В равнине Средней Азии большая часть ремесел сосредоточена в руках таджиков и сартов: они имеют в своих мастерских больше рабочих и больше машин, чем другие народности Средней Азии. Как ремесленники, таджики выказывают себя положительно способным народом и, что весьма важно, у них заметно желание усовершенствоваться в своих работах, перенять лучшие приемы, инструменты подражать хорошим образцам.
Некоторые работы производятся на базаре, в открытых своих лавках, другие — в домах.
В большинстве случаев таджик в одно и тоже время и работник, и предприниматель, и продавец. Но более счастливый и богатый соперник не стесняется забрать в свои руки мелких ремесленников теми же приемами, какие практикуются повсюду.
Ремесла, которыми занимаются таджики, суть следующие: 1) ткацкое и вязальное, 2) кузнечное, медничное и пр., 3) кожевенное, 4) плотничное, столярное и токарное, 5) сапожное, шорное, седельное и проч. 6) красильное, 7) гончарное, и 8) швейное.
Так как ремесла таджиков равнин почти те же, что и у сартов, о чем уже раньше было подробно говорено, то в настоящее время остановимся только на тех ремеслах, которые или значительно распространены, или же имеют местное значение, преимущественно для горных таджиков.

Производство тканей из хлопка и шелка

Таджики ткут канаус (шаи), адрас, алачу, каламу, мату, хосу, чалмы, опояски. Для своих ткацких станков они употребляют шелк и хлопчатую бумагу; шерсть же и пух для выделки материи употребляют исключительно горные таджики. Алача, полосатая бумажная материя, состоит из полосок разных цветов ширины; она бывает двух сортов: алача простая, бумажная и алача ифеклык или алача-абрешим, т. е. шелковая алача. Лучший сорт простой алачи называется зибак. В лавках алача-ифеклык продается привозная из Бухары. Кроме того, алача делается из туземной бумажной пряжи и из привозной (русской или английской) и в последнем случае называется алача-фаренги. В Ходженте, где центр таджикского населения, алача фаренги и алача ифеклык не встречаются в продаже.
Почти все производство алачи сосредоточивается в г. Ургуте; в Самарканде и Катта-Кургане ее ткут мало. Катта-Курганская алача славится своей добротностью.
Ургут ведет торговлю алачой с округом, шахризябским бекством, Гиссаром и другими местами верховьев Аму.
Калама, бумажная материя, состоящая из одноцветных полосок, по белому фону. Цвет полос бывает синий, красный и зеленый. Калама (по-персидски — суси, по-узбекски — ала-мата) в более значительном количестве производится в следующих местах, поставленных по порядку величины производства: в Самарканде, Чилеке, Пейшамбе, Катта-Кургане, Дагбите и меньше всего в Ургуте. В Бухаре производство и вывоз каламы также значительны.
Фата, бумажная материя, употребляемая для чалмы и опоясок, по-узбекски называется бель-бау, состоит из весьма мелких синих копточек; она приготовляется в большом количестве в Самарканде. Фата ткется как из туземной пряжи, так и привозной. Для чалмы две фаты сшиваются вместе, по длине. Для опоясок употребляется одна фата. Таджикские женщины фаты не употребляют вовсе, мужчины же носят одну фату 2-3 года.
Хоса, в роде маты, белая бумажная материя, употребляемая для обвивания тела покойников, на чалмы и подкладки у хороших халатов. Его выделывают в Самарканде, Дагбите и Яны-Кургане; лучшая производится в двух последних местах; сбывается в Бухару и Хиву. Туркменские женщины делают из нее чалмы для себя.
Пянджа, широкая ткань, белая; лучше хосы и даки.
Дака, плотная бумажная ткань из привозной пряжи; выделывается в Дагбите и Яны-Кургане и мало в Самарканде. Вывозится в Бухару и Хиву.
Табит-сальи (табит — пух, сальи — чалма). Из шерсти и пуха выделывают в Самарканде полушерстяную материю табит-сальи или табит фата, на опояски и чалмы. В этой ткани основа бумажная, а уток — пуховый.
Из полушелковых материй выделываются:
Пари-паша носится женщинами и употребляется на фаренджи, т. е. членские халаты, обыкновенно белые с синим. Пари-паша бывает, впрочем, и шелковая (высший сорт).
Пасма — полушелковая материя с широкими полосками и бикачаб, такая же ткань с более узкими полосками.
Адрас и аль-чимбар различаются шириною ткани; адрас бывает до 6 вершков ширины, а аль-чимбар — до 10 вершков. Все полушелковые ткани набиваются «муаре» особыми мастерами на базарах. Инструмент, которым производятся узоры «муаре», называется кундуиг; это довольно тяжелый молоток с полукруглой, выдающейся частью, из крепкого дерева зирань. Стол, на котором растягивается набиваемая материя, также имеет полукруглое, небольшое возвышение из зирань. Канаус (шаи) бывает трех сортов: судурга (гладкий), чала (полосатый) и абардук (цветной, узорчатый).

