Значительный интерес для истории костюма среднеазиатского населения представляют сведения, имеющиеся в текстах письменных памятников. С этой точки зрения указанный вид источников анализировался исследователями костюма народов Средней Азии очень мало. Между тем в исторических хрониках, мемуарной литературе, дневниках путешественников, в документах порой встречаются любопытные сведения. Ниже мы приводим некоторые данные об одежде населения Средней Азии конца XI-XVI вв.
Предлагаемая статья не претендует на исчерпывающее исследование среднеазиатского костюма даже на непродолжительном этапе истории, поскольку она основана на изучении письменных источников, относящихся к сравнительно короткому отрезку времени. Многие из рассмотренных ниже элементов костюма, судя по археологическим и этнографическим данным, живописи и другим источникам изобразительного искусства, использовались местным населением как в более раннее время, так и позже. Однако здесь речь в основном пойдет лишь о костюме указанного периода, к которому относится преобладающее большинство просмотренных нами источников. При этом следует учесть, что данные памятников письменности по интересующему нас вопросу носят случайный характер и не позволяют описать костюм в целом даже для одного столетия. Обычно элементы костюма упоминаются в связи с описанием какого-либо эпизода, либо они привлекли внимание авторов сочинений, отметивших необычность, богатство, яркость расцветки, своеобразие форм.
Рассмотренные нами материалы относятся в основном к Самарканду, Бухаре, Герату. Костюм гератцев, хотя в деталях несколько и отличался, все же во многом был схож с самаркандским и бухарским (1 — см. сноски в конце статьи), и это позволяет использовать соответствующие материалы о гератцах для характеристики среднеазиатского костюма. При слабой изученности костюма привлечение этих данных очень полезно.
Внимание придворных писателей было обращено прежде всего на представителей высшего общества; их костюм чаще всего упоминается в цитируемых нами источниках. Следует отметить, что и книжные миниатюры, как правило, тоже изображают представителей феодальных кругов. Тем более ценны краткие упоминания деталей одежды рядовых жителей, изредка встречающиеся в просмотренных нами текстах. В силу господствовавших на феодальном Востоке обычаев крайне редко встречаются сообщения о костюме женщин, крестьян. В этих источниках нашел отражение главным образом костюм городского населения.
Как одна из основных частей костюма среднеазиатских народов в письменных источниках довольно часто называются халаты и другие виды верхней одежды. Они отличались не только тканью, из которой были изготовлены, но и внешней формой, о чем косвенно свидетельствуют разные их наименования.
Мужской халат в нашем тексте — жалованный, называется хал’ат. Довольно часто упоминается слово джаме, под которым могла подразумеваться и одежда вообще. В отдельных случаях уточняется, что джаме был сшит из ткани карбас, т. е. из хлопчатобумажной материи в основном грубой выделки или из катана, под которым, по всей вероятности, подразумевалась льняная ткань. Об одном из таких халатов говорится, что он был украшен золотым шитьем и драгоценными камнями (2). Мы не располагаем конкретными данными о выработке в XVI в. катана на территории Средней Азии. Среди имущества, передаваемого в пользу мавзолея Ишрат-хана (Самарканд), называется надгробное покрывало из египетского катана (3). Возможно, в отличие от других тканей местного происхождения, из которых изготовлялась одежда населения, катан привозился из другой страны, быть может из Египта.

Из других видов верхней одежды упоминается каба. Согласно словарю Л. З. Будагова, это верхняя одежда, надеваемая на рубашку (4). По нашим данным, каба мог быть хлопчатобумажным и парчовым. Цена последнего определена в 20 танга (Герат, конец XV в.). Фераджи также надевался поверх одежды, например, поверх каба. Фераджи, видимо, был выходным костюмом. К верхней одежде относился также чекмень. Он мог быть с вышивкой и без нее, с пуговицами и, видимо, без них. В некоторых текстах указывается, что чекмень был из сакарлата (обычно это переводится как «красное сукно»). В большинстве случаев не уточняется, из чего был сшит чекмень. Дорогие халаты высших слоев аристократии вышивали шелком и украшали драгоценными камнями.
