараньей шкуры, известной под названием миши. Оба они окрашивались в оранжевый или малиновый цвет. Замше можно было придавать также черный и синевато-серый цвета. Кожа «цвета печени» называется в «Маджму а-йи васаик».
Красками и золотом расписывались деревянные седла, которые в большинстве случаев не обивали сафьяном или дорогой тканью, хотя были и такие. Среди подарков, присланных Абдулла-ханом II царю Федору Ивановичу, называются «два деревца седельные навожены красками и золотом травы».
Краски, добываемые из растений, использовались в косметике. Кастильский посол Клавихо заметил, что в тимуридском государстве «волосы красят, чтобы сделать их черными». Брови и ресницы красили усьмой и подводили сурьмой.
«Что за глаза! — их подводить сурьмой — лишь вздор пустой,
Какие брови! — Крася их, испортишь лишь усьмой», —
писал Алишер Навои.
Красильными материалами при окраске тканей, писчей бумаги, кожи и т. п. служили руйан (руина), бузгун, нил, хна, бакам, зак, за’фаран, кермез и др. Из высохших полевых цветов получали испарак, дающий желтый цвет. Для добывания желтой краски зарчуба использовались коренья ревеня. Как красильные вещества употреблялись, кроме того, гранатные корки, луковая шелуха, чай и др.
Руйан. Одной из распространенных в Средней Азии растительных красок была марена — руийан, руйан, руина (в разных источниках пишется по-разному). В рисала читгаров руйан упоминается как краска, использовавшаяся набойщиками для нанесения узоров на ткань. При приготовлении раствора руйан клали в котел с водой и кипятили.
П. И. Пашино в путевых заметках рассказывает, что корни марены, опущенные в воду, дают красную краску; если же эту краску поставить в теплое место и заставить ее бродить, положив в нее листья, вызывающие брожение, то она превращается в желтую краску.
В Средней Азии марена культивировалась издавна. Русские исследователи XIX в. отмечают, что лучшие сорта ее возделывались в окрестностях Намангана. Меньше ценилась бухарская марена, а сорт возделывавшийся в Хиве был низкого качества. Марена произрастала и в Ташкентской области. И. П. Петрушевский на основании извлечений из «Китаб-и ‘ильм-и фалахат у зира’ат» отметил, что «марена (руинас) дает хороший урожай на засоленных землях, где другие растения урожаев не дают» (И. П. Петрушевский. Земледелие и аграрные отношения…, стр. 191).
Согласно свидетельствам XIX столетия, марена выращивалась в разных районах Средней Азии. «Устав» мастеров набойщиков не отмечает районы, где культивировалась марена, однако здесь сообщается, что первоначальным местом произрастания руйана была якобы Мекка.
По описанию П. И. Небольсина, марену выращивали так. В начале весны поднимали землю мотыгами и боронили вспаханные слои. По пашне проводили лунки глубиной в четверть аршина и в промежутках высевали марену. Зеленые стебли скашивали для скота, но чаще оставляли для тепла корню. Чтобы иметь марену высокого качества, ей давали расти три года; на четвертый, когда стебли высыхали уже совершенно, корни достигали надежной зрелости. Спелые корни выкапывали и высушивали. Качество марены зависело от свойства почвы и времени произрастания (П. И. Небольсин. Очерки торговли России с Средней Азией, стр. 309).
Из Средней Азии марена доставлялась в Россию. По данным более позднего времени на русские рынки ее чаще привозили хивинцы. В. В. Григорьев, отмечая значение ввоза в Россию хлопчатобумажных тканей и растительной краски марены, заметил, что у ворот менового двора описывалось, сколько было верблюдов с тюками хлопчатой бумаги и сколько с мареной.
П. И. Небольсин, который по словам В. В. Григорьева, рассматривал «во всем объеме» торговые обороты России «с Бухарою, Кокандом и Хивою» (В. В. Григорьев. Разбор сочинения П. И. Небольсина «Очерки торговли России с Средней Азией», Отд. оттиск, стр. 118-144, 147), отметил, что русские купцы закупали марену и продавали ее в Казань фабрикантам кумачей. Здесь невольно вспоминаются слова Наршахи, который в числе товаров, вывозимых из селения Шарг, называет карбас и руйан. Вполне возможно, что марену вывозили из Бухары и в XVI в.
