На первый взгляд кажется, что трудно говорить о «религиях», когда речь идет о стране, где все национальности являются мусульманскими. Однако, если разобраться несколько глубже — приходится придти к выводу, что наше заглавие имеет известные основания.
Средняя Азия представляет достаточно пеструю картину хозяйственных типов и социально-экономических укладов, начиная от интенсивного земледелия, имеющего тысячелетнюю историю и кончая скотоводческим кочевым хозяйством степей и полупустынь; районы — тысячи лет назад вставшие на путь феодализации, создавшие могучую торгово-капиталистическую культуру, где слагался уже до революции туземный промышленный капитализм и, с другой стороны — районы, где социалистическое строительство сталкивается с развернутыми родовыми отношениями, с первыми зачатками феодализационных процессов. Естественно, что разнообразие социально-экономической основы не может не создавать и разнообразия в идеологии. Господствующая религия — ислам, религия торгового капитализма, товарного уклада феодального общества, лежит верхним пластом, иногда мощным, иногда весьма тонким на сложном конгломерате доисламистских верований различных народностей страны, лежит, сложно переплетаясь со своим подслоем, проникая внутрь его, но и сама в свою очередь насыщаясь чуждыми официальной религиозной системе мусульманства элементами. Ислам силен там, где патриархально-родовой уклад уступает место товарному хозяйству и торгово-капиталистическим отношениям. Существует взгляд, что ислам обладает особенной способностью сглаживать местное своеобразие религиозных верований, что в религиозном отношении все мусульманские страны «на одно лицо». Если сравнивать, скажем, с христианством, конечно этот взгляд будет иметь некоторые основания, но в его обычной трактовке он является глубоко ошибочным и, в конце концов, вредным для развертывания нашей антирелигиозной работы.
Средняя Азия — страна, где корни религии до настоящего времени особенно прочны, где религиозные санкции, установления и обрядность густой сетью оплетают всю трудовую и общественную деятельность коренного населения.
[…]

Смотрите также:

Религиозные верования туркмен
Религиозные верования узбеков
Религиозные верования казахов и киргизов
Религиозные верования таджиков

Средняя Азия может быть грубо разделена на 3 района, в отношении интересующего нас вопроса. Первый — это центральное ядро Узбекистана, область Бухары и Самарканда, где правоверный суннитский ислам, являясь государственной религией до самого уничтожения Бухарского ханства, пустил наиболее глубокие корни, сильнее всего пропитал все бытовые религиозные верования и обрядовую деятельность населения. Однако это нисколько не мешает ему уживаться с не входящими в официальное учение ислама пережитками домусульманских религий, насквозь пропитывающими быт населения.
Второй район — это бывшая горная Бухара, Таджикистан. Здесь особенно сильны пережитки древних земледельческих религий. В горной стране, тысячелетия сопротивлявшейся власти господствующих классов населения равнин, особенно прочно укрепились оппозиционные официальному правоверию мусульманские секты, особенно измаилитов, идеология и обрядность которых составляет неразрывно целое с домусульманскими верованиями древнего земледельческого населения Памирского горного узла.
Наконец, с запада, севера и востока от этих двух районов, полукругом лежат области степного кочевого, скотоводческого хозяйства — Туркмения, Казахстан и Киргизия — области, где ислам укрепился наименее прочно, составляя тонкую верхушку над мощным слоем древней шаманистской религии кочевников, еще только начинающих изживать традиции родового строя.
Вряд ли нужно говорить, что если до революции эти идеологии находились в известном противоречии, то сейчас они нашли общий язык, выступая единым фронтом против строительства социализма.
Для нас является важным понять социальные корни этих религий, этого среднеазиатского религиозного синкретизма в процессе его сложения, в историческом разрезе. Поэтому нельзя в двух словах не остановиться на истории народов Средней Азии, истории чрезвычайно сложной, частью которой является и история религии этих народов.

Средняя Азия до ислама

Мы не будем останавливаться на доисторическом прошлом страны. Отметим только, что во времена, отделенные от христианской эры 1½ — 2-мя тысячелетиями, в эпоху перевода от камня к металлу, в так называемой культуре Анау, в южной Туркмении мы находим указания на существование оседлого земледельческого населения, жившего в сложных глинобитных жилищах и оставившего великолепные образцы художественных раскрашенных гончарных изделий.
