Шаманизм узбеков (и соседних долинных таджиков)

«Фольбин» — шаманка.
… Есть лица, не боящиеся злых духов, а в частности и пери — это фольбин-гадалки.
Обычно, за очень редкими исключениями, фольбин — женщина. Бывают фольбин и мужчины, но чрезвычайно редко. Фольбином может стать не всякий.
Происходит это таким образом. Обычно, пери влюбляется или просто намечает себе женщину. Та начинает болеть, отнимаются ноги, глохнет, слепнет. Во время болезни ей является пери и говорит, что та должна стать фольбином. Если женщина не соглашается, то болезнь продолжается. Обычно, это длится до тех пор, пока упорство женщины не сломлено и она не смирится.
Иногда это сопровождается необычайными явлениями: летят во двор камни, зажигается одежда, перемещаются галоши, слетают головные платки, падают положенные друг на друга в нише одеяла и т. д…
Когда выясняется, что женщина должна, стать фольбином, то обращаются к самой известной гадальщице, и та совершает обряд посвящения. Устраивают угощение, режут барана, зовут гостей. Гадальщица читает молитву над вновь посвященной, после чего последняя поступает к ней в обучение… Бывают случаи, когда мать передает свою пери, силу и искусство дочери, и так из поколения в поколение…
В жизни туземной женщины фольбин играет очень большую роль. В случае болезни близкого, во время неладов с мужем, при бездетности, вообще в тяжелую минуту женщина идет к фольбину за помощью и советом…
Отношение к фольбин далеко не пренебрежительное. Религия мирно уживается с ними. Погадать, пойти за советом не считается греховным. Кроме того, и сама фольбин всегда начинает свое дело молитвой и словом божиим.
…В Ташкенте есть фольбин, которая совмещает в себе гадалку и хальфу, помощницу ишана, ревностную мусульманку и мюридку. Она отлично совмещает и то и другое, и никто не видит в этом ничего ни странного, ни предосудительного. Наряду с участием в зикрах, руководством ими, она занимается гаданием, привораживанием, изгнанием злых духов. Все это мирно уживается, и женщины обращаются к ней и как к хальфе и как к гадалке.
Обычно считается, что пери помещается во лбу между бровями, и что женщину, имеющую сношение с пери, можно узнать по глазам.
Фольбин при помощи пери гадает, лечит, привораживает. По большей части фольбин неграмотны. Свое искусство они передают устно друг другу, насколько я могла выяснить.
Существует много книг для гадания, колдовства, но несколько другого характера, относящихся к другой области. Необходимая принадлежность каждого фольбина — «доиро» по-таджикски или «чарманда» («чирманда», «чильдырма») по-тюркски — бубен с навешанными на деревянный обод с внутренней стороны металлическими кольцами, иногда также с бубенцами.
Одним из интересных способов лечения больных, употребляемых фольбинами, является «кучурук» или «кучурма». Слово «кучурук» в переводе значит «выселение», «переселение», «изгнание»…

