Государственное развитие

Управление страной. Чиновничество

Как же султан, при своем невежестве и неразвитости, управляет делами государства? Султанская система правления состоит в том, чтобы заставлять другого править вместо себя. Вместо султана все делает его визирь, даже пишет письма к себе от имени своего повелителя и подает ему для подписи, что тот и делает, не читая. Первое достоинство великого визиря состоит в том, чтобы как можно меньше говорить с султаном о делах, и для всех высших должностных лиц единственное средство сохранить свой пост — никогда не делать султану никаких замечаний. Каждый визирь старается употребить все средства, чтобы вселить к себе доверие и таким образом вертеть государством по своему усмотрению. Видя со стороны визиря полнейшее внимание к своим прихотям и слабостям, султан окончательно перестает думать о своих обязанностях и взваливает бремя правления на того, кто лучше умел угодить.
Нынешний султан живет очень уединенно и однообразно, но громадное большинство его предшественников отдавало все свое время удовольствиям, к которым они получили вкус еще в ранней юности. При дворе устраивали бои атлетов, баранов и петухов. Султан Абдул-Азиз предавался этим развлечениям даже и в то время, когда его стране грозили тяжелые испытания и против него восстали его подданные. Этот султан любил бороться с своими приближенными, когда бывал в хорошем расположении духа. Кто во время такой борьбы умел с улыбкой принимать от него тычки и быть всегда им побежденным, получал в награду первейшие должности в государстве.
Две трети всех государственных доходов тратятся на нужды султана и поступают в его дворец. Прежние турецкие султаны открыто признавали все государственные доходы своей личной собственностью, тем не менее они все же более церемонились с казной и брали для своих нужд лишь остаток от государственных доходов, выплатив наперед все расходы по администрации. Теперешние султаны считают необходимым обнародовать сведения о состоянии денежных дел государства и, несмотря на это, тратят на свои потребности более, чем на нужды всего государства. Между тем доходы турецкой империи в высшей степени уменьшились сравнительно с прежними; мало того, они с каждым годом продолжают понижаться, а дворцовые издержки год от года все увеличиваются. Вследствие этого очень мало остается на удовлетворение государственных нужд и на необходимые расходы различных министерств. Чиновники, офицеры и солдаты испытывают неслыханное промедление в выдаче жалованья, а нередко им и совсем ничего не дают за истекшее полугодие, а то даже и за целый год. Солдаты ходят в лохмотьях, не имеют обуви, но безропотно переносят свои лишения.
Султан, при том воспитании, какое ему дают, не имеет и не может иметь ни малейшего понятия о нуждах своих подданных. Безвыходно сидит он в своем серале, откуда он выходит только в мечеть по пятницам. О том, что делается на белом свете и даже в его стране, он знает только то, что его приближенные считают нужным довести до его сведения. Между тем эта дворцовая челядь систематически обманывает своего повелителя и, чтобы держать его в руках, чтобы заручиться влиянием над ним, постоянно возбуждает в нем опасения, развивает подозрительность, страх, недоверие и ужас ко всем, кроме них, его окружающих, вечно нашептывая ему о готовящемся, будто бы, покушении на его жизнь и престол. Эти вечные опасения заставляют султана сосредоточивать в столице огромное число войск и удерживать его для охраны своей особы, нередко даже в такое время, когда его необходимо послать туда, где этого требует безопасность государства. Недоверие и страх за свой престол заставляют султанов прибегать к жестокостям в отношении не только к подданным, но и к высокопоставленным лицам, а также и к членам своей собственной семьи. Смуты при дворе увеличиваются, как от неудовлетворительных законов о престолонаследии, так и вследствие большого количества сыновей: при многоженстве их обыкновенно не мало; все это издавна давало повод к самым кровавым драмам, самоубийствам и убийствам в домах мусульманских властителей. От этих семейных раздоров, интриг и заговоров одинаково страдают интересы и турецких государей, и подвластная им страна. Царствующие государи привыкли смотреть с недоверием на своих ближайших родственников, на своих братьев, дядей, племянников, и жизнь последних постоянно находится в опасности. Огромное большинство мусульманских повелителей запятнало руки свои в крови собственного своего дома: один из них (Мурад III) приказал задушить пятерых своих братьев, другой (Мухаммед III)умертвил семнадцать своих братьев.