Нил. В разные оттенки синего и голубого красили ткани с помощью индиго (нил) — растения индийского происхождения (цвет металлического оружия, предметов из стали Навои нередко определяет как цвет индиго). Эта растительная краска применялась в промышленном производстве.
В государство Шейбанидов индиго ввозилось из Индии. Также обстояло дело в более позднее время. П. И. Небольсин сообщает, что в Средней Азии красят кошенилью, индиго, бузгунджем и испараком и далее добавляет, что индиго в большом употреблении во всей Средней Азии, куда оно доставляется из Индостана.
Судя по письменным источникам, индиго как производственное сырье продавалось в XVI в. на рынках Бухары и Самарканда. Торговцы нилом (нилфурушан) и сама краска нил упоминаются в произведениях современников описываемых событий. Из Средней Азии в числе других транзитных товаров нил доставлялся в Московское государство, что нашло отражение в документальных материалах XVII в. В росписи товаров хивинского посла Мухаммеда Амина Баходура, прибывшего в Москву в ноябре 1641 г., среди разного вида тканей числилось четыре чаши индиго. Отсюда видно, что для определения количества индиго в Средней Азии пользовались чашей — касой.
П. И. Небольсин писал: «В Бухарин запасы индиго бывают велики, краска лежит часто несколько лет до продажи». Приведенные выше сведения об индиго и его продавцах позволяют думать, что и в XVI в. нил привозили в Среднюю Азию в значительном количестве.
Бакам. соответствует русскому бакан, — фернамбуковое
(бразильское) дерево. Из него получали краски темно-фиолетового и красного (пурпурного) цвета, использовавшиеся для окраски шелка и других изделий. Для этого бакам варили в котле имеете с разведенными квасцами. Чуб-и бакам встретился нам лишь в одном источнике (акт о разделе имущества, конец XVI в., Самарканд), но значительность его количества, в числе других полуфабрикатов и сырья, включенных в опись наследственного имущества, может быть объяснена широким применением бакама в хозяйстве (он использовался также для столярных и токарных изделий). Вполне возможно, что Самарканд служил перевалочным пунктом для бакама, привозимого сюда из другой страны. Применительно к более позднему времени уточняется, что бакам был двух видов — кизил бакам и кара бакам, использовались они для окрашивания шелка и замши.
Бузгун. Широкое применение при наложении узоров на бязь находил бузгун (бузгундж, бузгунч), о чем мы узнаем из цитированных выше двух рисала читгаров.
П. И. Небольсин зафиксировал, что в Бухаре и Ташкенте бузгун продавали пудами. В уставах-обрядчиках, составленных на узбекском и персидско-таджикском языках, слово бузгун в разных местах написано по-разному.
Бузгун представлял собой чернильные орешки, образующиеся на листьях фисташковых деревьев. Умение пользоваться бузгуном, по «Рисала-и читгари», приписывалось Усто Беку Мухаммеду.
Шафран. Оранжевато-желтую краску получали из натурального шафрана.
В пехлевийском труде IX в. разъясняется: «Все, что служит для окраски одежды, как шафран, сапон, зачава, ваха и прочие этого рода, называется красильным растением (раг)». Шафран среди других культурных растений упоминается и в «Шах-наме» Фирдоуси. Подобные сообщения говорят об умении пользоваться шафраном как растительной краской с давних времен.
Шафран использовался не только в текстильном производстве и считался отличным красителем шелковых и шерстяных тканей, он имел самое многообразное применение в хозяйстве. Часто использовался шафран в качестве пряности, служил лекарственным средством при различных заболеваниях, применялся при приготовлении чернил.
Хна. С незапамятных времен известна была в Средней Азии растительная краска хна (хенна). Оранжевая пудра из сухих листьев употреблялась для окрашивания бороды и усов. Женщины красили ею ногти, концы пальцев, ладони, а иногда и лицо, чтобы предохранить кожу от загара и трещин, могущих образоваться от горячих лучей солнца, а также от холода.
Из моих кровавых слез хну для милой сделаю,
Из агатовых зрачков я чернила сделаю.
