Аксамит

Среди многочисленных сортов тканей, вырабатывавшихся на Западе и Востоке и в изобилии привозимых иноземными торговыми людьми в Россию, самой ценной тканью был аксамит. Объяснение как самого наименования аксамит, так и его реального значения встречает некоторые затруднения. Francisque Michel в своем капитальном труде по истории производства тканей указывает, что в старинных текстах Средневековья имеются ткани с латинским наименованием: «examіtum, xamitum, sciamitum, samita, sametum, samitum», которые в Византии носили греческое название «examitos». Однако, реального значения к этим наименованиям у Фр. Мишеля мы не находим, кроме указания на возможность видеть эту ткань на облачении папы Виктора II-го. (Francisque Michel. Recherches sur le commerce, la fabrication et ľusage des étoffes de soie, ďor et ďargent. Paris, 1852. Tome I, pag. 106-107).
В русской литературе мы встречаем целый ряд указаний, что аксамит — ткань греческого происхождения и составляет род то бархата, то атласа, то парчи. Неясно, какие изыскания были произведены русскими исследователями (имеются в виду: Строев, епископ Савва, Вельтман, Аристов и др.) для тех объяснений, которые ими даны в небольших словариках, приложенных к хорошо всем известным их трудам о Патриаршей Ризнице, Оружейной Палате, «Выходам царей» и пр., но во всяком случае объяснения аксамита у них и неясны и противоречивы. По указанию епископа Саввы, «аксамит — плотная бархатная и атласистая парча, по золотой и серебряной земле, с травами и разводами, местами шитая золотыми и серебряными петлями, иногда двойными». В этом определении смешаны: бархат, атлас, парча, ткань и шитье. В. Даль, в своем Словаре живого великорусского языка, указывает на «немецкое» происхождение названия «аксамит», причем последний, по его мнению, имеет только одно значение «бархат». У Строева «аксамит — бархатная и атласная парча», и т. п.
По-видимому, нет оснований сомневаться в том, что название аксамит действительно греческого происхождения, но оно сохраняется вплоть до XVIII века, когда о выработке этой ткани в бывш. Византии давно забыли. Аристов, заимствуя из иностранной литературы, отмечает, что название свое аксамит получил от техники выработки: exámiton — ткань приготовляемая в шесть ниток, от ех — шесть и о mitos — нить, основа ткани (H. A. Аристов. Промышленность Древней Руси. СПБ. 1866 г., стр. 155, прим. 483). Анализ, произведенный несколько лет тому назад на фабрике Сапожниковых, одного из образцов аксамита их собрания, дал возможность убедиться, что никакого подсчета шести нитей в строении и переплетении аксамита не замечается. Однако, необходимо оговориться, что этот анализ был произведен по образцу аксамита XVII века и не византийского производства, а западного (итальянского). Быть может, аксамит византийский X-XIII вв. оправдывал свое название по строению ткани и числу нитей. Но, как уже указывалось, в западной литературе не встречается точного указания на образец византийской ткани, который был бы назван аксамитом по документальным данным. Тем не менее полагаем, что восстановить реальное значение аксамита по сохранившимся образцам византийских тканей вполне возможно. Зная, что аксамитами в Византии назывались лучшие сорта тканей, мы, естественно, должны искать их также среди лучших из сохранившихся образцов. И здесь, конечно, приходится остановиться на известных шелковых тканях с изображениями геральдических орлов и грифов, симметрично размещенных в кругах с растительным и геометрическим узорами (см. Otto v. Falke. Kunstgeschichte der Seidenweberei. Zweiter Band., Abb. 255, 258). Мы глубоко убеждены, что именно эти ткани носили в Византии название аксамитов, так как они пользовались мировой известностью, их вывозили в чужеземные страны, в том числе и в Россию, где они, по свидетельству летописцев, именовались «аксамиты драгия». Во Владимирском Успенском соборе хранились куски византийской ткани, которые были извлечены из гробницы Андрея Боголюбского (В. Прохоров. Материалы по истории русских одежд. СПБ. 1881). Тождество образцов, приведенных у Отто фон-Фальке, с найденными в гробнице князя, подтверждает высказанное предположение в определении византийского аксамита.
Письменные источники говорят, что в XII веке аксамиты были довольно широко распространены в России. В 1164 г. князю Ростиславу греческий царь прислал «дары многи: аксамиты и поволокы и вся узорочья разноличная». Тело умершего Владимира Волынского обвили аксамитом, по-видимому так же, как и тело Андрея Боголюбского. «Слово о полку Игореве» также упоминает аксамиты. Мы не сумеем точно указать, когда прекратили в Византии вырабатывать аксамиты, а следовательно и вывозить их в Россию. Во всяком случае техника византийских аксамитов к XV-му веку была забыта, но название «аксамиты» твердо удерживалось и перешло в Италию, где также стали вырабатывать аксамиты. Их видел в 1437 году наш русский инок Симеон Суздальский, который в своем описании путешествия в Италию указывает, что по Флоренции «делали камки и аксамиты со златом» (Сахаров. Путешествия русских людей. СПБ. 1839, ч. II, стр. 105).