Уже с VI века до нашей эры мы имеем документальные сведения о народностях Средней Азии. По сообщениям Геродота и на основании надписей персидского царя Дария Гистаспа (521-486 г. до н. э.) мы знаем, что во времена Дария Бактриана (Балх в Афганистане), Маргиана (Мерв), область Согдийцев (бассейн Зеравшана) и Хорезм входили в состав сатрапий громадной Персидской монархии. Эти области платили в государственную казну ежегодно 360 талантов, т. е. около 3,6 млн. рублей, и отряды согдийцев и хорезмийцев принимали участие в походах персидского царя Ксеркса на Грецию.
Позднее, когда в конце IV века до н. э. Александр Македонский разгромил Персидскую империю, Средняя Азия сделалась одним из театров войны. Согдийцы, обитатели бассейна Зеравшана, участвуют в битве при Гавгамеле, где решилась судьба Персии, потом — восстают вместе с бактрийским сатрапом Бессом, наконец ожесточенно дерутся против Александра с 30000 войска, вторгнувшегося в Среднюю Азию через Аму-Дарью (тогда Оксус), прошедшего походом до теперешнего Самарканда и Сыр-Дарьи (тогда Яксарт) и основавшего на последней «Александрию Дальнюю».
Что представляла собой Средняя Азия в эту отдаленную эпоху в этнографическом и социально-экономическом отношении?
Центральное ядро края — район Согдианы и Хорезма, составляли земледельческие племена, жившие в укрепленных селениях и имевшие и города, некоторые из которых, судя по описаниям историков походов Александра, имели довольно внушительные размеры. Большинство ученых считает эти народы — согдийцев и хорезмийцев — народами иранской языковой системы, родственными лингвистически тогдашним обитателям Мидии и Персии. По-видимому, уже тогда хозяйство строилось на искусственном орошении и намечалась известная социальная дифференциация, с выделением родовой аристократии, постепенно перераставшей в феодальную. Однако, по-видимому, развитого феодализма еще не было, и народности жили в патриархально-племенном строе, напоминавшем социальный строй древней Руси до IХ-X столетия, когда ее охватил интенсивный процесс феодализации. На север, на запад и на восток лежали, как и теперь, области кочевников — саков (скифов), массагетов и др. народов, как доказал Н.Я. Марр, относящихся к яфетической системе языков, но несомненно включавших также и некоторые иранские элементы. Экономика этих племен строилась на скотоводстве и социальная их структура представляла типичное племенное государство, с господством могущественной родовой аристократии. Средняя Азия явилась уже тогда перекрестом экономических и культурных путей, периферией двух могущественных культурных областей, борьба экономических интересов которых надолго определила исторические судьбы среднеазиатских народов и историю их религий. Это, с одной стороны — Восточное Средиземноморье — область Ирана, Передняя Азия, впоследствии — Аравия, с другой — великие культурные области юго-восточной Азии — Индия и Китай. Материалы для истории Средней Азии мы одинаково черпаем как из восточно-средиземноморских — греческих, латинских, персидских, арабских, так и из китайских источников.
Именно борьба восточного и западного торговых капиталов, борьба внутри той и другой области, между отдельными торгово-капиталистическими странами (античным Средиземноморьем, Римом, Персией, впоследствии Аравией) за гегемонию на торговых путях, передвижениями кочевых племен — передвижениями, сплошь да рядом обусловленными интересами борющихся за гегемонию торгово-капиталистических государств — определяется внешняя картина Среднеазиатской истории.
Вслед за распадением империи Александра Македонского возникает греко-бактрийское царство, объединявшее современный Афганистан, юго-восточный угол Средней Азии, и простиравшей свое влияние на северо-западную часть Индии.
Область современной Туркмении входит в состав самостоятельного Иранского государства, так называемого Парфянского царства. На севере происходит передвижение кочевых племен.
На Востоке центрально-азиатского кочевого мира мы видим медленное, но верное наступление китайского торгового капитала, постепенно все более и более расширявшего свое влияние и искавшего путей к западным рынкам. Здесь Китай сталкивался с многочисленными кочевыми племенами, нейтрализовать, подчинить и использовать которые являлось его настоятельной политической задачей. Наступление Китая и связанные с этим войны и передвижения племен докатились до юго-западной границы кочевого мира и обрушились рядом ударов на тонкую перемычку между Индией и Средиземноморьем, которую представляла собою Греко-бактрийская монархия.