«Кучурук» — изгнание злого духа из больного

Мне удалось наблюдать «кучурук» в Самарканде, Ургуте и, отчасти, в Ташкенте.
Первый случай был с больным мужчиной, который болел около трех месяцев, второй — с женщиной, два или три раза выкинувшей, третий — с женщиной, страдающей головными болями и, наконец, последний — надо мной, для освобождения меня от злых чар и наговоров.
Отчитывание больного я видела в Самарканде летом 1924 года. Был болен мужчина. Причина болезни, по определению фольбин и близких, была следующая: во время жары он купался в Об-и-Сиох, большой арык, протекающий в окрестностях Самарканда. Будучи в воде, он схватил руками, как ему показалось, маленькую рыбку. Когда он захотел посмотреть ее поближе, то у него в руках ничего не оказалось, рыбка исчезла бесследно. С тех пор он заболел и лежал около трех месяцев. Это была Сулейман-Пари, которую он схватил руками, и она-то сделала его больным (очевидно, получил лихорадку).
Решили пригласить фольбин и совершить «кучурук». Зарезали барана. Фольбин пришла с утра. В Самарканде, по большей части, «кучурук» над больным совершают днем. Пока хозяйки возились с мясом, фольбин начала готовить лучинки из камыша и обматывать их ватой и тряпочками… Таких лучинок она наготовила сорок одну.
Три из них были обернуты черной тряпочкой, шесть — красной с желтым, три больших лучинки обмотала ватой, остальные — поменьше размером так же были обернуты ватой. Наконец, взяв вату и скрутив из нее длинную бичевку, разорвала на 25 небольших частей, вершка в два длиной каждая.
Когда приготовления были закончены, то фольбин, взяв кишки и желудок зарезанного барана, удалилась в комнату и тщательно рассматривала, вернее, гадала по ним.
Затем всех присутствующих угостили жареным (кабоб) из сердца, печени и лепешек. После трапезы все помолились, при чем, проведя руками по лицу, хлопали в ладоши. Я не могла выяснить причину этого, но всегда, когда присутствует фольбин, после молитвы хлопают в ладоши, тогда, как обычно так не поступают…
Прежде чем приступить к церемонии, фольбин и все присутствующие совершили омовение. Со двора были удалены дети, колыбель с новорожденным и его матерью. По объяснению фольбин, дети ходящие в одних рубашках без штанишек, младенцы и матери их, если не прошло 40 дней со дня родов, наиболее подвержены влиянию злого духа, а поэтому их из предосторожности удалили, чтобы не подвергать опасности.
Была там одна старуха, ей недомогалось. По совету фольбин она так же ушла от греха подальше. Все относились к предстоящей церемонии серьезно, несколько боязливо.
Когда необходимые приготовления были закончены, все направились в комнату, где лежал больной. Двери плотно закрыли. В наступившем полумраке можно было различить больного. Лицо и тело покрыты белой материей.
На расстеленном дастархане (скатерть) было поставлено зеркало, прислоненное к стене, обращенной на запад. Перед зеркалом были положены деньги для фольбин, слева — пиала с водой, справа каса (большая чашка для еды) с водой и кровью барана и поднос с золой. Около пиалы с водой в левом углу дастархана лежали лепешки — обычные и очень тонкие, напоминающие блины и сваренные в сале.
Фольбин, взяв серебро, бросила его в воду, положив поверх пиалы заготовленные и промасленные лучинки и кусочки ватного фитиля. По ее приказанию была принесена шкура зарезанного барана. Ею покрыли спину и бедра больного мехом наружу, а поверх покрыли одеялом. Больной лежал справа от дастархана, головой обращенный к западу.
Фольбин села лицом к зеркалу. Женщины разместились за ее спиной, образуя полукруг.
Совершили мусульманскую молитву, закончив хлопаньем в ладоши. Взяв лучинки, обмотанные красными с желтым тряпочками, фольбин зажгла их и поставила в пиалу с кровью. Потом зажгла половину оставшихся и начала обводить ими вокруг тела больного справа налево, читая нараспев заклинания. Окончив заклинание, она начала тыкать незажженными концами лучинок в голову, тело и ноги больного, после чего воткнула их в золу. То же самое она проделала с оставшимися лучинками. Взяла бубен и начала бить в него и петь. Женщины, раскачиваясь в такт, выкрикивали «Олло-Ху» (бог он). Постепенно размеренные удары в бубен усиливаются, учащаясь, удары все быстрее и быстрее. Голос фольбин крепнет. Она приходит в экстаз, судорожно трясет головой. Женщины напрягаются и раскачиваются сильнее. Темную комнату освещают ярко пылающие лучинки. Копоть нависла в воздухе, становится трудно дышать. И над всем царят равномерные удары в бубен да пение фольбин, прерываемые по временам возгласом «хай-хай» с судорожными подергиваниями головы. Внезапно фольбин умолкает. Лучинки догорели, оставив обуглившиеся палочки на золе. Все приходит в нормальное состояние, только копоть продолжает виснуть в воздухе.
Взяв пучок таловых веток с листами, фольбин бьет ими по голове, плечам, пояснице и бедрам больного, повторяя операцию три раза. Наступает небольшой перерыв. Фольбин начинает вновь нараспев:

Согласно господину моему, да возвеличится аллах.
Свет Мухаммеда, да благословит аллах.
Нет божества, кроме аллаха.