Басма (сукно) из верблюжьей шерсти для зимних халатов. Басма и табит — та же ткань, но пополам с пухом; гораздо мягче и изящнее.
Тканьем бязи, чалм, опоясок и приготовлением грубого сермяжного сукна заняты также и горцы. Три четверти года в некоторых горных местах приходится проводить безвыходно в своих кишлаках. Почти восемь месяцев у ягнобцев бывают прерваны все пути сообщения с соседними обитателями гор. Все горные перевалы и тропинки заваливаются непроходимыми снегами. Единственная возможность к сношению с ближайшими кишлаками представляется по реке, покрытой льдом и то ненадолго — месяца на три.
Все это время горные жители проводят в приготовлении для себя одежды. Они занимаются мотанием и кручением ниток из шерсти, получаемой с собственного скота. Из крученых ниток мужчины ткут шерстяную ткань, называемую барака, употребляемую на чекмени и редко на штаны. Из хлопчатой бумаги приготовляют ткань, называемую карбаз, род бязи, которая идет на рубашки, штаны и другие предметы одеяния, шитьем которых занимаются женщины.

На производство местных материй решительное влияние оказал привоз русских фабрикантов. Правда, переход к употреблению русских ситцев обошелся не без отчаянной борьбы, еще и ныне продолжающейся. Почувствовав опасную для себя конкуренцию русской фабрики, туземцы стали выделывать более тонкие и прочные ткани, употребляя на них сначала только основу, а впоследствии — основу и уток пряжи русских бумагопрядилен; причем и в окраске полосатых, например, тканей подражали русским изделиям подобного рода.
Относительно совершающейся замены местных шелковых тканей — нашими ситцами можно сказать, что производство их падает не потому исключительно, что местный потребитель стал зажиточнее, а потому, главным образом, что местный шелк стал значительно дороже, почти вдвое, против того, что стоил ранее. С другой стороны, замена шелковых халатов — суконными, как уступка моде и подражание русскому платью, также имела сильное влияние на сокращение производства шелковых тканей.
Вообще, у горцев выделка разных материй имеет целью приготовление предметов для домашнего обихода, а потому выделывают разного рода бумажную материю, пуховые и шерстяные чалмы, чулки, ковры, армячину на халаты, мешки, кошмы и проч. Из этих местных изделий, по своей прочности и непромокаемости, отличаются матчинские армячные халаты, а по отделке — пуховые чалмы и фальгарские чулки, которые составляют даже предмет вывоза в соседние города.
Между отраслями кустарного производства более всего обращает на себя внимание гончарное производство у горцев. Это производство значительно развито и в равнине, так как почти вся посуда, даже котлы, среди бедного туземного населения из глины.

Гончарное производство

Относительно гончарного производства существует среди кустарей такая легенда. После сотворения земли, Бог послал на нее ангела Хазрета Джабраила (Архангел Гавриил) с другими четырьмя ангелами. Ангелы эти сотворили из земли Адама, а жизнь ему дал сам Бог. При этом у Хазрета Джабраила осталась от сотворения Адама земля, из которой он сделал кувшин и научил этому ремеслу Адама. Отсюда считается начало возникновения промысла.
Гончарный промысел по роду изделия можно подразделить на два производства, именно: одни кустари производят неглазированные изделия, другие же — глазированные.
Сырым материалом при выделке неглазированных изделий служит обыкновенная гончарная глина. Мастерская представляет собою обыкновенную саклю, с тем различием, что стены мастерской делаются выше, чем в жилых саклях. Глину сначала высушивают на солнце, зимою же около обжигательной печи, что делается, по мнению туземцев, на том основании, что глина, высушенная предварительно, а потом размоченная, лучше удерживает в себе обыкновенную почвенную землю, прибавление которой необходимо, иначе посуда при обжиге не выходит, будто бы, гладкой. Глину, привезенную на одном ишаке, приблизительно весом до 4 пудов, после сушки, размачивают до жидкой консистенции, в цилиндрической яме, вырытой в полу мастерской, размерами 1 арш. в диаметре и ½ арш. глубины. В эту массу прибавляют, при постепенном размешивании, конской шерсти приблизительно 1 фунт на вышеуказанное количество глины, причем разминание с шерстью производится руками для получения большой однородности массы.