Место скифов-саков, или сэ китайских источников занимают другие племена. Впрочем, нужно отметить, что скорее мы имеем перегруппировку политических образований, смену кочевых империй. В состав новых орд конечно входили, как это мы имеем и позднее, осколки старых, и кочевые государства представляли собой пестрый конгломерат племен и языков.
II век — век объединения Китая под властью Ханьской династии, в лице военачальника Льеу-Паня, из провинции Кань-су, основателя в 202 году империи, объединившей 20 отдельных враждующих между собой феодальных княжеств. Китай начинает наступать на смежных кочевников — хун-ну (гуннов).
К этому времени хун-ну создают огромную кочевую империю. Удары хун-ну заставляют сдвигаться с насиженных мест смежные народы — усуней и юе-чжи. Последние в свою очередь вторгаются в греко-бактрийское царство и подчиняют его своему господству.
Первоначальное проникновение китайцев в Туркестан связано именно с этими войнами. В частности, Китай искал в лице юе-чжи союзников против гуннов.
В свою очередь, дальнейшее продвижение кочевников в сторону Индии ведет к образованию обширной области, подчиненной кочевникам, так называемой «индоскифской», или «кушанской» (по местному названию, юе-чжи — куш), что ведет к новым связям между среднеазиатским кочевым и оседлым миром и Индией.
Таким образом, к концу II и началу I века до н. э. Средняя Азия оказывается включенной в два крупные политические объединения — Парфянское царство на западе, во главе которого встала династия Арсакидов и Индо-скифскую державу. На севере, где вне этих объединений продолжает существовать земледельческий оазис Хорезма, не прекращается передвижение кочевых племен — гуннов, продвигающихся все далее и далее на запад, кань-гюйцев, усуней, аланов. Владения Китайской династии Хань доходят до Ферганы, заняв весь восточный Туркестан. Завязываются тесные экономические сношения между Китаем и Парфией, а несколько позднее и Римом, посредником между которым и Китаем становится государство Арсакидов.
Несколько столетий позднее, на севере создается новая кочевая империя жуань-жуаней, оказавшая давление на государство усуней и эфталитов, которых западные источники называют белыми гуннами. Эфталиты вторгаются в культурные области Средней Азии и оттуда доходят до Кабула и Инда, основав столицу своего царства в Бадахшане, верховьях Аму-Дарьи.
Наконец, начиная с VI века, в истории Средней Азии впервые выступают турки, сменившие в Монголии жуань-жуаней и, в союзе с Персией, во главе которой стояла династии Сасанидов, разрушили государство «белых гуннов» и подчинили себе культурные области Средней Азии.
Как же шло в это время социально-экономическое развитие самих среднеазиатских народов? Если источники времен походов Александра говорят о культурной отсталости согдийцев и хорезмийцев, сравнивая их быт с бытом северных кочевников, то уже к I веку нашей эры положение коренным образом меняется. Китайские и римские источники говорят о высоком развитии земледелия и ремесел. Фергана уже начинает вывозить на запад железо, оружие, шелк, стекло. Начиная с эпохи греческого владычества растут торговые города.
К V веку н. э. возвышается область Самарканда, управляемого могущественнейшим в Средней Азии феодалом «согдийским ишхидом».
Социальный строй принимает формы развитого феодализма, с сильным слоем землевладельческой аристократии — так называемыми «дихканами» (отсюда современное дехкан уже в смысле «земледелец»).
Этот рост экономического и политического уровня идет параллельно постепенному перемещению на север торгового пути с востока на запад. Эта торговля постепенно переходит от персов и обитателей Бактрианы (совр. Афганистана), в руки согдийцев и более северных народов.
Таким образом, к моменту вторжения арабов и установлению ислама, Средняя Азия представляет в своей южной части область интенсивного земледелия, с крестьянским населением, подчиненным многочисленным крупным и мелким феодалам, сидевшим в укрепленных замках в земледельческих местностях. Наиболее крупными феодалами являются «согдийские ишхиды», отнюдь однако не подчиняющие политически других крупных и мелких князей и дворян. Наряду с ними существуют уже значительные торгово-ремесленные центры, города, о которых китайский источник седьмого века говорит: «Жители все искусные торговцы. Когда мальчику исполняется 5 лет — его учат грамоте. Когда он научится читать — его заставляют учиться торговому делу. Прибыль высоко ценится большинством жителей».