Женщины подхватывают и начинают раскачиваться в такт, обращаясь лицом в сторону головы больного, особенно его головы, где, главным образом, собралось все нечистое. Женщины продолжают раскачиваться, выкрикивая, в то время как фольбин берет бубен, начинает бить в него и петь.
Пение становится все громче и торжественней. Фольбин, как бы чувствуя свою силу, призывает кого-то на борьбу.
Наконец, она смолкает и трясет бубном над головой больного, как бы ссыпая что-то. Это она ссыпает войско пери на борьбу с засевшим в теле больного злым духом.
Затем она отдала приказания принести желтого цыпленка и положить его в головах больного, что было в точности исполнено.
Положив бубен, она хлещет пациента таловыми прутьями.
После небольшого перерыва заклинания повторяются, как в начале. Лечение закончено. Каждая из присутствующих женщин подходит к фольбин. Та бьет каждую другим пучком таловых веток по голове, плечам, груди, спине. После чего сжимает голову женщины двумя руками — сначала виски, потом лоб и затылок одновременно, кончает вытягиванием ушей…
Каждая женщина, прошедшая таким образом через руки фольбин, должна тотчас покинуть комнату и выйти наружу. Делается это для охлаждения крови и от головной боли.
Больного было прописано напоить водой из «касы», куда были брошены серебряные монеты. Шкуру барана сняли, цыпленка отпустили. Деньги и хлеб фольбин взяла себе.
Закончив «кучурук» фольбин порекомендовала близким больного обратиться к «домулле» («домулла», собственно, значит — учитель. Здесь подразумевается человек, читающий очистительные молитвы над больными и очищающий их своим дыханием во время отчитывания), чтобы он почитал над больным и закрепил ее лечение.
В заключение всех присутствующих угостили шурпой из головы, ног и желудка барана. Больному есть этого кушанья не дали. Блюда с мясом было поставлено перед фольбин, которая взяла из него для себя львиную долю.
Сеанс, начавшийся часов в 12, закончился часам к трем дня.
Приходили соседки с детьми. Вновь пришедшие подходили к фольбин, и та каждой сжимала голову и вытягивала уши.
(А. Л. Троицкая. Лечение больных изгнанием злых духов (кучурук) у оседлого населения Туркестана. Бюллетень С. А. Г. У. Ташкент, 1923).
В старом Ташкенте, в Хашгорском квартале еще недавно жил сарт Игам-Берды-Ахун. В его доме постоянно находилось 15-20 человек больных. Особенно много привозили к нему душевнобольных из уезда, связанных по рукам и ногам, иногда даже закованных в лошадиные железные путы. Сарт Игам-Берды-Ахун лечил их чтением Корана, но читал он Коран совершенно непонятным для других образом. В теплое время года держал он больных привязанными к дереву недели по 2, по 3, причем кормил их сам. Некоторые больные выздоравливали. Кроме лечения больных Игам-Берды-Ахун занимался ворожбой. Когда к нему привозили душевнобольных, он сначала ворожил, может ли больной выздороветь или нет. Если посредством ворожбы он узнавал, что больной может поправиться, то брал его к себе в дом и начинал его лечить, если же он приходил к заключению, что больному не быть здоровым, то не брался лечить ни за какие деньги.
Всем больным, кроме душевнобольных, он прибегал к гаданию, разъясняя отчего начались у них болезни. Причины болезней видел в порче или в колдовстве, причем указывал, кто больного заколдовал и какими средствами. В числе этих средств всегда назывались кусочки железа, ногти, черные камни, кусочки сала. Все эти предметы, по словам гадальщика, были завязаны в узелочки и где-нибудь зарыты в землю. Кто из больных мог разыскать и достать свой узелочек — должен был выздороветь, а тому, кто не мог этого достичь, доставалось жить ровно столько, сколько времени будет растапливаться кусочек сала: тает сало — тает и жизнь больного. Как растаяло сало — пришел конец жизни больного.
Всякий больной, приходивший к знахарю, напуганный такими рассказами, выкладывал перед знахарем, что мог, и просил его советов, как можно достать заколдованный узелок.
Сначала знахарь качал головой, показывая, как трудно исполнить просимое, а потом, вздохнув, начинал говорить, что такое предприятие ему не по силам, что узелочка достать он не может, т. к. нет у него таких джиннов, т.е. духов, которых он мог бы послать на место и заставить откопать зарытый в землю узелочек, но что он знает одну слепую старушку, которая владеет духами и рассылает их даже в далекие местности. Вместе с тем, Игам-Берды-Ахун предупреждал больного, что старуха дешево за такое трудное дело не берет, что посылать духов ей не легко, что, прежде чем вызвать их, старуха мучается, ломает ее до истерики, до обморока; что вызывать духов очень опасно, т. к. духи только ждут обморока, чтобы освободиться от ее власти и могут даже задушить ее; что вообще розыски заколдованных узелочков сопряжены с большими расходами. Старуха берет тех больных, которые, дорожа здоровьем и жизнью, не скупятся на расходы по лечению.
Прежде всего больной должен купить старухе на платье, 1 ф. чаю, 2 ф. сахару, несколько десятков лепешек, мяса, рису, сала для палау как ей самой, так и духам, а затем старухе за труд следует уплатить хотя пять рублей. В заключение всего знахарь объясняет, где живет старуха и когда можно застать ее дома. Как это ни странно, но даже некоторые татары доверялись чародейственным силам гадалки.
Заинтересовавшись деятельностью гадалок, посетив лично некоторых из них, я просил одного интеллигентного мусульманина подослать к прославленной старухе совершенно здоровую, пронырливую женщину, которая притворилась бы испорченной или больной от порчи, но кроме того, была предупреждена, что за действиями старухи следует следить в оба.
По рассказам этой женщины, она застала старуху-ворожею в комнате, переполненной женщинами, с нетерпением ожидавшими наступления вечера. Тем временем старуха рассказывала присутствующим в комнате женщинам, как она заставляет подвластных ей духов летать по приказаниям ее.
В числе покорных ее воле духов 12 духов называются прозвищем «Апалар», что значит — «старшие сестры». Главный дух называется «Абдуррахман-пяри», затем назывались: «Тау-пяри» — т. е. горный дух, «Тяш-пяри» — т. е. дух камней, «Денгиз-пяри» — морской дух, «Шамал-пяри» — дух ветра, «Сулейман-пяри» — дух Соломона. Всех остальных старуха называла просто духами (джиннами).
Наконец, в восемь часов вечера ворожея-знахарка, приглашая всех женщин, прибывших к ней за волшебными узелочками, в которых заключалась их смерть, в особую комнату, велела плотно затворить все двери, кроме одной, в которой была оставлена чуть заметная щелка. Знахарка, показывая на щелку двери, сказала женщинам: «Я не велела совсем затворить эту дверь с той целью, чтобы духи, которых я посылаю разыскивать узелочки, могли приносить их «и бросать перед мною, через оставленную дверную щель».
Затем старуха начала вызывать своих духов, называя их по именам. Она была одета в платье, на котором было бесчисленное множество заплат. В обеих руках она держала по пучку веникообразно связанных прутьев. Махая и хлопая ими по полу, она кривлялась, ломалась, падая то вперед — то назад, кричала, рыдала, умоляла духов не мучить ее и поскорее явиться к ней. Наконец она успокоилась и сказала: «Я буду соблюдать очередь. Кто приехал из вас первый, тому в первую очередь я буду доставать заколдованный узелочек».
Посетителей в комнате было до 16 человек. Знахарка начала приказывать своим духам: «Вот эта женщина заколдована страдать порчей; испортили ее посредством заговора в черный узелок, вы должны разыскать его местонахождение, отрыть, принести сюда и бросить передо мной через щель дверей». В заключение своих слов она хлопнула пучками прутьев по полу и стала громко во весь голос смеяться и хлопать в ладоши. Посетители знахарки с твердой верой в чары старухи сидели, терпеливо выжидая своей очереди. Вдруг знахарка стала бить прутьями по полу и кричать: «Идут, несут черный узелок, в узелке кусочек железа, человеческие ногти, сало, каменья и комок земли», все взято из еврейской могилы. Сала осталось очень мало. Поздравляю Шарафат-биби с сохранением жизни и здоровья». Внимание женщин обращено было на видимые страдания знахарки, вызывавшие в них чувства жалости. Тем временем перед нею внезапно упал на пол черный узелочек, и в тот же миг как упал узелочек, упала в обморок и старуха. Прислужницы ее старались оберегать ее от прикосновения к ней посторонних женщин и побрызгали сами холодной водой на знахарку; та, наконец, пришла в себя, села и приказала поднять узелок и развязать его. В узелке было действительно все то, о чем сказала ранее знахарка.
Таким образом были доставлены духами 8 узелков, завернутых каждая в особого цвета тряпочку. Ловкость и хитрость проделок старухи никак не поддавалась разгадке для подосланной мнимой больной женщины, которую для простоты дальнейшего повествования назовем «Банафша-биби». Дошла, наконец, очередь и до Банафши. Знахарка снова стала метаться из стороны в сторону, размахивая своими волшебными пучками прутьев, Банафша следила за нею, стараясь уловить разгадку проделок знахарки, и, действительно, в то время, когда старуха начала кричать: «Идут, несут узелочек в белой тряпочке…» вдруг между прутьев одного пучка веника замелькало что-то белое. Банафша постаралась не сводить глаз с белой точки. Старуха все время кричала, мучилась, размахивала вениками, но вот белая точка, находившаяся между прутьями веника вдруг отделилась и упала на пол перед женщинами. Поднялся общий радостный гул и крик. Знахарка впала в обморок. Под видом сострадания упавшей в обморок старухе, Банафша бросилась помогать ее прислужницам поднимать ее, и, тем временем, успела пощупать ее кругом. Оказалось, что в каждой заплатке платья знахарки был вложи узелочек. Хитрая старуха, пользуясь неимоверным проворством своих рук, всякий раз успевала вытащить из заплатки замеченный узелок и вложить его незаметно для посторонних глаз между прутьями какого-нибудь из двух веников, а затем, размахивая веником, нетрудно было подбросить его в намеченное место.
Кстати сказать, на дочери старухи был женат сын Игам-Берды-Ануха. Конечно, старуха была довольно ловкой соучастницей Игам-Берлы-Ануха в его гаданиях.
(К. Остатки шаманства среди сартов. Туркест. ведом., 1902, № 50).