Для обеспечения престола от заговоров и покушений существует даже тайное общество. По доносу его членов, без всякого суда, арестуют и ввергают в темницу каждого, на кого падет подозрение. Хотя при вступлении в тайное общество дают торжественную клятву всю свою жизнь отдавать на охранение безопасности султана, но, насколько это небезвыгодное занятие для карманов, видно уже из того, что некоторые из членов общества наживают этой службой огромное состояние.
Власть турецкого султана, этого с виду неограниченного повелителя, в действительности сильно ограничена Кораном. Нужно помнить, что весь строй турецкого государства зиждется на Коране: его предписания касаются не только духовной и религиозной жизни мусульман, но и политической, государственной и гражданской; в нем есть постановления даже относительно административного устройства и сбора податей. Султан, глава светской и духовной власти, обязан быть стражем точного исполнения всех предписаний Корана, блюстителем неизменяемости государственных основ, на которых лежит печать божественности. Если бы султан сознал, что то или другое учреждение в его государстве совершенно устарело, если бы он сам задумал уничтожить хотя те постановления, которые мешают успехам наук и просвещения, его престолу грозила бы неизбежная опасность. Запретить подданным следовать тем или другим предписаниям или требованиям Корана, находящимся в самой тесной связи с основами государственного строя, это значит вызвать полный переворот, произвести совершенное крушение турецкой империи. Вот тут-то и сказывается все бессилие, все ничтожество власти султана! Этот неограниченный монарх обыкновенно не в силах провести в подвластном ему государстве даже такой реформы, пользу и необходимость которой он вполне сознает. Он может, конечно, издавать законы, какие ему заблагорассудится, но, если они не соответствуют религиозным понятиям его народа, они останутся мертвой буквой даже и тогда, когда правительство угрожает ослушникам тяжкими наказаниями.
Вся турецкая администрация представляет собой картину страшной продажности и неслыханного ни в какой европейской стране нравственного упадка. Даже лица, безусловно честные в частной жизни, вынуждены, когда они поступают на государственную службу, брать взятки, как все остальные служащие, или выйти в отставку.
Тем не менее в Константинополе существует еще хоть какой-нибудь контроль, следовательно нет такого раздолья для лихоимства, зато провинция представляет в этом отношении для турецких чиновников обетованный край. Там не только обирают народ и пускают его по миру, но вторгаются даже в государственную казну. Само правительство несколько лет тому назад заявило в печати, что злоупотребления его чиновников, в более отдаленных местах, доходили до крайних размеров и были одной из главных причин, вызвавших восстания в различных областях.
Все управление турецких властей сводится к одному: нажиться как можно скорее. Турецкие чиновники бессовестно грабят и обирают всех подданных султана без различия вероисповеданий, но наибольшему насилию подвергаются все-таки христиане. Всякое насилие над христианином представляется в глазах турок не только заслугой, но даже религиозным подвигом.
В каждой отрасли администрации служащих вчетверо больше, чем это нужно. К тому же все турецкие администраторы, какое бы жалованье они ни получали, никогда не удовлетворяются им, так как привыкли жить чрезвычайно широко, содержать огромный гарем и целую армию служителей все это требует громадных расходов, и потому они прибегают к непомерному, самому возмутительному взяточничеству. Особенно плохо устроено управление по областям. Паша, т. е. губернатор области, то же самое, что султан в Константинополе, полновластный властелин над жизнью и имуществом вверенных ему сограждан.