Таким образом, внутри самой Средней Азии уже заложены социальные противоречия между феодализмом, поземельной аристократией и растущим торговым капитализмом, — борьба между замком и городом, борьба, приведшая к головокружительному успеху мусульманской революции.
Вся область Средней Азии оказывается в зависимости от кочевой империи турков, распавшейся к тому времени на восточную и западную с центром в Суябе, на берегу р. Чу, в Семиречье. Продвижение китайцев, подчинивших вслед за восточными и западных турков, и в 748 году н. э. разрушивших Суяб, также облегчило арабское завоевание.

Религия в Средней Азии до ислама

Мы имеем крайне мало исторических сведений, по которым можно судить о древнейших местных религиях. В этом отношении гораздо более прочную опору дает анализ этнографического материала. По отношению к кочевникам-скифам и другим яфетидо-иранским племенам, равно как и к сменившим их туркам — этот недостаток материала особенно дает себя чувствовать. Из греческих источников мы знаем лишь имена ряда скифских божеств, из которых самое крупное место занимает богиня Тобити, культ которой, по-видимому, связан с культом переднеазиатских женских божеств; богиня луны Аргимпаса (может быть, Астарта) и ряд других. Наряду с ними несомненно существовал ряд местных, родовых и племенных святилищ и божеств, развитой культ предков, отражением которого являются знаменитые могилы скифских князей с представлением о загробной жизни на земле, вследствие чего покойник бальзамировался и снабжался всем необходимым — оружием, пищей, золотом, конями, вплоть до жен, рабов и дружинников вождей, убивавшихся на их могилах. Греческие источники говорят о сильно развитом культе родовых княжеских могильников, которые в случае войны наиболее оберегались. Геродот говорит о людских жертвоприношениях перед железным мечом, водруженным на холме, представлявшем, по-видимому, символ племенного божества. По-видимому, значительную роль в общественной жизни играло жречество племенных богов — всякого рода предсказатели, гадатели, хранители религиозных и социальных традиций. Есть основание предполагать и наличие шаманов. Наряду с этим — несомненны указания на существование у скифов и родственных племен пережитков тотемизма. Скифо-сарматский звериный стиль, изображения львов, барсов, коней, оленей, быков и птиц, покрывающие богатым узором находимые к курганах вещи, вместе с определенными указаниями яфетического языкознания, дают полное основание для этого утверждения, так же, как и анализ племенных названий скифских племен.
Последующие передвижения кочевников, по существу, несли аналогичную картину в отношении религии. О религии тюрков мы можем судить по пережиткам в современной религии казахов, киргиз, туркмен и др., по фольклору, и наконец по религии тюрков оставшихся «язычниками», т. е. не принявших ни одной из мировых религий. По-видимому, мы имеем здесь картину близкую к религии якутов, с черным шаманством — мелкими колдунами и знахарями, обслуживающими повседневные нужды населения, и шаманством белым — сложным культом племенных божеств, духов предков племени, или религии алтайских племен. Наряду с племенными богами и бесчисленным миром духов выделялись некоторые, наиболее крупные, стихийные божества, культ которых как и племенной культ, находился в руках родовой аристократии, из которой постепенно слагалась феодальная верхушка общества.
Как у скифов, так и у тюрков и впоследствии монголов, в процессе взаимодействия, хозяйственного и политического, с оседлыми феодальными и торгово-капиталистическими странами, именно эта социальная верхушка довольно скоро заменяет древние культы той или иной из религий соседних государств: так, эллинская религия и маздеизм проникают в среду скифов; христианство, иудейство, манихейство, буддизм и наконец ислам попеременно завоевывают правящую верхушку кочевых империй. Масса кочевников конечно остается при прежних верованиях, и мы и сейчас видим, как еще мало ислам воздействовал на культуру и быт современных мусульман-кочевников.
Пожалуй, еще меньше можно сказать о туземной религии оседлых народов. В ранних источниках мы находим лишь глухие указания о культе идолов и очень рано страна делается местом конкуренции маздеизма, буддизма, различных христианских сект.
