Торговля и промышленность

Но, может быть, возможно увеличить доходы страны? Чтобы ответить на этот вопрос, следует прежде всего обратить внимание на состояние промышленности и торговли. Константинополь считается наиболее торговым и промышленным пунктом, между тем ни в турецкой столице, ни в ее окрестностях вы не найдете настоящих больших фабрик. Вся мануфактура ограничивается грубыми ручными изделиями, которые носят на себе такой же первобытный характеру как и пятьдесят, сто лет тому назад. Турецкая столица и ее окрестности буквально кишат всевозможными ткачами, лудильщиками, медниками, вообще людьми, которые исключительно занимаются ручными изделиями; эти турецкие ремесленники целыми кварталами заселяют Стамбул.
Каждое ремесло переходит у турок из рода в род, от отца к сыну. Эта громадная армия ремесленников влачит здесь самое жалкое существование, живет впроголодь, а то и нищенствует по целым годам. Годовой, а тем более ежемесячный или ежедневный заработок турецких ремесленников определить невозможно. Вот ткач, который всю свою жизнь провел за ручным первобытным станком, и из его рук выходила материя, однообразная по рисунку, но к которой испокон века привыкло уже население; другой ремесленник весь свой век занимается выделыванием четок… Вдруг в лавках константинопольских базаров появляются и четки, и материя, по рисунку сильно напоминающие турецкое ручное производство, которое точно так же, как и старое, вполне удовлетворяет вкусам и привычкам турок, с той только разницей, что новый товар более красив, продается несравненно дешевле и при том выделан не руками, ремесленников-турок, а на громадных фабриках западной Европы.
Фабричные изделия французов, англичан и немцев в последнее время переполнили все магазины, лавки и базары Константинополя, что совершенно вытесняет и убивает турецкую ручную промышленность. Пока ремесленники, лишенные заработка, отыщут себе новое занятие и приноровятся к нему, что особенно тяжело для турка, не отличающегося энергией; они голодают годами, а часто и окончательно переходят в разряд нищих.
Если турки не заведут в очень близком будущем своих фабрик, их промышленность и торговля будут окончательно убиты иностранцами: магазины и лавки константинопольских базаров теперь уже совершенно переполнены иностранным товаром. Французы, англичане, итальянцы, немцы Австрии и Германии являются в них настоящими хозяевами. Все, что у этих иностранцев дома бракуется, вследствие более развитого вкуса и понимания их соотечественников, все, что у них дома поплоше, одним словом, весь свой брак, все залежалые, негодные изделия своих фабрик они везут в Константинополь и наживают здесь большие барыши, так как сбывают все это по баснословно дорогим ценам. Конечно, и в Константинополе можно найти хорошие французские и английские изделия, но лишь в немногих, богатых магазинах Перы, специально предназначенных для европейцев.
Турку, даже на своей родине, трудно конкурировать с иностранцами в отношении промышленности. Если ему вздумается попытать счастье начать какое-нибудь промышленное предприятие, то для этого от него потребуется такая масса хлопот, переписки, поклонов, унижений, а главное так много всевозможных взяток, что в конце концов его ждет лишь одно разорение. Кстати заметим, что такая живая деятельность совсем не свойственна характеру турка. При своей настойчивости и энергии, иностранец, даже и в чужой стране, сумеет лучше взяться за дело, может дать взятку больших размеров, сумеет сильнее напустить страх и на турецкого чиновника, который вследствие этого меньше будет тормозить его предприятие, чем своего единоверца.
Таким образом, в настоящее время, когда в цивилизованных странах Европы промышленность делает необыкновенно быстрые успехи, у турок она стоит на самой низкой ступени развития. Пар до сих пор остается в Турции почти без всякого применения, машин нет; другие усовершенствования последнего времени тоже не проникли еще в турецкую империю. Успехам промышленности мешает и недостаток образования народа, и плохое управление страной, и замечательная лень турок, которая проявляется решительно во всем и везде. Турок сидит не только тогда, когда он отдыхает, но и во время работы. Столяру, бондарю и т. п. ремесленникам в других странах большую часть работы приходится исполнять стоя; турок наоборот все делает сидя, даже и в том случае, когда он сам понимает, что от этого страдает качество его работы. Что же касается того, чтобы сделать каждый предмет покрасивее, получше, чем он делал его до сих пор, то это турку и в голову никогда не приходит. У него и от природы нет вкуса, к тому же никто и никогда не обучал его искусствам: мы уже знаем, что религия запрещает магометанину живопись, скульптуру и все другие искусства, которые так развивают вкус и дают возможность усовершенствовать ремесла и промышленность.
Вместе с промышленностью падает и торговля: за последнее двадцатилетие торговые обороты Турции делаются все менее значительными. Самые большие магазины в Константинополе, лавки, аптеки уже перешли в руки иностранцев; из них же набираются и служащие в этих заведениях. Хотя турки охотно берутся за торговлю, но у них для этого не хватает ни делового ума, ни практической сметки. Даже богатый турок никогда не пускается в сколько-нибудь крупные торговые обороты. Здесь никогда не услышишь, чтобы какое-нибудь большое предприятие было затеяно и основано турками, чтобы они самостоятельно составили компанию для разработки минеральных богатств, для проведения железной дороги или для какого-нибудь другого предприятия.
Плохое управление страной, полный упадок и застой промышленности и торговли, отсутствие безопасности, взятки, поборы, обременительные налоги — все это привело к страшнейшему и все усиливающемуся развитию разбойничества. Не говоря о провинциях, оно процветает теперь и в окрестностях Константинополя. Уверенные в бессилии правительства, разбойники беспрепятственно организуются в шайки все более грозных размеров.
Из всего сказанного видно, в каком плачевном состоянии находится турецкая империя.