Культ очага и духов предков

Следы культа очага, как, и почитания духов предков, широко распространены в Средней Азии как среди тюркских народностей, так и между таджиками. Например, у многих народностей Туркестана молодая, входя впервые в дом мужа, кладет поклоны домашнему очагу («учакка салям»), причем у некоторых народностей на очаге зажигают курение из особой травы для умилостивления духов предков. У ташкентских сартов, по сообщению Е. М. Пещеревой, молодую, после первой ночи, выводят с лицом, закрытым небольшим куском белой материи, и ставят перед дверью в дом; особая женщина от имени невесты произносит целый ряд приветствий-салямов, обращенных к родителям жениха, имамам, суфиям и др. Одним из первых бывает салям к духам предков данного дома. В некоторых местностях, в важных случаях жизни, в огонь очага, как приношение духам предков, льется масло.
В случае болезни кого-либо из членов семьи, ставится «пилик» — небольшие лучинки, иногда соломинки, обернутые ватой и обмокнутые в масло, которые зажигаются как умилостивительное приношение духам предков. В Ташкенте Е. М. Пещерова наблюдала обычай зажигать пилики аруахам, т. е. духам предков, при наступлении Рамазана, причем пилики втыкались в очаг. Подобные пилики, как приношение духам предков, зажигаются часто у многих узбеков, а также у арабов, не придерживающихся культа очага. Обычно это делается вечером в четверг (или пятницу) и в понедельник (воскресение). Пилики ставят в очаг по 3-5 штук пучков или 2-3 группами. В последнем случае, ставя каждую отдельную кучку, говорят при этом, что она сама назначается духу такого-то предка (имя рек). Зажигаются пилики и на могилах близких покойников, а также как умилостивительная жертва, на особо почитаемых мазарах или под старыми священными деревьями, обычно растущими около мазаров. Сохранились следы верований и в языке: «учак урсун» (пусть накажет очаг) или «арвах урсун» («да накажут духи предков») сплошь и рядом говорят, например, узбеки.
(Андреев М. Некоторые результаты этногр. эксп. в Самарск. обл. Изв. Турк. отд. Русск. Геогр. об-ва, 1924, XVII).