В холодное время года надевали меховые шубы и бараньи тулупы — пустин, тун. В отдельных случаях у аристократической части населения шубы шились из соболя и других дорогих мехов (5), иногда покрывались сверху атласом. Слово «тун», судя по сообщению Захир ад-дина Бабура, применялось и для обозначения другой верхней одежды — вероятно, халата. По его словам, Омар Шейх-мирза носил очень узкие халаты тун и, «стягивая пояс, убирал живот внутрь; если же, стянув пояс, он давал себе волю, то завязки часто лопались» (6). Из этого сообщения видно, что халат подпоясывался.
Халаты, чекмени и шубы, как и комплект костюма — сарупа, служили предметами дарения. Главы феодального правительства и другие высокопоставленные лица имели специальные фонды халатов разной ценности для пожалования приближенным, дарения послам или почетным гостям в знак внимания к ним. Стоимость некоторых таких халатов составляла огромную сумму: один из них, например, оценивался в 30 тыс. танга (7). Такого рода халаты, как это наблюдалось и в более позднее время, превращались в своего рода денежный эквивалент (8). Особым проявлением внимания государя считался обычай дарить одежду с «царское плеча».
Кроме халатов, в просмотренных нами письменных источниках упоминаются и платья — кунглак (современное куйлак), пирахан, курте, суб, кафтан (хафтан), в нашем тексте — атласный; дакале; короткая одежда, до половины тела, — нимче; штаны — эзар и танбан.
К сожалению, мы не располагаем данными, которые позволили бы выявить внешний вид и формы перечисленной одежды. Вместе с тем такого рода упоминание, как чекмень с пуговицами, позволяет сделать определенное заключение в спорном вопросе: употреблялись ли в Средней Азии пуговицы до конца XIX в. Следует, однако, отметить, что упомянутые чекмени с пуговицами принадлежали к гардеробу Захир ад-дина Бабура в период его пребывания в Индии. В числе других даров они были преподнесены им послам узбекского султана Абу Саида, невестки Мухаммед Шейбани-хана Михр-султан-ханум и сына последней Пулад-султана при возвращении их из Индии в Среднюю Азию.
К более позднему времени относится источник, в котором называются части одежды ремесленника. Из рисала набойщиков «Рисала-и читгари» мы узнаем, что, приступая к работе, ремесленник — читгар, набивавший узоры на ткань и, следовательно, имевший дело с красками, надевал рабочую одежду, а именно: рабочий халат, рабочий кушак, рабочую нательную рубашку и соответствующую шапку. Однако здесь вряд ли речь идет о специальной профессиональной одежде. Более вероятно, что при определенных видах работы (в данном случае при крашении) ремесленник надевал старую поношенную одежду, чтобы предохранить свой костюм от порчи. Цитированная рисала дошла до нас в списке XIX в., однако можно полагать, что смена обычного костюма на рабочий существовала и в XVI в.
В вакфной грамоте Хусейна Хорезми, составленной в Самарканде в первой половине XVI в., мы находим сведения о костюме дервиша. Согласно условию, выставленному учредителем вакфа, в случае, если его потомки разорятся и вынуждены будут поселиться в ханако данного вакфа, мутавалли вакфного учреждения должен ежегодно выдавать им одежду, приличествующую дервишу: четыре обычных (общеупотребительных, распространенных) халата, причем два из них должны быть зимние и два — летние; две рубашки; двое штанов; одну чалму из тафты длиной в 5 зар’ — мерой карбаса г. Самарканда, т. е. «карбасным локтем» г. Самарканда, размер которого не выяснен; кушак из хлопчатобумажной ткани рыжего цвета, две пары кафш из вывернутой кожи (10).