После тщательного смешения глины с шерстью, прибавляют обыкновенной почвенной земли, еще размельчают и доводят массу до желаемой густоты. При достаточном уплотнении, смесь выбрасывают кетменями на убитый до плотна пол мастерской, предварительно выметенный и посыпанный сухой землей, чтобы масса, вынутая из ямы, не приставала к полу мастерской. Здесь приготовленную массу мнут ногами, приблизительно часа три, до сильной плотности, а потом скатывают в комья и в таком виде оставляют лежать до следующего утра. Утром, на землю, где уминалась ногами глина, посыпают жженой известью приблизительно фунта два (в Ходженте этого не делают, так как глина употребляемая там, содержит в себе достаточное количество извести), что придает глине важное для гончаров свойство, заключающееся в легкости обработки. После прибавки извести, глину снова мешают ногами и когда она получит желаемую густоту, однородность и требуемую пластичность, тогда мастер берет определенную порцию, смотря по величине изготовляемой посуды, кладет ее на доску, раскатывает ком в жгут, складывает его в два, три раза, еще мнет, руками и таким образом повторяет эту операцию несколько раз; потом кладет на смоченный водою станок, который имеет следующее устройство. На деревянном вертикальном стержне толщиною вершка полтора, опирающемся в коническое углубление на камне, положенном на земляной пол мастерской, насаживается на верхнем конце деревянный полушар, на плоской горизонтальной поверхности которого и кладется масса для вылепки посуды. Стержень в нижнем конце стачивается на конце и вершина этого конца находится как раз в вершине обратного конуса, выточенного в камне, так как эта последняя и служит точкой опоры для стержня. Этим устройством достигается возможное уменьшение трения при вращении стержня. Четвертый на полторы от нижнего конца стержня на него плотно насиживается деревянный диск диаметром приблизительно в один аршин, при толщине от одного до полутора вершков. Перед описанным станком садится мастер на скамье, поставленной на достаточной высоте (вся вышина станка около двух аршин). Мастер, опираясь ногами на деревянный диск, вращает станок, а руками, при вращении, придает массе желаемую форму: кувшина, чашки и проч. При надавливании большими пальцами обеих рук на середину формовальной массы, в ней образуется отверстие, которое изменяет свою форму сообразно раздвиганию пальцев. Руки во время работы держатся мокрыми. Станок вращается обыкновенно со скоростью оборотов тридцати в минуту.
Хороший мастер может делать в день до пятидесяти мелких изделий, а плохой не более двадцати. Когда на станке получится желаемое изделие, мастер указательным пальцем правой руки как бы срезывает, при вращении станка, приготовленный предмет, левой же рукой держит его и, по снятии со станка, железным шаблоном обделывает неровности; потом деревянной палочкой наносит незатейливые узоры. Далее, посуда поступает в сушку летом на солнце, в среднем дня на три-четыре, весной и осенью в мастерской на полках, пользуясь теплотой, исходящей от обжигательной печи. Эти мастерские, не выделывающие глазурованной посуды, занимаются выделкой не только мелких изделий, но и крупных, например, корчаг, печей для лепешек и проч. Эти большие предметы выделываются следующим образом. Половину предмета делают описанным выше способом на станке; потом, немного просушивши, осторожно накладывают одну половину на другую, причем внутри по шву держат одной рукой глиняный инструмент в форме маленькой выпуклой наковальни, а другой рукой убивают шов с наружной стороны круглой лопаточкой; далее производится сушка на солнце приблизительно четыре, пять дней. Таких больших изделий, как печи, хороший мастер в состоянии изготовить не более двух в день.

Печи не требуют обжига по самому назначению их, другие же предметы — корчаги, кувшины, горшки и проч. обжигаются в глинобитных печах куполообразный формы. Дно такой печи круглое, в диаметре до одной сажени, вышина ее тоже до одной сажени; в центре днища оставляется круглое отверстие диаметром до трех четвертей аршина, вокруг которого концентрируется много других мелких отверстий. Топка располагается под упомянутым дном и горячие газы из нее выходят через указанное отверстие. Топливом служит навоз, помет, в небольшом количестве солома и хворост. Печь нагружается изделиями, через лаз в стенке печи, таким образом, чтобы над большим отверстием дна оставался цилиндрический вертикальный канал, который служит дымовым ходом. Продукты горения, попадая в этот дымоход непосредственно из топки, а также выходящие отсюда через малые отверстия, распространяются по нагруженной печи и затем через трубу в куполе лечи выходят наружу. Самый процесс обжига производится следующим образом. После нагрузки посуды, печь растапливают в течение шести-семи часов, после чего, уменьшая постепенно подачу топлива, замазывают лаз, служащий для нагрузки, и топочное отверстие и в таком состоянии оставляют печь на два дня. По достаточном охлаждении печи, из нее выгружают обожженную посуду. В такую печь уходит, в среднем, до ста штук мелкой посуды. Посуда, находящаяся внизу печи, выходит лучше обожженной, а верхние ряды обжигаются хуже.