Культ мазаров

Мазары и кладбища.
Не малый интерес представляют из себя мусульманские мазары и кладбища, и по той именно причине, что первые, привлекая к себе тысячи поклонников и богомольцев, как безмолвные свидетели былого мусульманского величия, служат неиссякаемым источником развития религиозного фанатизма в последователях Мухаммеда; а вторые, в виду современных санитарных требований, являются предметом постоянной борьбы нашего правительства с закоренелым обычаем местного мусульманского населения хоронить своих покойников в черте города или селения, не зарывая их на достаточную глубину.
Как было сказано выше, в отделе об ишанах, мазары воздвигались над прахом мусульманских праведников, принадлежавших преимущественно к суфийским орденам и причисленных своими преемниками к лику святых.
Смотря на возведение памятников над известными святыми как на одно из душеспасительных средств, благочестивые мусульмане не жалели средств на украшение могил своих патронов великолепными зданиями и обеспечили последние вакуфными имуществами. При мазарах более или менее богатых вакуфными имуществами, обыкновенно имеются мечеть, ханака, а иногда и медресе.
Охраняются мазары шейхами, которые в большинстве случаев производят себя от того святого, при мазаре коего состоят, и принадлежат к тому или другому мистическому ордену. Сплошь и рядом некоторые из шейхов мазара вместе с тем и ишаны, имеющие большое число мюридов, являясь, таким образом, центром известного мусульманского кружка.
Кроме шейхов при мазаре находится несколько «кариев», чтецов Корана.
В больших мазарах для поклонения назначаются определенные дни, и тогда почитатели святого собираются сюда сотнями. Весь сбор пожертвований с прибывающих на поклонение почти целиком поступает в пользу шейхов и других лиц, живущих при мазаре.
(Материалы по мусульманству, вып. I, Ташк., 1898).

Религия и промыслы

Женская богиня «госпожа вторник», покровительница прях

В некоторых местах она называется «Биби Чор-Шальбе» (Госпожа Среда), среди турок-османов «Першальбе-коры» (женщина четверг).
… В Туркестане она обычно называется Биби-Се-Шамбе — «Госпожа Вторник» и пользуется особым почитанием среди женщин, устраивающих в честь ее специальные женские собрания, сопровождаемые приготовлением особого блюда в честь этой святой, называемого «Ош-и Биби Се-Шамбе», т. е. «пища (угощение) Гопожи Вторник», есть которое допускаются только женщины. Вообще, это патронесса женщин, и мужчины относятся к ее почитанию индифферентно, а часто даже и подсмеиваются. Женщины обращаются к ней при бесплодии, болезнях, приносят жертвы, зажигают в честь ее свечи или, обыкновенно, заменяющие их небольшие лучинки (камышинки, соломинки), обернутые хлопком и намоченные в масле и пр. Но, по-видимому, в особенности Биби Се-Шамбе известна как покровительница прях.

С целью ее умилостивить, женщина, которая желает добиться от нее помощи, устраивает, как уже было указано, в ее честь особое угощение по вторникам — день почитания этой святой в Туркестане, «ее день». Припасы для этого угощения тоже должны быть добыты особым способом. Женщина, собирающаяся сделать «Ош-и Биби Се-Шамбе» должна сама, не будучи узнанной (чему способствует опущенное на лицо покрыло), выпросить у «семи дверей», т. е. в семи разных домах, милостыню из белой муки. Догадываясь, в чем дело, женщины в домах подают в таких случаях очень охотно. В том случае, когда женщина почему-либо не сможет собрать милостыни, можно это обойти. Требуемое количество муки для этого накладывается тогда из собственных запасов в доме в четыре чашки и расставляется по углам комнаты. После этого мука может идти на изготовление умоч, как называется род очень мелких клецок, составляющих обязательную часть чествования Биби Се-Шамбе.
Для последнего собирают семь вдов. Могут присутствовать при этом и другие женщины, но указанное число вдов теоретически обязательно. И они сидят в доме, образуя круг, в центре которого устанавливается пища. На практике часто такое число вдов бывает трудно собрать, а иногда, невозможно. Обходят это тем, что заменяют их какими-нибудь бедными женщинами или сиротами. Как мне передавали в Ходжентском районе, на кожаную скатерть в центре круга из женщин ставится предварительно большая чашка с мукой, которая обертывается во что-нибудь белое, т. е. в платок или кусок белой материи. Затем приступают к чтению сказания о Золушке (Среднеазиатская версия Сандрильоны) и ее фее Биби Се-Шамбе; по окончании чтения, после молитвы, раскрывают чашку и смотрят — появился ли на муке отпечаток человеческой руки и, если есть, то сколько этих отпечатков. Если один, то это значит, что требуется после этого устроить «ош» (пищу) в честь Биби Се-Шамбе еще один раз, если три-четыре, то повторить соответствующее число раз. Если не оказалось ничего, то это знак того, что требуется устроить большой «туй» (угощение)… Тогда отпечаток руки обязательно появится. В некоторых местах (в Ташкенте) вместо отпечатка руки появляется след ноги курицы, у Биби Се-Шамбе, считается, есть курица.
Из муки затем месится крутое тесто, превращаемое в мелкие кусочки (в некоторых местах для этой цели тесто пропускают через решето), называемые умоч.
Это специально приготовляемое в чествование Биби Се-Шамбе блюдо варится на воде (в Ура-Тюбе, например, эти мелкие клецки едят с кислым молоком) или на молоке. В некоторых местах сохранился еще обычай, существовавший раньше, как можно предположить, всюду, согласно которому перед приготовленным для умоч тестом присутствующие клали земные поклоны («саджда»). При приготовлении пищи еще и сейчас зажигают тонкие лучинки, обернутые ватой, а иногда тряпками белого и синего цветов или, реже, нитками тоже определенных цветов и пропитанные маслом. Такие суррогаты свечей, зажигаемые вообще населением Средней Азии при жертвоприношениях на могилах близких людей, на мазарах, а также при курении в честь духов предков на домашнем очаге и пр., называются в разных местах разно — «нукча», «уч», «телик» и иначе. При приготовлении пищи Биби Се-Шамбе их зажигаю много — в некоторых местах до сорока штук, как то требуется обычаем, и как говорится в наказе Биби Се-Шамбе при упоминании о порядке ее чествования, имеющемся в читаемом при этом сказании:

«Пусть с радостью сделает сорок «кукча»
«И положит теньгу на свечи».
(Теньга — небольшая серебряная монета. Берется чтицей сказания в свою пользу).

Характерно отношение при «ош-и Биби Се-Шамбе» к мужчинам. Их не только не допускают совершенно присутствовать на церемонии, но даже ритуальное блюдо, которое делится между собравшимися женщинами, строго запрещается давать мужчинам…
При обращении к Биби Се-Шамбе умилостивительное угощение в ее честь устраивается обычно три или семь вторников подряд. В добытом мною в городе Ура-Тюбе варианте сказания о Биби Се-Шамбе… говорится про это следующее:

«Если кто захочет сделать радостным мое сердце,
Три вторника пусть увеселяет меня,
Пусть заколет на моем угощении одногорбого верблюда,
А если нет, то четырехлетнего барана.
Если же и этого не сможет, то пусть семь кумочей (хлеб, в обычной форме лепешки, который печется в горячей золе костра)
Приготовит вместе с пресной лепешкой и блюдом клецок.
Муку для этого пусть выпросит у семи дверей,
Будет ли это собственный свой дом, или дома других»…

…Если среди присутствующих есть беременная, то она не должна видеть зажженных свечей и есть «умоч» и ее, вообще, сажают в сторонку, т. к. неизвестно, может быть она беременна мальчиком.
…Повсюду в Средней Азии, где имеется представление о ней, попутно имеется тот или другой день недели, установленный в ее честь, часто, как мы видели, перешедшей даже в ее имя. В этот день пряхи воздерживаются от пряжи, т. к. она может наказать ослушницу. Она может истыкать ее веретеном или, наоборот, показать ей свое тело, все истыканное, как оказывается веретеном женщины, прявшей в запретное время.
В Ташкенте, по словам стариков, еще на их памяти пряхи неизменно уделяли часть денег, вырученных от продажи пряжи, на чествование своей патронессы Биби Се-Шамбе. Еще и сейчас, как мне передавали, если какая-нибудь старушка рискнет прясть во вторник, то делает это для того, чтобы на добытые деньги устроить «ош» (угощение) или «назр» (приношение но обету, жертвоприношение) в честь вышеназванной своей покровительницы «пира» прях.
(М. С. Андреев — Среднеазиатская версия Золушки. Сб. по Таджикистан).

