К арабской группе тканей мы относим ткани, выработанные в Аравии, Месопотамии, Сирии, Египте и Турции.
От первых веков ислама до нас дошли ткани, украшения которых состоят из более или менее широких горизонтальных полос с арабскими надписями, прерываемыми силуэтами животных, то следующих в одном и том же направлении, то обращенных друг к другу, то сменяющихся бесконечными переплетениями орнамента. Трудно определить точно место происхождения этих тканей; но, поскольку они принадлежат раннему исламу, вероятна их ближайшая связь с первыми проявлениями мусульманского искусства в пределах Аравии и Месопотамии. В основе здесь сасанидские мотивы. Но персидские мотивы не просто копируются в ранних мусульманских тканях, а подвергаются и некоторой своеобразной переработке: формы узора более грузны, фигуры более коренасты. Отчасти это может быть отнесено к более грубым вкусам и к более упрощенной технике арабов; но, возможно, что уже при выработке самых ранних тканей арабской группы сасанидско-персидское влияние встретило себе противовес в другом влиянии — со стороны коптского искусства.

Постепенно именно это коптское искусство, временами грубоватое по рисунку, но необычайно красочное и сочное по колориту, получает в выработке тканей арабской группы господствующее значение.
Арабское завоевание подчинило Египет халифам, выходцам из Персии, сначала Аммиадам, потом Аббассидам, а к концу IX века, вместе с распадом единого арабского государства, мусульманский Египет становится самостоятельным государством, под властью турецкой династии Фатимидов. Второй из представителей этой династии, Эль-Моензе, окончательно покорил Египет и основал город Каир, сделав его своей столицей. Он окружил себя неслыханной роскошью, и современники-историки оставили интересные описания его дворца в 4000 комнат, с золотыми беседками в садах и прочими затеями восточного владыки.
Чем более прочно оседает мусульманский мир на территории Египта, тем более он впитывает в себя и те элементы местной культуры, которые успели здесь сложиться в результате длительного предшествующего синтеза художественных традиций древнего Египта, старой ахеменидской и сасанидской Персии и эллинистических влияний как еще дохристианской, так и христианской эпохи. Можно сказать, что ткани, относимые к арабской группе, получили свое главное развитие на основе и принципах искусства коптов — этих представителей художественного творчества Египта в эпоху превращения его в римскую, а затем византийскую провинцию.
Выкинув из декоративных мотивов коптских узоров все, что напоминало христианство, арабы удержали характерных для коптского искусства животных — зайцев, уток, а также формы четырех карточных мастей (бубны, червы, пики и трефы), восьмиконечную звезду, свастику и круг, и, комбинируя эти несложные элементы, стали создавать новые узоры. При этих комбинациях античные меандры превратились в перевивки лент, переплетенных тысячами самых разнообразных способов (см. рис. 113).

Заметим, что все дошедшие до нас мусульманско-египетские ткани имеют одну особенность: они никогда не бывают чисто шелковые, а всегда из смешанного материала: шелка с пенькой или льном или же, в ряде наиболее роскошных тканей, — шелка с волоченым золотом (* см. сноску ниже).

* Сделана попытка объяснить эту особенность египетских тканей возникновением мусульманской секты, запрещавшей употребление шелковых тканей вне битв. Если это так, то приходится признать, что спрос на шелковые ткани в Египте XIV века сильно превысил предложение и военно-феодальная знать, не желая упускать из своих рук дефицитного товара, прибегла к услугам религиозного воздействия. Но отсутствие чисто шелковых тканей в мусульманском Египте может получить и другое, гораздо более простое объяснение: в недостатке местного шелка и в живучести старой коптской традиции — поскольку в коптском Египте мы тоже в громадном большинстве случаев имеем дело со смешанными тканями.
Forrer. «Versuch einer Classification der Antik-koptischen Textilfunde», стр. 3, Strassburg 1889; и его же, «Römische und byzantinische Seidentextilien aus den Gräbern von Achmim-Panopolis», 1891.

Из дошедших до нас египетских тканей отметим ткань из ризницы аббатства Сен-Дени (по преданию, пожертвованная Людовиком IX). Она украшена медальонами с длинноухими зайцами, запутавшимися в растительных мотивах, среди которых изображены сидящие на ветвях утки. По кайме медальонов идет надпись куфическим шрифтом с полным именем и титулом одного из фатимидских халифов Египта конца X века — Хакем-Би-Амр-Илла и его отца. Другая интересная ткань — так называемое «покрывало св. Анны», — хранящаяся в ризнице собора города Апта, представляет собою муслин, затканный золотом и шелком по трем параллельным полосам. На двух из них по розовому фону изображены золотые птицы и переплетающиеся между собою цветы. Средняя полоса золотая, и по ней идет бордюр из черных S, исполненный в арабском стиле, с фигурами собак и петухов, обращенными друг к другу. Собаки и петухи — это, без сомнения, сасанидское наследие: те и другие являлись священными существами по зороастрийской религии. Середина этого покрывала разделена во всю длину вертикальной полосой с тремя медальонами, обрамленными арабской надписью из красных букв следующего содержания: «Иман Абдул-Кассим-Мостали-Биллих, повелитель правоверных, благословение да будет на нем и на его детях». Это имя одного из фатимидских халифов, правивших в Египте с 1094 по 1101 год. Ткани с именными надписями — это, разумеется, продукты мастерских, работавших по особым заказам. К сожалению, мы не имеем сведений о характере производства египетских тканей для массового рынка. Вероятно, и здесь каждая ткань вырабатывалась как уникум, со своим особым рисунком. Ткани шли на одежды и на занавеси. В Московской оружейной палате хранятся два одинаковых шелковых малиновых занавеса, затканных волоченым золотом.
Покрывающий их узор напоминает собою арабские решетчатые каменные украшения на стенах каирских мечетей. Он состоит из двойной косой решетки из крестообразных клеток с цветком внутри. Кругом идет кайма, которая по вертикальным сторонам занавеса — узкая, красного цвета, а по горизонтальным — несколько шире и золотистая. Ее узор состоит из золотых четырех- и восьмиугольников. К нижним коймам примыкает широкий борт, на котором по зеленому атласному фону куфическим шрифтом выткана повторяющаяся надпись: «Да будут всеобщими счастье, веселье, слава и желания (исполнение)» (* см. сноску ниже) (см. рис. 116).

* Опись Московской оружейной палаты 1884 г., № 3717 и 3718.

Кроме легких тканей из шелка, в соединении с другими материалами, к арабской группе эпохи мамелюков относятся тяжелые золотые парчи, рисунок которых состоит из арабских надписей и цветов лотоса на полосатом атласном фоне. По фактуре своей они близки к персидским этого же времени, но постоянно повторяющееся в их надписях выражение «Султан мудрый» — обычный титул мамелюкских султанов, — а также особенно яркие и пестрые их цвета указывают на их египетское происхождение (см. рис. 114). Подобные и аналогичные им ткани найдены в египетских погребениях XIV века в Сиуте. Животный орнамент в копьевидных построениях узоров продолжает еще встречаться и в этих поздних тканях, но уже в сильно стилизованном виде. Парные грифы по сторонам средней оси окружаются цепью медальонов с именами мамелюкских султанов. Их суховатые формы сближают узоры тканей с орнаментами металлических изделий (см. рис. 115).
К арабской группе тканей, как сказано, следует отнести и ткани Турции.