Определить, какие итальянские, в частности флорентийские, ткани XV-го века носили название аксамит — мы затрудняемся; у западных исследователей таких указаний не встречаем. Возможно лишь отметить, что раннейшие итальянские аксамиты XV-XVI вв., так же как и византийские, по технике выработки не могли иметь тождества с тем итальянским аксамитом, который нам известен в образцах XVII века, и название которого неоспоримо подтверждается современными описями. Техники, которой выработаны аксамиты XVII века, в раннейших образцах Византии и Италии совершенно нет. В духовной грамоте 1486 года, князя Михаила Верейского, перечисляются вошвы: «аксамит синь, аксамит черн, аксамит зелен, аксамит червчат». Эта расцветка аксамита очень ясно говорит, что ткань была шелковою, а не парчевою, т.е. не покрытою сплошь металлическими нитями пряденого золота и серебра.
Нам необходимо было сделать эту предпосылку, чтобы перейти к объяснению аксамитов, бывших в употреблении в Московской Руси в XVII веке, так как иначе мы могли ввести читателя в заблуждение, отождествив аксамиты X-XV вв. с аксамитами XVII века, строение и внешний вид которых совершенно различны.
Та ткань, которую на основании письменных источников мы называем аксамитом, впервые встретилась нам в «Описи царской казны, составленной в 1640 г. на Казенном Дворе» (б. Архив Оруж. Палаты) , а древнейший сохранившийся образец аксамита нам известен только на знаменитом саккосе из быв. Патриаршей Ризницы (теперь в Оружейной Палате, № 12023), построенном царем Иваном Васильевичем Грозным по убитом сыне Иоанне Иоанновиче, но переделанном в 1654 году, когда с его прежнего стана патриархом Никоном были сняты все великолепные украшения и, с добавлением новых, переложены на новый стан из аксамита.
В утверждение того, что указанные образцы были из числа первых, появившихся в России, и то только при царском дворе, можно сослаться на очень богатую «Опись царского платья конца XVI века» (б. Архив Оруж. Пал. № 1 (694), в состав которой входила часть гардероба царя Грозного, обладателя огромных сокровищ, и среди этой описи нет ни одной одежды из аксамита. Нет аксамита и в «Описи царской казны 1634 г.» (б. Архив Оруж. Палаты № 3, 674), и только в 1640 году поступает в царскую казну первый кусок в 10 аршин с четвертью, причем оп был снесен от государя «с верху», т.е. вероятно поднесен в числе даров кем-либо из представителей иностранных держав (в «Описи домашнему имуществу царя Ивана Васильевича, по спискам и книгам 90 и 91 (1582-83) годов (См. «Временник Моск. Общ. Ист. и Древн. Российск.», кн. 7) несколько раз упоминается об «образцах», т.е. особых нашивных украшениях для платья, которые велено было при изготовлении аксамитити золотом и серебром, ткани же «аксамита» — не было).
Теперь перейдем к рассмотрению аксамита XVII в., который по существу лишь один доступен нашему изучению. Прежде всего должно отметить две значительные ошибки, которые встречаются в упомянутых словарях русских исследователей и поддерживаются среди лиц, описывающих ткани и одежды.
Савваитов определяет аксамит, как «золотную или серебряную ткань, с травами и разводами, плотную и ворсистую, как бархат».
В. Даль считает аксамит за бархат; тождественное определение аксамита дает епископ Савва, и только Аристов замечает, что «с аксамитом не нужно смешивать бархат». По-видимому, определение аксамита, как вида бархата, дано названными исследователями только потому, что на «золотных бархатах» встречаются узоры, вытканные (а не вышитые, как ошибается епископ Савва) из «петель» пряденого золота, а эти «петли» являются довольно характерным, но необязательным признаком аксамита XVII в. Мнение это ошибочно и объясняется отчасти неправильным пониманием текстов старинных описей. Например: «бархат виницейский золотой, травы шелк ал, в травах аксамичено золотом», т.е. в бархате травы образованы из петель металлических нитей; другой пример: «опашень отлас золотной, развод шолк червчат, по нем травы золоты, аксамитныя»; здесь снова указывается на технику образования узора, сходную с той, которая встречается на лучших сортах аксамита. Оба названые примера приведены Савваитовым в статье об аксамите (Савваитов. Описание старинных русских утварей. СПБ. 1896, изд. 2-е, стр. 2), тогда как здесь речь идет только о «бархатах и отласах аксамиченых».
Другую ошибку, допускаемую исследователями, следует указать в том, что будто бы каждый аксамит непременно должен быть заткан «петлями» (аксамит петельчатый). Мнение это неправильно. Уже в древнейших тканях византийского происхождения никаких петлей в аксамитах не было. Равным образом и в аксамитах итальянского производства XVII в., петли совсем не являются обязательными. Правда, чем лучше, чем богаче аксамит, тем значительнее его узор, который в таких сортах образуется из петель различной величины; но есть аксамиты гладкие, с особой плоской выработкой узоров, которые образуются так называемой «землей». В Оружейной Палате (№ 12071) хранятся поручи из б. Патриаршей Ризницы, которые в описи 1720 года записаны так: «седмые на десять поручи: аксамит золотной, гладкой, по червчатой земле» (рис. 1). Российский Исторический Музей имеет прекрасный саккос из гладкого аксамита. Следовательно, название ткани «аксамит» характеризуется прежде всего не петельчатыми узорами, а строением, выработкой ткани.