Определенный интерес представляют данные авторов XVI в. о верней одежде кочевых и полукочевых народностей. Согласно сообщению Мухаммада Салиха, ополченцы и султаны даштикипчакских узбеков были одеты в шубы из меха лисиц, красных лисиц, куницы, горностая, белки, соболя. Вместо матерчатой рубашки на них была меховая одежда; в зимние холода поверх нее они надевали, кроме того, тулуп, на голову — меховые шапки (11). Данный костюм позволяет говорить о занятии указанной группы населения охотничьим промыслом. Вместе с тем Фазлаллах ибн Рузбихан считает, что основная часть платья и одежды Дешта сделана из карбаса. «Ведь одежда и саван для людей необходимы», добавляет он. Рубашки (пирахан) изготовлялись ими и из овечьей шерсти (12).
А вот некоторые детали костюма моголов: люди Алача-хана (Ахмед-хана) дядья Захир ад-дина Бабура со стороны матери — были одеты по-могольски, в «могольские шапки и халаты из вышитого китайского атласа». Такой же костюм был преподнесен Захир ад-дину Бабуру, о чем сам он пишет следующее: «Наутро мой дядя, Младший хан, пожаловал мне платье могольского образца, кушак и оседланного коня из своей личной конюшни, а также могольскую шапку, вышитую кручеными нитками, халат им китайского атласа, расшитый блестками, и китайский пояс с мешочком старинного образца для кремня. Мешочек повесили с левой стороны [пояса] и еще повесили три-четыре безделушки, которые вешают женщины на воротник, вроде коробочки для амбры и пудры. С правой стороны тоже повесили три-четыре такие вещички». И, когда Захир ад-дин Бабур переоделся и этот костюм, близко знавший его Ходжа Абулмакарим не узнал его (13). Это косвенно свидетельствует, насколько внешний вид описанного костюма отличался от одежды местных жителей Средней Азии.
Обязательной частью мужского костюма являлся пояс, который соответственно принадлежности его владельца к той или иной социальной группе мог быть из простой дешевой хлопчатобумажной или дорогой златотканой материи. Источник сообщает, что в отдельных случаях вместо кушака использовалась банная повязка — специальный кусок ткани, который моющиеся в бане обвязывали вокруг бедер. Дервиши, возможно и бедняки, подпоясывались веревкой. Историк Ходжа Самандар Термези (XVII в.) в период уединенного образа жизни, напоминавшего образ жизни дервиша, «никогда не облачался в приличную одежду и подпоясывался веревкой» (14). Кушаки могли быть роскошными. В эпизоде, описанном Васифи, один из гератцев должен был купить «йездскую златотканую футу», которая в Герате того времени оценивалась в 50 танга — приблизительно столько же, сколько в то время стоил чекмень. Применялись также, особенно среди военных, пояса с металлическими бляхами. Известно, что в начале XX в, в Бухаре ткались широкие пояса — тагбанд, украшавшиеся бляхами, имелся квартал Тагбандбафан, где было сконцентрировано это ремесло. Частные лица надевали такие пояса под верхний халат (отсюда название «тагбанд», а сам эмир, высшее чиновничество и военные носили их поверх одежды (15).
В просмотренных нами письменных источниках сравнительно часто называются головные уборы — калпак, бурик, такийе. Как можно полагать на основании некоторых данных, мужчины возможно лишь определенная часть их (чиновная знать, гвардейцы, султаны), носили меховые шапки из шкурки черного курчавого барашка или черного каракуля. Черную мерлушковую шапку, или колпак, носил Султан Хусейн. Упоминается также горностаевая шапка и др. Правитель Ферганы Омар Шейх «летом везде, кроме дивана, большей частью ходил в могольской шапке». А Зайн ад-дин Васифи говорит о шапке (такийе) фасона «ходжа-убайди» (16).
Головные уборы могли украшаться вышивкой. В источниках упоминаются шапки (вероятно, тюбетейки) с узорной вышивкой, в одном случае — с узором «цветок персика» (17).
Образец документа (Бухара, XVI в.), предназначавшийся для юридического оформления отношений между мастером-шапочником и его учеником, которого первый обязывался за три года обучить шить шапки и всему, что касается этого ремесла, показывает, что в Бухаре XVI в. изготовление такийе было особым ремеслом и им занимались мужчины (18).