Расходов на добывание главного сырого материала — глины у кустарей почти нет, так как ее они добывают сами и перевозят в мастерскую вьюком на лошади или ишаке, которые служат и другую службу в хозяйстве. Добыча глины облегчается тем, что ее копают близко, у мастерской. Навоз и помет, употребляемые в топливо, кустарю обходятся также без денежной затраты: он собирает их на базарных площадях, на улицах и проч., хворосту же и соломы при каждом обжиге идет приблизительно на шесть тенег; так что вся стоимость выделки изделий в размере полной нагрузки печи выразится в сказанной цифре, другие же расходы по производству очень ничтожны. Работа обыкновенно производится шесть, восемь месяцев в году, за исключением зимнего и части осеннего и весеннего времени. Некоторые кустари работают, впрочем, и зимой, но тогда посуда, обслуживаемая на полках мастерской, выходит хуже и ценится много ниже посуды, выделанной при солнечной сушке; поэтому мастерские, работающие зимой, представляют редкое исключение. Если обжигают одновременно с мелкой посудой и крупную, например, корчаги для воды, то таких корчаг ставят в печь не больше трех, причем мелкой посуды помещается не более сорока штук.
Считая, таким образом, восемь месяцев работы в году и принимая во внимание, что на изготовление изделий, в количестве полной нагрузки печи, употребляется до десяти дней, стоимость кустарю изделий, вырабатываемых в течение года, выразится в сумме до 150 тенег. Гончарные изделия редко продаются самими производителями; в большинстве случаев всю изготовленную посуду они сбывают скупщикам, которые за полную груженную печь дают не более 40 тенег; так что кустарь получает за восемь месяцев работы, в которые успевает сделать не более двадцати пяти обжигов, до 1000 тенег, что составляет 150 рублей, считая теньгу равной 15 копейкам, а за вычетом из них до 25 руб. расхода на производство, чистая годовая прибыль его в среднем выразится в сумме не свыше 125 рублей, или около 35 к. поденно, при работе с одной печью. Между тем, рыночная цена изделий его почти вдвое выше против той, за какую он продает их скупщику; следовательно, последний за свое нетрудное посредничество берет у кустаря почти половину его дохода. Несмотря на столь очевидную невыгоду, кустарь, не обладая запасными средствами, не в состоянии, однако, избежать услуги скупщика, потому что последний обыкновенно дает деньги вперед кустарю, постоянно нуждающемуся в них, и при этом сам назначает заранее цену, по какой он будет принимать изделия.
Глазурованные изделия изготовляются отдельными кустарями. Для производства употребляется обыкновенная гончарная глина и еще огнеупорная, пластичная глина-гульбута, привозимая, главным образом, из ташкентского уезда; есть и местные сорта ее, но по качеству уступают привозной.