Наиболее древней и наиболее распространенной религией оседлого населения Средней Азии являлся маздеизм или зороастризм (религия Заратуштры-Зороастра) — сложная синкретическая религия, соединявшая дуалистическое учение о борьбе двух великих богов — доброго и злого: Агурамазды (Ормуза) и Ангра-майнью (Аримана), с поклонением огню, не исключавшая однако и поклонения многочисленным местным божествам. Остатки зароастрийских общин в Средней Азии сохраняются до X-XI века, когда мы находим упоминание о маздеистах, под именем «мугов», или «муджусов» в мусульманских источниках. Местом культа медзеистов были «дома огня» — «атешкеде» или «атешхане», остаток которых сохранился и сейчас в горно-таджикских деревнях в виде «домов огня» — своего рода общественных клубов, не утративших и сейчас известного культового значения. Археологическим памятником, подтверждающим широкое распространение маздеизма в Средней Азии, являются повсеместно находимые многочисленные «оссуарии» — костехранилища, в которые последователи Заратуштры складывали кости умерших, после того как птицы и собаки очистят скелет от мяса на особых башнях — «дахмах». Кроме домов огня и мест хранения оссуариев — так называемых «наусов» — местом культа были и домашние святилища. Таг, у замков огнепоклонников-феодалов, на воротах выставлялся фамильный «идол» владельца.
Наряду с маздеизмом, связывавшим Среднюю Азию с Ираном, сюда уже с самого начала нашей эры проникает буддизм. В 21 году н. э. в Китай прибывает из Средней Азии посол юе-чжийцев, знающих текст буддийских гимнов. С III века нашей эры мы имеем уже более четкие указания на распространение буддизма в Средней Азии. В эпоху арабского завоевания мы имеем в Самарканде, в Бухаре и в ряде других городов буддийские храмы и монастыри. Буддизм шел сюда из Индии и Афганистана (Бактрии), где к тому времени он широко распространился (там до сих пор сохранились развалины храмов, пещерные монастыри, грандиозные изваяния Будды, высеченные в скале). Экономические связи с Передней Азией, в частности с Сирией вызвали распространение различных переднеазиатских сект, выросших из смешения маздеизма с христианством — манихеев (в VII веке) и мазданитов, равным образом как и самого христианства (с IV века), главным образом в его несторианском толке, ко времени арабского завоевания широко распространившегося по Средней Азии. Уже В 334 году в. Мерве мы встречаем христианского епископа, в 420 году возведенного в сан митрополита; приблизительно в это же время утверждается епископия в Самарканде. Несколько позже христианство распространяется до тюркских народов Семиречья, где оно получает большое распространение и удерживается вплоть до XIV века.
Наконец, в начале VIII века в связи с арабским завоеванием в Туркестане появляется ислам, скоро превращающийся здесь в господствующую религию.

Средняя Азия после арабского завоевания

Арабы в 633 году вторгаются в Персию, затем в Мерв, куда бежал последний представитель Сасанидов. В половине VII века они устраивают набег на Мавераннахр, овладевают Бухарой и Самаркандом и с богатой добычей возвращаются восвояси. Полвека спустя, в 704 году начинается прочное завоевание. Арабский полководец Кутейбе с сорокатысячной армией с 705 по 715 год покоряет Согдиану, Хорезм, Фергану, доходит до Кашгара и прочно утверждает арабское владычество. Земледельческая Средняя Азия становится частью Хорасанской провинции Арабского халифата со столицей в Мерве. Арабское завоевание, уничтожившие власть землевладельческой аристократии, и обеспечив победу товарного уклада в феодальном обществе Средней Азии, дало мощный толчок экономическому и культурному развитию Средней Азии, несмотря на громадные контрибуции и просто награбленные ценности, вывезенные арабами-завоевателями. Хотя классовая борьба торговой буржуазии и ремесленников городов против феодалов, принимающая частью форму религиозной борьбы, частью выливающаяся в открытые вооруженные столкновения, продолжается, однако центр тяжести хозяйственной и политической жизни прочно переносится из замков феодалов в города и шаг за шагом углубляется процесс сращивания феодалов с торговой буржуазией. Феодальные владетели сами становятся крупнейшими представителями купечества.
Огромное распространение границ мусульманской державы не могло не привести в конечном итоге к развитию антиарабского движения в покоренных и исламизированных странах. Арабское владычество, первоначально содействовавшее экономическому развитию, дав нужный толчок и уничтожив засилье землевладельцев — исчерпало свою историческую миссию и превратилось в фактор, скорее задерживающий развитие туземной промышленности и торговли. Антиарабское движение, частью опирающееся на феодальную реакцию, частью — на новые потребности туземного торгового капитала, пошло однако не под знаменем национальным, а под религиозными лозунгами. На северо-востоке халифата этим лозунгом был шиизм, подавленный с большой жестокостью в Самарканде и Бухаре.