Насколько нам удалось рассмотреть строение и материал аксамита XVII века, он состоит в следующем. В основе ткани замечается очень плотный ряд тонкого цветного шелка (наиболее известны цвета червчатый и зеленый, реже встречается желтый). Эта основа служит скреплением для трех сквозных утков. Важнейшим утком является — шелк, полусырец (слегка подкрашенный в красный цвет), проброшенный толстым пучком, в несколько десятков несученных нитей; этот уток саржевым переплетением связан с указанной червчатой основой. Уже из переплетения этой основы и первого утка получается очень плотная и толстая ткань. На эту ткань, точнее на ее первый уток, наложены еще два утка: один из тонкого желтого шелка (редким слоем), служащим только фоном для верхнего, третьего, и другой из нитей толстого пряденого золота. Два верхних утка скреплены особой основой из очень тонких, едва заметных, шелковых нитей, саржевым переплетением.
Образование плоского узора на гладком аксамите достигается тем же порядком, как и на всякой ткани. При открытии «зёва» нити основ разделяются на два ряда в нужном сочетании, и между ними пробрасывается сквозной уток, после чего зёв закрывается для новой комбинации нитей. Без ткацкого станка и специальных чертежей затруднительно более точно объяснить технику выработки такой сложной ткани, как аксамит.
При изготовлении «петельчатого аксамита» пряденое золото уже не пробрасывается сквозным утком, а челнок, в котором удерживается шпулька с золотой нитью, оплетает только часть нитей основы, на которую предварительно кладется металлический прут (так называемая «булавка»); когда ряд петель закончен, зёв закрывают и прутик вытаскивают. Петли делают не при каждом открытии зёва, а с промежутками, т.е. после ряда петель следует от 3 до 5 сквозных утков пряденого золота.
Оружейная Палата хранит множество великолепных аксамитов итальянской работы XVII в., поступивших из быв. Патриаршей Ризницы и древних ризниц московских монастырей. Лучшие из аксамитов сохранились на саккосах, принадлежавших по большей части патриарху Никону, например: Лазаревском саккосе 1653 г. (рис. 2), саккосе, построенном царем Алексеем Михайловичем по боярине Никите Ивановиче Романове (рис. 3), подвесной пелене 1653 г., из ризницы Успенского собора № 12283 (рис. 4), саккосе № 12032 (рис. 5), саккосе № 12024 (рис. 6). В описях Патриаршей Ризницы 1686 г. и 1720 г. имеется подробное их описание и подтверждение наименования ткани «петельчатым аксамитом».

Недавно Оружейная Палата обогатилась поступлением фелони из Богоявленского монастыря, которая скроена из петельчатого аксамита. (№ 17 ц. ц. ш.). Ткань резко отличается от всех приведенных выше образцов аксамита большой гладкой атласистой землей из червчатого шелка, свободной от пряденого золота, и чрезвычайно крупным узором из разнообразных петель.

Третий вид аксамитов, встреченный нами только один раз, на упомянутом «саккосе Грозного», построенном по убитом сыне (№ 12023), называется в описи аксамитом двойным, петельчатым (рис. 7). Название «двойного» он несомненно получил от плотности выработки. По богатству узора, его величине и качеству материала, этот образец аксамита превосходит решительно все известные нам ткани. (Вес саккоса достигает 1 1/2 пудов, из коих не менее половины должно быть отнесено к весу ткани).
Появление великолепного аксамита при Московском дворе произвело большое впечатление в Мастерских Оружейной Палаты. Царские иконописцы и живописцы стали изображать московских святителей в саккосах и других одеждах, повторяющих аксамит (см. иконы Бориса и Глеба в Успенском соборе, Алексея митропол. в церкви Николы в Хамовниках, ряд икон в Боголюбской церкви Высоко-Петровского монастыря и пр.). Царицына Мастерская Палата усиленно подражала в шитье аксамиту, имитируя иглой не только мотивы его богатых узоров и различные «петли», но и его «землю». Работы эти тогда уже получили официальное название (вошедшее в язык описей): «на аксамитное дело». По заказу патриарха Адриана был сделан для него превосходный омофор «на аксамитное дело» в мастерской боярыни Дашковой (Оружейная Палата № 12085). Исторический Музей имеет целый ряд прекрасных вышивок «на аксамитное дело», из которых некоторые сработаны так тонко и искусно, что нужен опытный глаз, дабы не отнести вышивку к числу тканей.
В XVIII в. мы уже не встречаем в России применения аксамита ни на гражданских, ни на церковных одеждах, и ввоз его был, по-видимому, совершенно прекращен в царствование Петра I.