(Алишер Навои. Газели. Сочинения, т. II, стр. 89)
Сок хны входил в состав смеси, из которой приготовляли хорошие чернила, ее использовали для придания оттенка бумаге. В некоторых случаях хна использовалась как лекарственное средство.
В юридических документах XVI в. нередко упоминаются продавцы хны — хнафурушан. О сравнительно значительном их числе и степени распространенности использования хны можно судить по тому, что в Самарканде начала XVI столетия имелась баня продавцов хны — хаммам-и хнафурушан.
Кермез. Для окрашивания дорогих тканей использовалась ценная красная краска кермез, получаемая из насекомого кермес. Кермез, кирмиз, кармезнн, кармин — слова, вошедшие в словари европейских народов для обозначения оттенков красного цвета.
Из сообщения Захириддина Бабура относительно выделки в Самарканде XVI в. кермезинного бархата можно сделать вывод, что в Средней Азии кермез использовался и для окрашивания бархата.
Ладжвард (лазурит). Древняя надпись из ахеменидского дворца в Сузах повествовала о том, что при его постройке из Согда доставлялся лазурит. Много веков спустя персидский автор также сообщал, что синяя краска — лапис-лазурь привозилась в Иран из «страны узбеков».
Лазурит доставлялся из Бадахшана (современный Афганистан) и использовался в разных отраслях, в том числе для окраски глиняной посуды. В Бухаре он продавался в трех разновидностях: густо-синий, небесно-синий и зеленовато-синий. Кастильский посол писал, что богатство Самарканда «заключается не только в продовольствии, но и в шелковых тканях…, в притираниях, пряностях, красках золотой и лазоревой и в разных других произведениях» (Клавихо. Дневник путешествия ко двору Тимура…, стр. 327).
В XIV-XV вв. среднеазиатская лазоревая краска доставлялась из Самарканда и Бухары в Поволжье и на Русь.
Зак. При набивании узоров на бязь, как это видно из рисала мастеров-набоечников на узбекском языке, использовался зак — купорос, квасцы (как принято переводить это слово в словарях). Однако Султан Али Мешхеди для обозначения квасцов и купороса использует разные слова. Автор трактата по каллиграфии, давая рецепт приготовления чернил, советует юноше, обучающемуся художественному письму: «Запомни от меня эти похвальные слова: квасцы гораздо лучше купороса».
[Используемое им] арабизированное слово означает то же, что тюркское кара буёх -черная краска, железный сульфат, черная краска для тканей (кипрский купорос, т. е. зеленый купорос).
Из рисала читгаров мы узнаем, что зак предварительно высушивался на солнце, затем его собирали, клали в воду, размельчали при помощи камня и заваривали. Турецкий купорос — зак-и турк, а по Султану Али, зак, как составная часть входил в сложный состав смесей, из которого делали чернила. Для этого определенное количество купороса клали на железную пластинку и держали на огне пока не сгорит входящая в его состав сера. Пережженный купорос распускали в розовой воде и добавляли в чернила из специально подготовленной сажи. Затем туда же подливали другие смеси: жидкую хну, жидкую басму, шафран и другие вещества. В результате получались стойкие чернила, цвет которых сохранялся, как видно из дошедших до нас рукописей, сотни лет.
Квасцы кроме красильного дела употреблялись также для дубления кожи. Использовались они также для придания определенного оттенка бумаге.
Ишхар. Для отбеливания тканей применялся поташ (ишхар, ишкар). Его кипятили с водой и в кипящий раствор опускали ткань. Как видно из рисала, ишхар использовался при набивании ткани читгарами.
Судя по сочинению XVI в., не имеющему заглавия и принадлежащему перу анонимного автора, растертый в порошок ишхар использовался также для приготовления смеси жидкости, в которой окрашивалась бумага. Поташ входил в смесь, добавляемую в глину, при изготовлении керамических изделий.