В 467 году в Мавераннахре вспыхивает восстание секты «Сефидджамеган» (носящих белое платье), подавленное лишь через 15 лет. Вместе с тем положение осложняется набегами тюрков, усиливших свой натиск на земледельческие области.
Все это ведет к переходу власти в руки туземной (иранской) династии Саманидов (конец IX века), формально считавшихся наместниками Багдадского халифа, но фактически совершенно независимых владетелей. Освободившись от экономической зависимости от халифата, Средняя Азия начинает быстрым темпом развивать производительные силы страны и торговлю.
Средняя Азия вывозит шелковые и хлопчатобумажные ткани, ферганские металлические изделия, высококачественное оружие, бумагу, выделываемую в Самарканде. Идет оживленная торговля с кочевниками — от них ввозится скот, шкуры, меха, рабы, взамен им дается одежда, хлеб и другие товары среднеазиатской промышленности. С экономическим подъемом связан и культурный подъем, строятся десятки мечетей, медресе — высших духовных школ, ислам, начинает все глубже захватывать массы населения и проникает в степи, на север от земледельческого Мавераннахра.
Между тем, на севере продолжается передвижение турецких племен, военные столкновения. Наряду с турками-огузами (токуз-огуз, девять огузов, по числу огузских родов) появляются новые племенные объединения — тюргеши, карлуки, занимающие в VIII веке Семиречье. Наступление Китая на степь также не прекращается, и под его давлением идут новые и новые перемещения. Упрочение торговых связей с кочевниками ведет к распространению ислама на север, в страну карлуков, и там возникают мусульманские города. Но наряду с этим, турки вновь начинают играть крупную роль в политической жизни Мавераннахра. На смену Саманидам, в самом конце X века приходит тюркская династия Караханидов, а затем — Сельджукидов, при которых турецкие войска, имея столицу в Мерве, завоевали Хорасан, Хорезм, Иран, вторглись в Малую Азию и нанесли ряд жестоких поражений Византии. В 1130 г. Сельжукиды берут Самарканд, объединив под своей властью таким образом колоссальную территорию.
Власть турков окончательно упрочилась в Средней Азии, и было положено начало победоносному наступлению на запад, закончившемуся взятием Константинополя и вторжением в Среднюю Европу. Этим был закончен начавшийся много веков назад процесс экспансии среди земноморского торгового капитала через Мавераннахр на северо-восток, процесс, связавший неразрывными узами турецких кочевников с культурными областями Ирана и Трансоксании, и в конце концов приведший к их объединению в единое политическое целое под властью принявших ислам — турков.
Удар могуществу Сельджукидов нанесли новые нашествия из Монголии — кочевников монголов китаев (кара-китаев), завоевавших Хорезм и Мавераннахр и основавших империю Гурханов от Кашгарии до Каспия, со столицей в долине р. Чу. Все эти войны приводят к известной феодальной реакции. Внутри земледельческой Средней Азии обостряются взаимоотношения между отдельными феодальными центрами, что облегчает дело новым завоевателям. В конце XII века преобладание переходит к владетелю Хорезма, хорезмшаху, победившему Сельджукидов, покорившему Хорасан и выступившему против китаев, над которыми ему удалось одержать победу, которой однако воспользовался монгол из племени найман Кучлук, захвативший значительную часть владений гурханов. В 1212 году хорезмшах овладевает Самаркандом, захватывая в свои руки Мавераннахр.
В процессе этих войн обострилась и религиозная борьба. Под властью китаев, исповедовавших манихейство, поднимают голову христиане, в Кашгаре основывается митрополия, в государстве христианина Кучлука организуются даже гонение на мусульман.
Но в начале XIII века на востоке появляется новая сила — монгольская империя Чингисхана, объединившего под своей властью десятки монгольских и турецких племен, в 1219-1220 году монголы вторгаются в Туркестан, разбивают хорезмшаха Мухаммеда, берут Бухару, Отрар, Самарканд, столицу Хорезма — Гургандж (Куня-Ургенч), в 1221 — занимают Хорасан, вторгаются в Индию, подвергнув всю Среднюю Азию основательному разгрому. После смерти Чингиса Средняя Азия входит в состав Улуса Джучи, причем западная и северная части входят во владение его сына Батыя, а Мавераннахр и восточный Туркестан достаются другому сыну — Джагатаю.