Глина сначала высушивается, потом в такой же цилиндрической яме, как и при предыдущем промысле, размешивается с водой до жидкой консистенции; далее, при перемешивании прибавляют пух с камышовых головок, который играет роль связующего элемента также, как и шерсть, употребляемая при выработке неглазурованных изделий; шерсть здесь не употребляется, потому что на этом роде изделий до высушивания их наносятся, посредством выдавливания палочкой, довольно мелкие узоры, и шерсть, зацепляясь за палочку, портила бы форму узора; камышовый же пух гораздо нежнее и не мешает выведению рисунка. После смешения с пухом, прибавляют обыкновенно земли до желаемой густоты, приготовленную массу вынимают на гладкий и чисто выметенный земляной пол мастерской и топчут ногами час или полтора, а затем перемешанную и уплотненную массу скатывают в комья, которые оставляют лежать сутки; по истечении суток, ее снова мнут около часа ногами, подсыпая на пол немного жженой извести; далее, всю массу эту раскатывают на доске руками в жгуты, складывают их раза в три, опять раскатывают и производят эту операцию до тех пор, пока масса не будет годна для приготовления изделий. Тогда мастер берет определенную порцию и на описанном вращающемся станке придает глине желаемую форму. Обыкновенно изготовляется мелкая посуда — чашки, горшки, блюда, кувшины и проч.; крупная посуда выделывается по особым заказам. По снятии со станка изготовленного предмета, мастер обделывает разные неровности на дне и наносит острой деревянной палочкой удары, после чего посуда поступает в солнечную сушку не более двух дней.
Мастерские обыкновенно разделяются на три этажа, из которых верхний находится на поверхности земли, пол второго этажа аршина на три ниже в земле и нижний углубляется еще аршина на два. Глинобитная печь для обжига посуды проходит через два нижних этажа, причем в последнем располагается топка; во втором этаже находится вращающийся станок для выделки посуды, а также небольшой жерновой постав для размалывания неочищенной соды (ишкар), употребляемой для глазури. В верхнем этаже находятся полки для сушки посуды при выработке ее зимой, хотя работа зимой производится в редких случаях, и проходит дымовой боров от печи. Печь имеет цилиндрическую форму около двух аршин в диаметре и высотой до трех аршин. Топка находится в нижней части печи, и в потолке ее (или иначе в дне печи) сделано одно круглое отверст до трех четвертей аршина в диаметре, кругом которого располагаются концентрически несколько мелких. Встречаются, однако, печи и иной конструкции: делают печи четырехугольной формы, причем мелкие отверстия в них расположены по углам печи, а не концентрически с большим центральным отверстием. На высушенной посуде наносятся красками рисунки. Употребляются, главным образом, следующие краски: синяя, черная, красная, желтая, зеленая и др. Синяя краска, по всей вероятности, заключает в себе окись кобальта и при прибавлении песка дает более светлые тона; для черной краски употребляют железный купорос, для красных цветов употребляется глина, содержащая в себе окислы железа; для желтого цвета берется железная руда, привозимая из гор и называемая чуян-ук; для зеленого цвета употребляется ярь медянка, для фиолетового цвета перекись марганца и т. д. Краски размачиваются с водой, некоторые в ней растворяются, и в смесь или в раствор прибавляют абрикосового клея. Рисунки наносятся иногда очень сложные, но большей частью однообразные. После нанесения красок кистями и высыхания, посуда обливается глазурью. Есть два рода глазури: свинцовая и кремнекислая щелочь. Первую приготовляют следующим образом: свинец растапливают и пережигают, получающуюся окись свинца смешивают с песком и глиной, прибавляют немного пшеничного крахмала, для клейкости, и размешивают с водой. Кремнекислую щелочь (глазурь) приготовляют так: ишкар (соду), получаемую пережиганием травянистого растения (кыркбузгун) разводят в воде, очищают от нерастворимых примесей, смешивают с песком, глиной и пшеничным крахмалом до такой густоты, чтобы масса могла свободно стекать. После обливания глазурью и по высыхании на солнце, посуда обжигается в печах. При обжигании на окрашенных местах образуется цветное остекление, а на местах неокрашенных — белое. Посуда нагружается в печь следующим образом: на дно печи ставятся уже обожженные глиняные подставки, на которые вверх дном накладывается посуда. На дно посуды кладутся глиняные обожженные треножники, на последние опять глиняные подстановки, на них посуда и т. д.; в середине под центральным отверстием между посудой оставляется цилиндрический вертикальный канал. Благодаря описанному размещению посуды в печи, вокруг нее свободно могут проходить горячие газы. В печь уходит до двухсот штук мелкой посуды — чашек, блюд и проч. При производстве глазурных изделий в топливо употребляют дрова, хворост и древесную кору, навоз же и помет здесь не идут потому, во-первых, что это топливо дает менее тепла, которое при данном производстве должно быть значительно выше, чем при обжигании неглазурованных изделий, а во-вторых, потому, что навоз и помет дают много сажи.
Печь постепенно растапливается часов двенадцать, потом растопку прекращают, замазывают отверстия в печи (топочное и лаз для выгрузки) и оставляют печь стынуть; затем, через двое суток, посуда считается достаточно обожженной и ее выгружают.
Выделка глазурованных изделий производится, в общем, не более восьми месяцев в году, но иногда кустари работают и зимой. В этом случае сушка посуды производится в помещении мастерской, пользуясь теплотой обжигательной печи.
В настоящем промысле на приготовление двухсот штук мелких изделий нужно положить до десяти дней, и хотя эта посуда, после формования, сушится вдвое меньше, чем неглазурованная, но здесь тратится время на окраску и высыхание красок.
Добывание глины здесь, как и в предыдущем промысле, кустарю почти ничего не стоит. Топливо (тонкого тополя, древесной коры и хвороста) при каждом обжиге потребляется, приблизительно, на 20 тенег или на 1 р. 80 к., а годовой расход на краски, свинец, соду и проч., при одной печи, не превосходит в среднем 80 руб.; так что годовой расход такой мастерской простирается, в общем, до 125 руб. (1 р. 80 к. X 25 — число обжигов в году = 80 р.).
Изделия большей частью сбываются также скупщикам, причем производители получают за все количество изделий, в размере полной нагрузки печи, не более 80 тенег и, таким образом, при восьмимесячной работе, годовой заработок кустаря не превышает 2000 тенег или 300 руб., а исключая отсюда расход в 125 р., ему остается чистой прибыли 175 рублей. Здесь скупщик отнимает у кустарей много дохода, так как, предлагая такую низкую цену — 80 тенег за весь товар, находящийся в печи, не разбирая его по качеству, он затем покупку тщательно сортирует и, на хорошо удавшейся по глазуровке и окраске, он выручает до 100 проц. свыше стоимости ее. Покупая товар, скупщик, чтобы понизать цену, указывает кустарю на всякий мало-мальский изъян, на всякую царапину и едва приметную трещину в изделии, а сбывая товар на рынке, умеет ловко обойти покупателя, — вручая ему брак за настоящую цену. Чтобы изъяны в посуде не особенно бросались в глаза, продавец предварительно осматривает ее и найденные в ней трещинки, свищи и т. п. замазывает подходящей глиной и закрашивает.
В Ягнобе гончарное производство достигло значительного совершенства; здесь вся посуда, даже и котлы из глины; встречаются разной формы кувшины, подсвечники, крынки и т. д. с разными фигурками и другими украшениями, по прочности не уступающие лучшим гончарным работам в Средней Азии. Обжигание посуды производятся самым простым способом, без печей, на открытом воздухе. Большой особенностью в этом производстве является то, что изготовлением глиняной посуды занимаются исключительно женщины. Не меньшую особенность составляет здесь и купля-продажа посуды: покупатель уплачивает продавщице столько хлебного зерна, сколько умещается в покупаемой посуде.
Среди населения Памиров приготовлением различных гончарных изделий занимаются также преимущественно женщины, делающие глиняную посуду превосходного качества и различной формы и величины. Встречаются образцы посуды замечательно искусной работы, особенно котлов, стенки которых, несмотря на ничтожную толщину, отличаются большой прочностью и при постукивании по ним издают металлический звук.