Как отбеливатель применялась также зола, образовавшаяся при горении каменного угля. Как сообщает Хафиз Таныш, при сгорании черных камней (каменного угля) образуется белая зола, которую используют вместо ишхара для отбеливания деталей одежды. Это отмечает и Хондемир в своем сочинении «Хабиб ас-сийар». По его словам, в Ташкенте (Шаше) «имеется гора Ширэ, в которой находится много рудников, из которых добывается золото, железо, медь, бирюза и нефть. Здесь же имеется камень, который может гореть как уголь. Когда он сгорит, то остается чрезвычайно белый пепел. Этим пеплом белят материю, от чего она приобретает необыкновенную белизну» (П. П. Иванов. К истории развития горного промысла в Средней Азии, стр. 39).
Для отбеливания желтоватых тканей существовали специальные мастерские.
Ахар. В текстильном производстве находил применение крахмал — ахар. Для его приготовления доводили до кипения определенное количество разведенной пшеничной муки. Ткань опускалась в эту массу, высушивалась и выравнивалась.
Ахар использовался для накрахмаливания готовой ткани ткачами, а также набойщиками-читгарами. Согласно рисала ткачей ремесленники-новички должны были научиться готовить крахмал. Если их спросят: «Что входит в состав крахмала?» они должны ответить: «три (вещи) — вода, мука и огонь». Все это должно браться в соответствующем количестве, «не много и не мало». Если приготовленный крахмал все же останется, то следовало отдать его тому, кто в нем нуждается.
Ахар в виде кашицеобразной массы использовался также для придания глянца бумаге. Бумажный глянец в Средней Азии назывался ахар-и мухра. При ошибках в письме на такой бумаге «написанное осторожно смывалось теплою водой при помощи мягкой губки — абр; когда это место высыхало, его вновь покрывали жидким крахмалом, сушили и хорошенько лощили» (А. А. Семенов. Гератская художественная рукопись…, стр. 157).
Рецепт приготовления крахмального клейстера, которым покрывали бумагу перед лощением, приводит в своем руководстве для художественного письма Султан Али Мешхеди: «Приготовляй ахар из крахмала, запомни это слово от опытного старика. Сначала приготовь массу [из крахмала и воды] и [еще] подлей воды [чтобы стало пожиже], затем прокипяти это один миг на жарком огне. Потом прибавь к этому жидкого клея. Процеди, чтобы [было] не жидким и не густым. Наноси на бумагу и старайся, чтобы бумага не сдвинулась с места. Когда ты нанесешь на свою бумагу ахар, осторожно проведи по ней чем-нибудь влажным, [чтобы] сгладить неровности».
Крахмалу приписывалось мифическое происхождение от Евы. Являвшиеся товарами производственного значения краски продавались и покупались на рынках.
Торговля красками выделилась в особую профессию. Наименование рангинфуруш, прибавляемое к собственному имени, свидетельствует о том, что продажа красок была занятием носителей этого термина. Другие занимались торговлей привозной растительной краски индиго. Нилфуруш — торговец нилом, хнафуруш — торговец хной нередко фигурирует в юридических документах.
Из Средней Азии краски (некоторые транзитом) поступали в другие страны. В числе товаров, отправленных Абдулла-ханом II в конце XVI в., кроме тканей, являвшихся основным товаром почти всех среднеазиатских посольств, были и краски. Количество их было значительно — сорок пудов215. Некоторые виды растительных красок пересылались в Россию через Самарканд и Бухару из Индии, как это, видимо, обстояло и с индиго, привезенным в Москву вместе с разными видами тканей хивинским послом в 1611 г. Здесь оно было известно под названием «крутик». Так определено индиго в «росписи посольским Эминь-Богатыря животам» от 1641 г., где оно числится в описи доставленных из Средней Азии товаров.
Для характеристики состояния красильного дела в Средней Азии позднего времени значительный интерес представляет сообщение, что бухарские купцы устраивали красильни в Московском государстве.
В то же время какие-то виды красок ввозились в Бухарское ханство из России. Об этом косвенно свидетельствует определение бухарского седла, обозначенного в описи «конского прибора» Бориса Годунова, «краски писано московскими» (М. В. Фехнер. Торговля русского государства со странами Востока…, стр. 64 ). В XIX в. из России в Среднюю Азию поставляли киноварь и сандал, черный и красный, толченый и кусками. В это столетие сюда экспортировалась также кошениль. Из Бадахшана везли в Бухару лапис-лазурь, из мелких кусков которого делали ультрамариновую краску, из Индии через современный Афганистан доставлялось индиго.