Большое распространение в Средней Азии получила чалма. В средневековье, как и позже, чалма имела ряд вариантов. Для ее обозначения в источниках используются термины дастар и футе. Автор «Рашахат айн ал-хайат» рассказывает, что, когда Ходже Ахрару доложили о приходе его старшего сына Ходжа Калона, Ахрар приказал принести ему другую одежду и облачился в выходной халат и сапоги. Сняв с головы чалму (футе), он заменил ее дастаром. После ухода сына Ходжа Ахрар вновь вместо дастара надел футу (19).
Форма чалмы и ее размеры, как и длина использовавшейся ткани, в разные времена и в зависимости от местности и принадлежности данного лица к той или иной социальной категории могли быть разными. Поэт Джами, одевавшийся подчеркнуто скромно, наматывал на шапочку фасона «ходжа-убайди» чалму самых ничтожных размеров (20). Представители высшего духовенства носили огромную чалму, многократно закрученную. В такой чалме изображен на миниатюре правитель Индии Султан Бабур. В богатых домах и при дворе для навертывания чалмы имелись особые слуги. В складки чалмы могли засовывать цветок, а царствующие особы — перо в виде эгрета (21). Концы дорогих шелковых чалм вышивались золотом. Девять таких «чалм кисейных, шелковых, концы с золотом» числятся в списке товаров балхского посла Ходжа Ибрагима (22). Студенты медресе, как и рядовое население, носили чалму с висящими вниз концами. «Они были в чалмах с висящими вниз концами, наподобие студентов», — пишет современник событий, когда приближенные тимуридов, скрываясь от преследований ставленников новой правящей династии, вынуждены были сменить свою одежду (23).
Из наименований обуви встречаются: кожаные калоши — кафш, сапоги — музе, меховые сапоги, вид сапог араби с пуговицами, мягкие башмаки с острым загнутым носком, называвшиеся папуш (24). В Самарканде в XVI в. имелся квартал Папушдузан, что указывает на значительное развитие этой отрасли сапожного ремесла.
Производство обуви, халатов и шапок носило торговый характер. Одно из свидетельств того — наличие в Бухаре и Самарканде торговых рядов для продажи одежды, шапок и обуви.
Как видно из вакфной грамоты Хусейна Хорезми, а также из упоминаний Мухаммеда Салиха. Али ибн Хусейна Ваиз ал-Кашифи и Фазлаллаха ибн Рузбихана, различались летние и зимние халаты, сапоги, колпаки, т. е. одежда была сезонной. В то же время отдельные замечания авторов рассмотренных нами памятников письменности позволяют считать, что трудовые слои городского населения зимой и летом использовали одну и ту же одежду (надо полагать, за исключением теплого халата).
Одежда хранилась в сундуках, больших и маленьких. В богатых домах обычно было множество сундуков, в каждом из которых могли размещаться разные вещи: халаты, дорогое оружие, в маленьких сундуках хранились драгоценности.
В домах зажиточных горожан одежду гладили утюгом — уту. Зайн ад-дин Васифи описывает один из эпизодов, связанных с бурными событиями смены власти в Герате 1507 г., и в связи с этим упоминает об утюге. Эмир Шахвали, скрывавшийся от представителей новой власти, был схвачен в результате крика служанки, которую он приказал наказать раскаленным утюгом (25). Отсюда ясно, что утюги были металлическими и раскалялись огнем. Утюг упоминается также в грамоте на пожалование должности главного портного Шахрухийе. В г. Бухаре (XVI в.) имелись гладильные заведения.
Основная часть одежды изготовлялась местными мастерами. Термины джамедузан, дарзийан, такийедузан, пустиндузан, муйнедузан, папушдузан и другие, служившие для обозначения этих мастеров, встречаются в цитированных источниках.