Изделия из дерева

В тех горных местностях, где имеется лес, выделывают из дерева корыта, лопаты и башмаки, которые здесь заменяют козлиную обувь. Даже беки и те носят те же деревянные башмаки, с той только разницей, что из орехового дерева.
Долина Зеравшана богата лесами: некоторые кряжи и котловины сплошь покрыты ими. Леса начинаются от Пенджакента в 5-12 верстах по левому берегу Зеравшана и почти на одной высоте и по правому; но, вообще, левая половина богаче. Чем дальше вверх по Зеравшану, тем леса становятся разнообразнее по породам деревьев, их составляющих, а деревья — толще и выше.
Леса гор принадлежат всем и каждому: кто хочет, тот ими и пользуется, а пользоваться всякий может так, как ему угодно. Угольщик рубит тысячи деревьев и нажигает 20-30 пудов угля. Обдирающие кору портят сотни деревьев, чтобы набрать вьюк коры и продать его на Самаркандском базаре за 40-50 коп., а на месте порубки строевого леса остаются гнить массы веток и верхушек деревьев, так как тут же обделывается в обыкновенные сакельные балки строевой лес. Одним словом, гальчи истребляют лес с такой энергией, точно их строго обязали уничтожить его в самое короткое время.
Вывоз леса из гор на пристани производится круглый год. Этим делом занимаются преимущественно бедные гальчи, имеющие одного-двух ишаков. Доставка из гор леса чрезвычайно затруднительна и даже опасна. Обыкновенно на месте вырубки леса бревна обрубают по длине обыкновенной сакельной балки и придают им форму четырехгранного бруска. Два таких бруска вьючат на ишака. Так как вырубка леса для построек, для угольев и на дрова совершается без всякой системы, то в настоящее время уже вырублен весь лес в местах более доступных. Теперь за строевым лесом нужно взбираться на вершины высоких скал, или спускаться на дно пропастей и оврагов. Пока ишак вывезет из гор пару бревен, ему часто приходится обрываться, падать с крутизны и зачастую разбиваться. Более опасные места ишаки переходят развьюченными, а бревна перетаскиваются на руках, или просто скатываются. Подобные затруднения заставляют лесопромышленников соединяться в небольшие партии, для взаимной помощи. Такими же партиями они производят порубку леса: рубит и отделывает одна часть партии, а перевозит — другая.
С 10 (приблизительно) марта начинается постройка плотов, а с апреля — сплав их вниз по реке. Вязкой плотов и сплавом их занимаются одни и те же личности. Три работника связывают плот в 3-4 дня; за связку и доставку плота в Бухару платят от 6 до 10 рублей каждому рабочему. Больше получают уже не раз сплавлявшие и потому хорошо знающие все опасные места по Зеравшану и его рукавам. В плот входит до 200 бревен, связанных в 3 ряда — бревно на бревне. Основные бревна, держащие плот, врубают одно в другое, а прочие — прикрепляются к ним деревянными гвоздями, веревками и крутелями из тала. Плотом управляют при помощи длинных шестов. До Чапан-аты эти шесты служат также для задерживания хода плота, так как течение реки до этого места настолько еще быстро, что бывает опасно для плохо сделанных плотов. Далее же Чапан-аты, когда плоты входят в Ак и Кара-Дарью, течение настолько слабо, что плотом обыкновенно управляет один человек. Некоторые владельцы плотов держат на плотах по три рабочих только до Чипан-ата, а далее вниз имеют по одному.
Многие из жителей Фальгары занимаются плетением из растущего по берегу Зеравшана молодого тальника арканов, которые служат для сплачивания арчевых плотов, сами же фальгарцы, за исключением левого берега, добычей арчи на продажу не занимаются, по неудобству пути, а следовательно, и сбыта ее на местных базарах.