Нашествие монголов, несмотря на разгром, произведенный ими, привело к новой полосе экономического подъема, связанного с колоссальным расширением рынков на все пределы гигантской монгольской империи. Распад ее был приостановлен новым объединением на этот раз под властью турецких ханов, именно Тимура, причем центром этой новой экспансии явился Мавераннахр и ее причиной — стремление мусульманского купечества Средней Азии к закреплению за собой полученных в результате монгольского завоевания рынков, утратой которых грозил быстрый распад монгольской империи. Империя Тимура (род. в 1336 г.) охватывает колоссальную страну, от Иртыша до Волги и от Северной Индии до Малой Азии.
В этот период Мавераннахр, в частности Самарканд, становится центром всего мусульманского мира, столицей величайшего в мире государства. Как в эпоху Саманидов, на базе огромного экономического подъема и политического могущества, появляется колоссальный культурный подъем. Самарканд становится центром мусульманской образованности.
На переломе от XV к XVI веку в Туркестан вторгается новый кочевой народ — узбеки — конгломерат турецких и монгольских племен и родов, объединенный именем потомка Джучи, главы Золотой Орды, Узбека. Часть этого народа впоследствии положила начало казахскому народу, часть же завоевала земледельческие области Средней Азии и основала ряд Узбекских ханств, крупнейшие из которых — Бухара и Хива, дожили до революции.
Отсюда начинается постепенный упадок мирового значения культурных областей Средней Азии. Причина его — уход торговых путей, растущее преобладание в мировой торговле Западной Европы, захватившей в свои руки морские и океанские пути. Средняя Азия теряет роль узлового торгового пункта, перекрестка путей с Запада, Востока и Юга. Собственно, пути эти сохраняются, но торговля их далеко уступает прежней. Рост местной промышленности начинает подрываться импортом европейских изделий, и страна превращается из мощного торгово-промышленного центра в сырьевую базу и рынок сбыта для других стран. Этот процесс приводит в конечном итоге к его политическому заключению — русскому завоеванию.
Экспансия русского торгового капитализма в Среднюю Азию начинается с самого момента Узбекского завоевания — с середины XVI века, особенно усилившись к XVII веку, а в конце XVII и в начале XVIII — уже начинаются попытки политически подчинить Среднюю Азию России. В 1717 году состоялась первая, неудачная русская военная экспедиция в Среднюю Азию — поход кн. Гековича Черкасского на Хиву. Весь XVIII век — период упорного наступления русского торгового капитала, то экономического, то вооруженного, на богатый рынок Средней Азии. В XIX веке — к интересам торгового капитала присоединяются интересы промышленного, и в 1864 году взятием Ташкента было положено начало окончательного превращения Средней Азии в колонию русского капитализма.
К началу проникновения русского торгового капитала и вооруженного вторжения русских в Среднюю Азию, складываются крупные феодальные государственные образования, частью дожившие до эпохи революции.
Наиболее крупные из них — Бухарское, Хивинское и, с начала XIX века, Кокандское ханство. На востоке остаются то подчиняющиеся Хорезму, то возвращающие себе независимость Туркменские племена.
Как и после всех других завоеваний кочевников, феодальная реакция, дробление на многочисленные уделы, постепенно сменяется новым «собиранием» земли, политическим объединением в более крупные единицы и сращиванием феодальной и торгово-капиталистической верхушки. Однако это сопровождается довольно ожесточенной борьбой между представителями военной аристократии кочевых узбекских родов и ханскими династиями, стремившимися, проводя политику торгового капитала, к созданию крепких бюрократически организованных теократических мусульманских государств, борьбе, осложняющейся такими фактами, как (правда, кратковременное) завоевание Средней Азии Надир-Шахом, новые вторжения кочевников (калмыков, в начале XVIII века) и главное, все большим и большим экономическим, дипломатическим и военным наступлением русских и отчасти англичан.
В XVII веке мы имеем решительную попытку выступления духовенства в лице сословия ходжей, выдававших себя за потомков Мухаммеда и местных святых, образовавших замкнутую касту. Ходжи в ряде пунктов выступали против ханов и кочевой аристократии, захватив на короткое время власть в Фергане, а в конце XVIII века — в Ташкенте. Объективно это движение отражало борьбу за гегемонию торговой буржуазии, агентами которой являлось духовенство.