«Такия» ремесленников

Считаем не лишним указать еще на одно бытовое явление туземной жизни, на так называемые «такия» ремесленников. Под именем — «такия» мусульмане понимают всякое общественное учреждение, предназначенное оказывать материальную и нравственную поддержку всем, нуждающимся в ней. Развитие известной отрасли занятия, взаимопомощь и сплочение членов в более тесный круг составляют основную задачу «такия». Раньше этих обществ существовало почти столько же, сколько в мусульманском быту было отдельных отраслей занятий и каждое из них имело задачей помогать своим членам в их специальности. Прежде чем перейти к более подробному описанию подобных «такия», скажем несколько слов о самих ремесленниках и об их цеховом устройстве.
Идея поднятия значения определенного вида труда в глазах народа и желание привлечь большее число охотников заставляли придавать ему высокое божественное происхождение, подтверждаемое так называемой «рисалей» (трактатом или уставом), в которой кроме сведений о божественном происхождении данного вида деятельности, говорится также, какими нравственными качествами должен отличаться каждый, избравший этот род занятий, и какие на нем лежат обязанности.
Так например, «рисаля» земледельцев гласит, что первым пахарем был Адам (причисляемый мусульманами к лику пророков) и что Архангел Гавриил доставил ему из рая волов и все земледельческие орудия и по божьему повелению научил возделывать пшеницу.
Переходя затем к нравственным качествам и обязанностям ремесленника, предписываемым ему «рисалей», мы находим следующие общие положения: во-первых, каждый ремесленник должен быть душевно и телесно чистым, правдивым, щедрым, богобоязненным и послушным законам, а равно часто должен совершать молитвы и повторять эпитеты имени божия (акбар — великий, рахим — милостивый, кахгар — гневный, гаффар — всепрощающий и т. п..); во-вторых, каждый ремесленник, не имеющий у себя «рисаля» своего ремесла, в день страшного суда восстанет в виде свиньи и будет проклят всеми ангелами и святыми; в-третьих, каждый, имеющий у себя «рисаля», совершающий намазы и дающий духовенству некоторую часть своих доходов, получит крупные воздаяния, и в будущей жизни его ожидает та же награда, которая обещана тем, кто истребляет неверных, кто строит мечети и медресе и пр.; и наконец, в-четвертых, кто не верит тому, что написано в рисале, тот проклят и неверный, а его жена должна быть разведена с ним, как с богоотступником.
Эти рисали, принадлежащие перу местных улемов, и поныне сохраняющие свое значение для некоторых ремесленников, должны считаться в высшей степени поучительными потому, что они являют собою прекрасный образчик… той роли, которую играют в жизни туземца так называемые улемы, то мусульманское духовенство, о котором было упомянуто выше.
Веруя в божественное происхождение известного ремесла, каждый цех имеет своего патрона — в лице одного из пророков или святых, под непосредственным духовным покровительством которого должен находиться всякий, принадлежащий к этому цеху. В общих своих чертах цеховое устройство тождественно с устройством разных религиозно-мистических орденов, и «такия» ремесленников служила тем же целям, какие преследовались в «такия» названных орденов, а именно — подготовка людей к известного рода деятельности. Точно так же, как у этих орденов, во главе известного ремесла стоял главный мастер, называемый также «пир», «устад», «баба», обязанность которого заключается в обучении данному ремеслу поступавших к нему в «такия», а затем, после установленного испытания отпускать их с благословением (фатиха) и званием «уста» (мастер), дающим ему право открывать свою собственную мастерскую и обучать других тому же ремеслу. Хотя такой выпущенный из «такия» уста и приносил немалую пользу пиру или бабе своими трудами во время бытности в «такия» «хальфою» (учеником), но даровое обучение ремеслу и проживанию иногда в течение нескольких лет на иждивении этого «пира» налагают на него нравственную обязанность уделять часть своих заработков в пользу своего учителя, тем более, что в случае неудачи в его предприятиях, последний обязан предоставлять ему у себя в «такия» бессрочный приют и пропитание. На «бабе» же всецело лежит ответственность и за действия выпущенных им мастеров перед их клиентами. Кроме того всякий приезжий из другого места уста, доказавши свою правоспособность носить это звание, имеет право требовать приюта и прокормления в местной цеховой «такия» до тех пор, пока «баба» не отыщет соответствующих его ремеслу занятий.
(Материалы по мусульманству, I, Ташкент).