Золотопромышленность

Разработка приисков ведется в Бухаре с незапамятных времен и в нужное время производилась в более широких размерах, что видно из громадных отвалов на месте старых работ. В настоящее время промысел принадлежит к свободным, за исключением некоторых местностей, и потому точно определить границы района, где производится добывание золота, нельзя; вообще говоря, промывка золота ведется почти по всем речным долинам восточной (горной) Бухары (отроги и предгорья Гиссарского и Дарвазского хребта), в состав которой входят бекство Дарвазское, Бельджуанское и Кулябское. Содержание золота ничтожное — должно считаться единицами долей в 100 пудах песка. Прииски с большим содержанием золота обложены податью в пользу казны; они расположены в следующих местах: 1) в северо-восточной части Бельджуанского бекства, по рекам Мазар-су и Ях-су, носящей в верховьях название р. Тальбор, со впадающими в нее реками Шунгау, Сафет-дарьей, Пиль-дара др.; 2) в северной части Кулябского бекства по p. Ниоу; 3) в северо-западной части Дарвазского бекства по Килиме и Агбе, притоком реки Сары-аб, близ кишлака Сагры-дашт и 4) в юго-западной части того же бекства по Чобсои, притоку реки Рогнау, близ кишлака Ровнау.
Добыча золота частными предпринимателями весьма незначительна и производится главным образом по реке Зеравшану. Рассказывают, что в прежнее время его вымывали больше, чем теперь. Золото вымывается из песков Зеравшана и Искандер-су. Наиболее богатым местом считается Вишкент. Сколько можно добыть золота при том несовершенном способе промывания, который здесь существует, точно сказать нельзя. Никто при прежнем правительстве не решался показывать много, а, напротив, всегда уменьшали. Более других этим промыслом занимаются урмитанцы и фанцы. Первые бродят летом по руслу Зеравшана и везде пробуют песок.
Золотосодержащая порода — конгломерат, состоящий из обкатанных и округленных скоплений галек и валунов гранита, диобаза, кварца и зелено-каменных пород, величиной от ½ дюйма до ½ аршина, связанных глинисто-песчаным цементом или просто одной глиной; цвет конгломерата изменяется от серого до красноватого. Золото, по наблюдениям туземцев, находится в цементе серого конгломерата, который они преимущественно и подвергают промывке; бросая в отвал, между прочим, кварцевую гальку, отчасти тоже золотоносную.
Промывка золота производится из песка, оставляемого по берегам рек после спада вод. Она производится весной, сейчас же после таяния снегов; замечено, что песок тем богаче золотом, чем короче был период таяния. В местах, где берега рек состоят из золотоносного конгломерата, разработке подвергаются самые конгломераты, для чего в них проводят длинные (от 3 до 8 саженей) разрезы, глубиной в 2-3 сажени; конгломераты разрыхляют; крупные валуны отбрасывают, цемент и гальку сносят на берег реки и здесь промывают. Близ селения Кола — и Ходжа добывание конгломератов производится не только посредством открытых разработок, но и штольнями. Французская экспедиция ознакомилась в бассейне Ях-су с работами таджиков как открытыми, так и подземными; последние, снабженные подземными водоотводными каналами, называемыми «мурья», действительно, достойны замечания. Они свидетельствуют, во-первых, о большой неустрашимости рабочих, так как все эти работы производятся в легко обваливающихся галечниках без всякого крепления, а во-вторых, о прекрасном знакомстве с возрастанием богатства галечников по мере углубления.
Золотоносные пласты, имеющие действительную ценность, лежат ниже современного уровня рек. Все, что находится выше этого уровня, в условиях, благоприятных для разработки туземными золотопромышленниками, было уже разработано несколько раз, и для нового промышленного предприятия здесь не остается ничего, даже для применения усовершенствованных способов, тем более, что разработкам таджиков предшествовали работы монголов, влияние которых на способы извлечения, применяемые таджиками, хорошо видно тому, кто знаком с китайскими и корейскими способами извлечения золота.
Золото сконцентрировалось в современных долинах после того, как оно было перенесено на большие расстояния теми медленно движущими реками, которые называются ледниками; доказательством этому служит то, что золото восточной Бухары плоско, имеет вид чечевицы или пластинок, вообще, очень малых размеров, так что самородки в 5-6 золотников, которые обыкновенны во многих золотоносных странах, в восточной Бухаре представляют большую редкость.
Плоская форма способствовала увлечению золота водой и объясняет присутствие золота по всему течению рек, берущих начало в конгломератах или маренах. Это явление дало имя Зеравшану; золото промывается в арыках этой реки близ Самарканда.
Французская экспедиция достигла Мазар-суйского пояса золотоносных конгломератов. Эти конгломераты занимают всю верхнюю часть долины Оби-санги-Хергау, притока реки Кизил су, северные склоны долины реки Мазар-су и простираются к северо-востоку почти до одного из притоков Хингау.
Право на разработку приисков на известной реке, хотя и не санкционированное законом, принадлежит исключительно жителям расположенных по ней или на ее притоках селений.
Для работ жители соединяются в артели от 3 до 9 человек в каждой; прием в артель делается с согласия всех ее членов; доля в добытом золоте одинакова для всех, независимо от рода работ. Существует обычай, в силу которого никто не имеет права нанимать для себя рабочего, а должен участвовать в трудах артели личным трудом, но этот обычай на каждом шагу нарушается местными богачами и чиновниками, которые не только нанимают рабочих, но и захватывают насильно лучшие месторождения золота, ссужают артели деньгами под будущую добычу золота и являются таким образом, полными хозяевами промысла.
Причина широкого развития золотопромышленности, несмотря на ее малодоходность, при существующих приемах разработки, заключается в том, что по местным условиям население не может прокормиться одним земледелием.
Подать, уплачиваемая населением за право добычи золота, различна: население по рекам Тальбоу, Шунгау и Сафем-дарье уплачивает по и тилле в год с каждого двора, что составляет всего около 700 тиллей; кроме того, население обязано содержать в порядке вьючные дороги; население по реке Ниоу платит незначительные подати; прочие же селения, занимающиеся золотопромышленностью, за право добычи золота подать не платят. Продажа золота в Бухаре свободная; главные скупщики — приезжие афганцы.
Незатейливый способ промывки золота заключается в следующем: вашгерд у туземцев заменяется деревянной, выгнутой рамой, из тонких таловых жердей; наклон выпуклой части рамы к горизонту бывает около 35°; поперек рамы прикрепляется ряд прутьев или весьма тонких жердей, на довольно близком расстоянии одна от другой. Вышина всей рамы — до двух аршин, а ширина — ½ аршина. На эту раму, прочно установленную на земле, натягивается обыкновенный палас или ковер; на нем-то и производится промывка золотоносного песка. Чтобы задерживать золото, имеющее гораздо больший удельный вес, на паласе нашиты, поперек его длины, арканы из толстого конского волоса. На разостланный, таким образом, палас высыпают мешок золотоносной земли или песка и затем поливают его водой, помешивая небольшой палочкой. Попадающееся камешки отбрасываются при этом в сторону той же палочкой. Когда, таким образом, промыто пудов 8 или 10 песка, начинают собирать с паласа все, что на нем осталось после промывки. Для того палас снимают с рамы, свертывают его складками (плоят), и в таком виде подвергают дальнейшей промывке. Для этой цели берут особую деревянную чашку, в виде лодочки, шириной — в ширину паласа, так, чтобы, вложенный складками, он мог весь в ней поместиться, и затем чашку, вместе с паласом погружают в воду где-нибудь в небольшом заливце реки, там, где вода не имеет быстрого течения. Поднимая палас, складку за складкой, рабочий обмывает его, причем все оставшееся от первой промывки на паласе, спускается на дно чашки или лодочки.
Когда палас весь начисто обмыт, тогда рабочий вынимает из воды чашку и быстро, судорожными движениями руки вправо и влево, выплескивает из чашки воду, а с ней и легкие частицы песка. Время от времени он прибавляет воды в чашку и несколько часов сряду неутомимо продолжает свою работу. По мере того, как золото, находящееся в чашке, освобождается от посторонних, более легких примесей, движения рабочего становятся искуснее и осторожнее. Вся задача в том, чтобы оставить в чашке одно только чистое золото, в каком бы не было оно незначительном количестве. Когда уже промывка в чашке кончена, рабочий, обмакнув палец в воду, впускает в чашку каплю воды, а вместе с нею выливает промытое золото в особую небольшую фарфоровую чашечку.