Дворянство в Турции не существует, и все почетные места приобретаются не знатностью происхождения, не достоинствами и заслугами отечеству, а просто за деньги или личным благоволением султана, великого визиря, Валиде-султанши, многочисленных жен султана или благосклонностью других пашей. Вот как в большинстве случаев возводят в Турции молодых людей в государственные должности. Понравится высокопоставленному лицу или даже самому султану мальчик красивой наружности, — его берут в услужение. Это счастье более всего выпадает на долю армян, которые, кстати сказать, дошли теперь до крайнего отупения, и константинопольских греков, самых безнравственных из всех поданных турецкого падишаха. Чаще всего падает такой выбор на греков и армян, так как тех и других природа одарила стройным станом и красивыми, типичными чертами лица. Этих юношей обращают в магометанство, и знатные люди держат их при себе для мелких услуг. Красивые мальчуганы подают своим патронам трубку, кисет с табаком, подстилают коврики под ноги, поддерживают под руки, когда патрон влезает на седло, вообще исполняют службу, которую у нас во время помещичьего быта несли на себе казачки, с той только разницей, что наши казачки век свой так и оставались казачками или делались со временем лакеями, буфетчиками и никогда не выше. В Турции же эти красивые мальчики, заслужив благосклонность патрона, делаются губернаторами (пашами), получают и другие высшие должности. Понятно, как может управлять целой областью человек, не получивший никакого образования, который всю молодость провел в праздной и пустой жизни у богатого турецкого вельможи, в лакейских занятиях, — человек, который был всегда наготове получить затрещину за плохо набитую трубку и с ранних лет ожидал за свои услуги хорошего места. Разумеется, сделавшись пашой, такой человек не только не заботится о благосостоянии вверенного ему края, но не имеет о своих обязанностях ни малейшего понятия. Его первая забота устроить огромный гарем, иметь массу прислуги, держать толпу красивых мальчиков, евнухов, множество лошадей. Чтобы поддерживать огромный штат и удовлетворять своим прихотям, приходится, что называется, драть с живого и с мертвого.
В Турции от писца до губернатора все живут доходами от занимаемых мест, тем более, что жалованье некоторые чиновники получают самое ничтожное. Получив место, каждый чиновник торопится выручить ту сумму, которую он затратил для его приобретения. Таким образом все управление есть ни что иное, как грабеж, возведенный в систему, — грабеж поселян, грабеж купцов и банкиров: у последних знатные часто берут взаймы без отдачи. Несмотря на то, что паши сменяются почти ежегодно, новый паша действует обыкновенно так же, как и все его предшественники. Важнейшие должности во вверенной ему области, для которых требуются люди с наибольшим знанием, опытностью и талантом, паша самовластно раздает любимцам из своего многочисленного штата прислуги. Видя этих домашних прислужников, раболепных, услужливых и заискивающих, никому и в голову не придет, что они управляют сердцем, умом и кошельком высокопоставленного эфенди.
Влияние слуг не ограничивается домашним хозяйством их господина, но отражается даже и наделах государственных, при назначении или отрешении того или другого чиновника, даже при обсуждении многих важных государственных вопросов. Ловкий и вкрадчивый слуга умеет в очень короткое время завладеть доверием своего господина. Из слуг особенно вкрадываются в доверие чибукчи, т. е. слуги, заведующие всеми курительными принадлежностями. При турецком пристрастии к курению и покою, они, как тень, следуют за каждым турком, имеющим какие-либо притязания на знатность, богатство и почет. С раннего утра и до позднего вечера чибукчи не отходит ни на шаг от своего господина: все равно, работает ли тот дома, принимает ли гостей, занимается ли общественными или официальными делами, отправляется ли на базар, на прогулку или в баню, всюду следует за ним его чибукчи. С длинным чубуком в одной и с жестяным блюдцем, служащим подставкой, в другой руке, проходит он через залу совета и, в то время, как присев на корточки, подает своему господину трубку, огонь и чашу, до ушей его долетает не одна государственная тайна. Он знает ранее всех, кто назначен губернатором провинции или посланником, кто выбран для того или другого поручения. Эти чибукчи бывают нередко чрезвычайно богаты и не потому только, что продают свои новости, а также и потому, что, сделавшись любимцами своих господ, определяют чиновников на места, за что получают от них соответственные подарки.
Понятно, как должна быть деморализована турецкая администрация при таком положении дел, и действительно все турецкие чиновники, начиная с высокопоставленных чинов империи и кончая последним жандармом, развращены до мозга костей. Все живут они исключительно взятками, которые обыкновенно называются здесь подарками. Подарки эти в таком ходу, что тому, кто их берет и в голову не придет скрываться: он знает, что они нисколько не унизят его в общественном мнении, нисколько не повредят его служебной репутации. Чтобы дать понятие о размерах этих поборов, укажем на факты. Таможенные чиновники получают жалованье незначительное, например, оценщик — пиастров 200 в месяц (пиастр равняется 5½ коп.), бухгалтер — 350, контролер — 500; но, судя по обстановке их жизни, можно думать, что расходы во много раз превышают их жалованье.