Некоторые виды одежды предназначались для реализации внутри города, другие, например халаты и тулупы, — изготовлялись в Бухаре и Самарканде в расчете на сбыт в степных районах. В то же время в городах носили и привозную одежду. Историк XVI в. Сейфи сообщает, что казахские мастера выделывали кафтаны из мягкой овечьей кожи, окрашенной в разные цвета, которые «привозят в Бухару и продают по той цене, что и кафтаны из атласа», — настолько они изящны и красивы. Фазлаллах ибн Рузбихан говорит, что в туркестанские города доставлялись собольи и беличьи шубы из Астрахани, куда они, очевидно, попадали из России.
В прошлом костюм везде, в том числе и в средневековой Средней Азии, всегда отражал экономическое и социальное положение человека. Халаты, расшитые золотом и драгоценными камнями, от воротника до подола окаймленные золотым шитьем, резко выделяли высокопоставленных особ феодального мира из общей массы городского населения. Один из таких халатов, хранившийся в сундуке гератского эмира Ядгара, оценивался в 30 тыс. танга, что приблизительно равнялось общей сумме податных сборов с населения целой области.
Приход к власти Шейбанидов сопровождался захватом материальных ценностей, и, как рассказывают источники, представители старой династии и их приближенные вынуждены были скрываться от преследования переодевшись в одежду своих слуг и рядовых жителей. В связи с описанием этих событий мы находим на страницах исторических сочинений упоминания «халата бродяги», «грязной одежды слуги», рваной чалмы и шапки, т. е. одежды, которая при обычных условиях вряд ли могла стать предметом внимания придворных писателей той эпохи.
Из кратких сообщений авторов рассматриваемых источников можно заключить, что цвет одежды зависел от возраста. Одежда молодежи обычно отличалась яркостью, хотя бывали случаи, когда лица почтенного возраста также облачались в одежду сочных тонов. «Хотя он прожил долгие годы и стал седобородым, — пишет Захир ад-дин Бабур о Султане Хусейне, — он все же одевался в одежды красного и зеленого шелка» (27). Шелк красного цвета считался молодежным. В произведениях Алишера Навои встречаются упоминания об одежде девушек алого цвета, цвета тюльпанов и роз. Между тем каршинский судья (XVII в.), «надев на себя одежду алого цвета и обмотав голову шелковой чалмой, нарядился наподобие редкой красавицы» (28).
Источники упоминают детали погребальной одежды. В знак траура голову повязывали синим и надевали синий халат. В указанном случае в синюю одежду облачались в первые дни после смерти близкого человека. Траурная одежда могла быть и «цвета фиалки» (29).
Приведенные нами материалы и попытка анализа их в плане истории костюма позволяют описать лишь отдельные детали одежды людей прошлых веков. Но при малой изученности данного вопроса выявление даже отдельных элементов костюма, так же как и терминологии, использовавшейся в то время для обозначения этих элементов, представляет несомненный интерес для изучения костюма населения Средней Азии как одного из источников, раскрывающих историю культуры народа.

Автор: Р. Г. Мукминова

1) Пугаченкова Г. А. К истории костюма Средней Азии и Ирана XV — первой половины XVI в. по данным миниатюр.- Труды САГУ, 1956, вып. XXXI, с. 96, 116.
2) Зайн ад-дин Васифи. Бадаи’ ал-вакаи’: Критический текст/ Введение и указатели А. Н. Болдырева. М.: Изд-во вост. лит. 1961, т. I, с. 553.
3) Вяткин В. Л. Вакуфный документ Ишратхана. — В кн.: Мавзолей Ишрат-хана. Ташкент: Гос. изд-во худож. лит. УзССР, 1958, с. 126.
4) Будагов Л. 3. Сравнительный словарь турецко-татарских наречий. СПб., 1869, т. II, с. 35.
5) См., например: Али ибн Хусейн Ваиз ал-Кашифи. Рашахат айн ал-хайат. СПб., 1890, с. 318; Зайн ад-дин Васифи. Бадай’ ал-вакаи’, т. I, с. 136, 555-556; Мухаммад Салих. Шейбани-намэ. Посмертное изд. Мелиоранского. СПб., 1908, с. 87.