Рисоля ткачей

Во имя бога милостивого и милосердного.
Имам Джафар, правдивый и достойный руководитель по поводу рисоля о ткацком ремесле передает следующее: святой посланник милостивейший, да благословит его аллах и да приветствует его, сообщает: знайте и внимайте, что каждый мастер, который будет выполнять предписания этой рисоля, будет счастлив и в этом мире и в загробной жизни, если аллаху всевышнему будет угодно.
Пусть мастер-ремесленник ежедневно один раз прочтет эту рисоля, если он не может читать, пусть держит (ее) при себе или же послушает ее, заставивши (кого-либо) читать.
Если кто-либо оскорбит человека, сохраняющего эту рисоля, тому следует «дарра» (плеть).
Если какой-либо человек, схвативши его (ремесленника, имеющего рисоля) за ворот, без вины ударит кулаком, тот будет грешником.
Если (кто-либо) презрительно отнесется, говоря «Эй ты ткач, сколько таких, как ты, людей» — то это будет так, как будто бы он презрительно отнесся к святому Сифу, пророку аллаха, и в день воскресения мертвых он восстанет голым из могилы.
Имам Джафар правдивый, достойный руководитель передает, что Адам, да будет ему мир, согрешил перед богом и тело его стало обнаженным. Он воззвал к всевышнему богу, говоря: «О боже, подай мне прикрытие для «аврата».
Всевышний бог внял его обращению, приказав святому Гавриилу, говоря: «Принеси из рая листья фигового дерева». Святой Гавриил, мир ему, принес два фиговых листа. Тогда всевышний бог приказал Адаму через Гавриила: «Пусть закопает один лист в землю и полюбуется на мое могущество». Святой Адам зарыл один лист в землю. Тотчас же выросли два растения: одно было хлопок, а другое — фиговое дерево. Хлопок, выросший из одного листа, созрел и раскрылся. Собрав его, удивленный Адам обратился к творцу со словами: «О боже, каким способом мне взять плод его?» Тогда всевышний бог приказал Гавриилу привести из рая чесальщика хлопка, а от этого последнего получил Адам, мир ему, очищенный хлопок. Затем Адам, мир ему, обратился к всевышнему богу, говоря: «Как же мне сделать из этого хлопка нитки?» Тогда всевышний бог приказал Гавриилу: «Отправляйся и покажи Адаму его Еву». Тогда Гавриил, мир ему, доставил Адама к Еве. В то время дьявол, проклятие над ним, придя к Еве, сказал: «О Ева, соскучилась ли ты по Адаму?» Она ответила: «Я соскучилась». «Если так, о Ева, если я тебе покажу Адама, вступишь ли ты со мною в связь?» Сначала Ева ничего не ответила, а потом сказала: «О Азазиль, покажи мне Адама». Тогда дьявол, проклятие над ним, пошел за Адамом и, проходя по дороге, увидел Адама вместе с Гавриилом, мир ему, и, обращаясь к Адаму, спросил: «Адам, куда ты идешь?» Святой Адам ответил: «Если богу будет угодно, иду к Еве». Тогда дьявол, незаконнорожденный, опередив св. Адама, пришел к Еве и увидел, что она спит. Однако это была не Ева, а всевышний бог своим могуществом сделал из камня подобие Евы и положил там. Дьявол, улучив время, вступил в связь с этим изображением. В это время св. Адам подошел (сюда) и увидел дьявола. Св. Адам был поражен. Но Ева (настоящая) услышав голос Адама, поднялась во весь рост, после чего Адам увидел ее и приветствовал, говоря: «О Ева, ступай и пряди хлопок, пусть для нас обоих будет прикрытие «аврата». Матери Еве это понравилось и она, обращаясь с молитвой к всевышнему, произнесла: «О вечный, ведь я не знаю, как делать нитки из этого хлопка». Всевышний бог приказал Гавриилу: «Ступай в рай и принеси оттуда прялку (чарх)». Матерь Ева приготовила на нем пряжу. По повелению всевышнего бога св. Гавриил обучил ткацкому ремеслу св. Адама. Спустя несколько лет, появился пророк аллаха Сиф. Адам, мир ему, обучил (ткацкому искусству) Сифа, пророка аллаха. У Сифа, пророка божия, было сорок дочерей. В один день они пряли пряжу (количеством) на одну одежду. Таким образом, они пряли сорок лет. Сиф, пророк божий, ткал из всей пряжи и, приготавливал св. Адаму прикрытие его «аврата», одевал (его). Адам ради Сифа, пророка божия, совершал благодарственную молитву.
Если нитка при тканье рвется, читают следующий стих: «Беззаконные будут узнаны по чертам своим и они будут схвачены за передние волосы на голове и за ноги».
Когда челнок (сорвавшись) упадет вниз, читают эту молитву:
«О боже, ниспошли благословение на Мухаммеда и на семью его и благослови их». При выходе из мастерской читают этот стих: «Действительно к нам уже пришел посланник из среды нас самих, ему тягостны ваши преступления, он заботлив о вас, к верующим он сострадателен, милосерд».
При отрезании сотканного пусть читают следующий «такбир»: «Аллах велик, аллах велик, нет бога кроме аллаха. Аллах велик, аллах велик. Слава аллаху».
Кроме того каждый мастер, который будет поступать согласно этой рисоля, изо дня в день будет увеличивать свое благополучие, а всевышний бог подарит его работе свое благословение. Если же мастер не будет поступать по настоящей рисоля, то в день восстания мертвых он (предстанет) перед пирами посрамленным и с черным лицом.
Если он (мастер) не будет знать правил и порядка (рисоля), ему не может быть дозволено руководить учениками. От св. Адама до Мухаммеда, мир ему, было шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть наследственных мастеров. Все они были наисовершеннейшими. Каждому мастеру при произнесении «такбира» необходимо знать таким образом четырех пиров шариата, четырех пиров тариката, четырех пиров хакыката, четырех пиров сострадания, одного пира и полпира. Если мастер не будет знать этих правил и порядка, то в ремесле его не будет благодати, а души всех покойных пиров будут недовольны этим человеком.
Имам Джафар правдивый, достойный руководитель передает, что святой Гавриил преподал эту рисоля ткацкого ремесла святому Адаму. В то время матерь Ева родила несколько детей, которые в течение своей жизни пряли нитки. У Сифа, пророка аллаха, было сорок дочерей. Позже, святой Гавриил, мир ему, преподал ткацкое ремесло также и Сифу, пророку аллаха. Обычай произносить такбир остался от них.
(Обычай) «миян-банд и камар-баид» следующий: с правой стороны ремесленника встает один человек и с левой стороны встает человек, перевязав его (посвящаемого) поясницу тремя узлами, произносит благодарственную молитву и выполняют (обычай).
Дочери пророка аллаха — Сифа совершали молитву и благодать осталась в прялке. Однако по средам они не пряли.
Каждому человеку следует произносить при (начале) всех своих работ: во имя бога милостивого и милосердного.
Все мастера спрашивали у Сифа, пророка аллаха, говоря: «О пророк божий, что будет с тем, кто не знает всей истории ткацкого ремесла и если он (к тому же) неграмотен?»
Пророк аллаха Сиф ответил: «Каждый мастер-ткач, если он будет доволен своим заработком, проявляя воздержанность и держа при себе эту рисоля, веря (в нее), в день восстания мертвых поднимет голову под тенью нашего знамени. Если ремесленник будет без рисоля, то в этом мире не будет благодати в его делах и совершенствоваться дела не будут. Перед великими мира слова его не будут иметь значения, он будет в затруднительном положении, и все, что он приобретает своим ремеслом, будет вне закона и нечисто.
Аллах велик, аллах велик, нет божества кроме аллаха. Аллах велик, аллах велик, аллаху слава, Милостию твоей, о милосердный из милосердных».
(М. Гаврилов — О ремесленных цехах Средней Азии и их статутах-рисоля. Известия Средазкомстариса, вып. III, Ташкент, 1928, стр. 223 — 241).