Если крайняя необходимость вынуждает турка работать, он выбирает лишь одну из четырех профессий: чиновника, солдата, священника или земледельца. Но из этих четырех профессий самая желанная для него чиновничество. Он прекрасно знает, что чиновничье жалованье на его родине самое ничтожное, и что из этого жалкого вознаграждения у него будут еще удерживать треть, а то и добрую половину, но он все-таки стремится попасть в администрацию. Он видит кругом, что взятками каждый вознаграждает себя сторицей за то, что ему недоплачивает казна. При этом турок по натуре — человек в высшей степени ленивый и тщеславный, чиновничество же вполне удовлетворяет этим его свойствам. В Турции даже самый ничтожный чиновник пользуется почетом, окружен искателями и льстецами. Особенно утруждать себя работой, чего он так боится, ему тоже не придется; турецкие чиновники прославились самым нерадивым, бессовестным отношением к делу. Иногда самые простые дела тянутся здесь не только по месяцам, но и по целым годам. Возьмем для примера почтамтских чиновников: каждая национальность в Константинополе имеет свою почту, так как турецкая почта отличается своими беспорядками, несвоевременной отправкой писем. Почтовые чиновники не могут примириться с мыслью, что необходимо себя утруждать и беспокоить из-за какого-нибудь клочка бумаги презренного гяура.
Порядки в турецких таможнях еще ужаснее. Сохранность имущества, доверенного таможне, нисколько не заботит здешнего чиновника. Чтобы получить из таможни чемодан, даже и рассовывая бакшиши направо и налево, вам придется потерять несравненно больше времени, чем где бы то ни было. Без бакшиша, как здесь, так и всюду в Турции, ни один чиновник не двинется с места. Выручить товар еще мудренее. Прежде, чем его отдают, вам много раз придется ходить к различным чиновникам, унижаться перед ними, сыпать повсюду бакшиши. Мало того, все тюки свалены в совершенном беспорядке, целыми горами, и чтобы отыскать товар, принадлежащий вам, приходится, с опасностью для целости своих костей, самому лазить по грудам ящиков и тюков. Но когда вы, наконец, нашли свой тюк, вы еще не можете тотчас его взять: раньше этого он должен пройти через множество мытарств; еще много придется вам переплатить за него бакшишей и пошлин. Прежде всего его необходимо взвесить, следовательно дать бакшиши весовщикам и их помощникам, затем уплатить таможенную пошлину, одним словом внести, как это высчитано, восемь сборов: за осмотр товара, за помещение его в складе, за выпуск его из склада, и т. д. Уплатив все эти сборы, приходится еще за дорогую цену нанять крючников, доставляющих вам этот товар на дом. Можно себе представить, как все эти проволочки, потеря времени, затруднения, хлопоты, бакшиши, налоги, составляющее в конце концов солидную сумму, удорожают товар, гибельно влияют на торговлю!

Денежные дела государства

Денежные дела Турции в самом плачевном состоянии. Несмотря на то, что подати за последние годы становятся все более обременительными для населения, несмотря на то, что сборы взимаются все с большей жестокостью, доходы государства все уменьшаются и уменьшаются, и Турция постоянно прибегает к громадным займам. Расходы давно уже превышают более, чем на половину, самый приход. При таком безотрадном положении дел, Турция не сегодня завтра должна ждать, что она лишится всякого кредита. Чтобы поправить свои денежные дела, стране этой необходимо или поднять свои доходы, или уменьшить расходы. Большую часть государственных издержек, как мы уже упоминали, составляют затраты на содержание султана и на уплату процентов по займам; как те, так и другие расходы все возрастают и представляют теперь сумму громадных размеров. Но у правительства есть и другие не менее существенные нужды. Страна эта должна поддержать значение великой державы, содержать сильную армию, броненосный флот, целый легион всевозможных чиновников, от времени до времени вести войну с могущественными врагами, беспрестанно подавлять восстания в провинциях и противостоять алчности своих соседей, которые каждую минуту готовы оторвать от Турции тот или другой клочок земли.