В Дарвазе и некоторых других местах промывка золота производится несколько иначе, а именно: на берегу реки, на наклонной плоскости, кладут кошму, а поверх ее ставят на ножках особое решето; берут лопатой с берегов песок, сыплют его в решето, а затем поливают водой особым черпаком; крупные гальки остаются в решете, мелкие смываются с кошмы потоками воды, а золотой песок остается на кошме.
Туземцы Дарваза добывают железную руду; руда добывается только из верхних слоев земли. Обжигают руду в особо устроенных печах, причем из двух пудов руды получается железа полпуда. В Дарвазе добывают также каменную соль и, в небольшом количестве, серебро, свинец и олово.

***

Из кустарного производства обращает на себя внимание только выделка ножей.

Добыча нашатыря

В версте от Фана, на правом берегу Искандер-су, возвышается гора Кан-тау; она составляет оконечность длинного и высокого хребта, тянущегося между реками Матча (верхний Зеравшан) и Ягноу. В половине горы, по показанию жителей, есть небольшое отверстие, ведущее в пещеру, в роде обыкновенной печи, высотою футов в семь. Пещера эта находится на откупе. Желающие ею пользоваться, арендуют ее на три месяца за 60 таллей. Из пещеры, равно как и из всех щелей горы, выходит пар. Арендатор плотно закрывает вход в пещеру и оставляет ее в таком положении на три месяца. За это время пещера наполняется натеками нашатыря, имеющими форму обыкновенных ледяных сосулек, как кажется, образовывающими на потолке пещеры и потом падающими на ее пол. В пещере так жарко, что люди, выгребающие из нее лопатами нашатырь, должны сплошь закутываться в овчину, шерстью вверх, смоченной водой. Собранный в пещере нашатырь свозят в лежащие у подошвы горы кишлаки, где его очищают от посторонних примесей. Затем его продают частью в Гиссар, частью в Самарканд и другие места Туркестанского края. В год, следовательно, в четыре раза, нашатыря добывают до 120 пудов.

***

Наконец, горцы занимаются, особенно фальгарцы, отыскиванием корня таран, употребляемого кожевниками для дубления кожи.
Гораздо большего развития, чем домашние промыслы и ремесла, у горцев достигают промыслы отхожие, проявляющееся исключительно в поденной работе (работа на полях, землекопы, частью плотники). Весной горцы толпами спускаются с своих гор в долину Зеравшана и Сыр-Дарьи, доходят даже до Бухары, Коканда и далее, и возвращаются оттуда, после нескольких месяцев, снова к своему очагу с заработком. Иногда заработок не велик, но и эта сумма в глазах горца значительна, а потому неудивительно, что несмотря на отдаленность экскурсии, нужда гонит бедный люд с каждым годом все больше и больше на добычу из голодных и холодных гор в более теплые и хлебородные места.
Горцы занимаются также нищенством; преимущественно нищенствуют фальгарцы, но не потому однако же, чтобы они были беднее своих соседей, а больше по привычке, вследствие чего нищенство обратилось у них в профессию.

Автор: А. Шишов