6) Бабур-намэ (Записки Бабура). Ташкент: Изд-во АН УзССР, 1958, с. 17. Здесь и дальше термины и тексты из «Бабур-намэ» приводятся по: The Babar-nama (fac-simile). Gibb Memorial. v. 1, A. S. Beveridge. London, 1905.
7) Зайн ад-дин Васифи. Бадаи’ ал-вакаи’, т. II, с. 1127.
8) Сухарева О. А. Позднефеодальный город Бухара конца XIX-начала XX в. Ремесленная промышленность. Ташкент: Изд-во АН УзССР, 1962, с. 112. Некоторые из халатов описаны в указанной выше работе Г. А. Пугаченковой. См. также: Сухарева О. А. Уникальные образцы среднеазиатской одежды XVII в. — В кн.: Традиционная культура народов Передней и Средней Азии. Л.: Наука, 1970; Немцева Н. Б. К истории тканей и одежды населения Средней Азии XV в. — В кн.: Из истории искусства великого города. Ташкент: Изд-во лит. и искусства, 1972.
9) Рисала-и читгари: Рукопись ИВ АН УзССР, № 5003, л. 13б-14а.
10) Вакфная грамота Хусейна Хорезми: Рукопись Центр. гос. архива УзССР, ф. М-323, д. 1412, л. 27а — 27б.
11) Мухаммад Салих. Шейбани-намэ, с. 86.
12) Фазлаллах ибн Рузбихан Исфахани. Михман-намэ-ий Бухара (Записки бухарского гостя)/ Пер., предисловие и примечания Р. П. Джалиловой. М.: Изд-во Наука, 1976, с. 101, 103.
13) Бабур-намэ, с. 121.
14) Зайн ад-дин Васифи. Бадаи’ ал-вакаи’, т. I, с. 623; Ходжа Самандар Термизи. Дастур ал-мулук (Назидание государям): Пер. с персидского/ Предисловие, примечания и указатели М. А. Салахетдиновой. М.: Наука, 1971, с. 5.
15) Сухарева О. А. Позднефеодальный город…, с. 115.
16) Зайн ад-дин Васифи. Бадаи’ ал-вакаи’, т. I, с. 542, 623; Бабур-намэ, с. 17, 114, 190: Мухаммад Салих. Шейбани-намэ. с. 87.
17) Зайн ад-дин Васифи. Бадаи’ ал- вакаи’, т. I, с. 553.
18) Хутут-и каза: Рукопись ИВ АН УзССР, № 8586, л. 179б.
19) Али ибн Хусейн Ваиз ал-Кашифи. Рашахат айн ал-хайат, с. 318.
20) Зайн ад-дин Васифи. Бадаи’ ал-вакаи’, т. I, с. 623.
21) Бабур-намэ. с. 17, 190.
22) Торговые сношения Московского государства с народами Средней Азии XVI-XVII вв. — В кн.: Материалы по Узбекской, Таджикской и Туркменской ССР. Л.: Изд-во АН СССР, 1932, ч. I, с. 150.
23) Зайн ад-дин Васифи. Бадаи’ ал-вакаи’, т. II, с. 1116; Болдырев А. Н. Очерки из жизни гератского общества на рубеже XV-XVI вв.-Труды/ Отдел Востока, 1947, т. IV, с. 346.
24) Вакфная грамота Хусейна Хорезми, л. 27а — 27б; Фазлаллах ибн Рузбихан Исфахани. Михман-намэ-ий. Бухара, с. 118; Зайн ад-дин Васифи. Бадаи’ ал-вакаи’, т. I, с. 541-555.
25) Зайн ад-дин Васифи. Бадаи’ ал-вакаи’, т. II, с. 1138.
26) Зайн ад-дин Васифи. Бадаи’ ал-вакаи’, т. II, с. 1128, 1129.
27) Бабур-намэ, с. 190.
28) Ходжа Самандар Термизи. Дастур ал-мулук, с. 170.
29) Зайн ад-дин Васифи. Бадаи’ ал-вакаи’, т. II, с. 1246; Ходжа Самандар Термизи. Дастур ал-мулук, с. 168.