Духовенство выступает в это время вообще как весьма крупная сила, обладающая значительным материальным могуществом, опирающимся на огромные материальные средства, доставляемые вакуфами — земельными и торгово-промышленными предприятиями, владениями, делавшими духовенство крупным феодалом и капиталистом. К этому времени ислам безраздельно господствует среди оседлого населения и все более и более проникает в степь.
Основным писаным правом является мусульманское право — шариат, суд сосредоточен в руках духовных судей — казиев. Исключение составляют степняки, казахи, киргизы, туркмены, где шариат должен уступить часть места местным «адатам» — обычному родовому праву, а суд казиев, судивших по шариату, оставив за собой только семейное право, все остальное передать суду биев — родовых старшин, руководствующихся адатом. Таким образом, религия как в лице официального духовенства, так, в особенности, в лице бесчисленных представителей дервишских орденов — ишанов и их учеников — мюридов цепко опутывает массу населения.
Русское завоевание Средней Азии, начатое еще при Петре I, заканчивается во второй половине XIX века.
Верхушка феодалов и торговой буржуазии, в лице правящих группировок Бухары, Коканда, Хивы, довольно быстро находит общий язык с русскими. Она выбирает из двух зол меньшее, предпочитая поступиться в пользу русских, но сохранить свое привилегированное положение.
Но массы населения жестоко пострадавшие от хищнической эксплуатации завоевателей, далеко не склонны сдаваться без боя. Разыгрывается интереснейшая страница в истории Средней Азии — волна революционных восстаний в Бухаре и, особенно, в Коканде, где массы буржуазии, ремесленников и крестьянства выступают против предавших их русским ханских правительств. Выдвигается лозунг Газавата — священной войны против неверных, объединивший все классы кроме самого верхнего слоя военной и денежной аристократии. Если развитие революции в Коканде было таково, что русские вынуждены были ликвидировать ханство, подчинив его непосредственно русской власти, то в Бухаре с их помощью эмирам удалось «восстановить порядок» и возвратить себе восставшие города.
Русская власть, сохранив 2 из 3-х среднеазиатских ханств в областях, непосредственно ей подчиненных, начала решительную политику, целью которой являлось возможно более полное политическое разоружение туземцев и обеспечение для русских капиталистов беспрепятственной эксплуатации населения и естественных богатств края, в первую очередь — его хлопководческих районов. Русское завоевание вело к развитию капиталистических отношений в Средней Азии по типично колониальному типу, с сохранением необычайно низкого уровня развития производительных сил, с невероятной эксплуатацией массы дехканского населения, отданного под двойное бремя -русских капиталистов и местных посредников и ростовщиков. На базе этого процесса постепенно выделяется новый слой туземной ростовщической буржуазии, отнюдь не заинтересованной в изгнании русских для возвращения ханов.
Напротив, растет массовое крестьянское движение, выливающееся в форме громадного роста разбоев и грабежей.
Наряду с этим растет революционное движение среди русского пролетариата Средней Азии, уже в 1905 году делавшего определенные попытки связаться с движением туземного крестьянства.
В этот период русские власти поворачивают фронт, пытаясь опереться на религиозные организации в борьбе против растущего национально-освободительного движения.
Оппозиция против русских идет уже помимо религиозной организации — во главе ее становятся представители буржуазной интеллигенции. Потерпев поражение в своих грубых руссификаторских попытках, русская власть находит опору в своем прежнем противнике — мусульманском духовенстве.
Молодая туземная буржуазия, напротив, проникается все больше и больше сепаратистскими тенденциями. Русское владычество ставит ее в слишком тяжелую зависимость от российского капитала, закрывая все пути для развития местной промышленности. Растет движение «джадидов» — борющихся за культурную автономию. В период февральской революции оформляются революционно-националистические «младобухарская» и «младохивинская» партии.
Революция 1917 г. открывает новый этап в истории Средней Азии. Против победоносного Октября образуется единый фронт всех контрреволюционных элементов Средней Азии. Русские купцы и промышленники находят общий язык с местной националистической буржуазией в Кокандском «Временном правительстве Автономного Туркестана». Заключается союз с контрреволюционным Уральским и Оренбургским казачеством, возглавлявшимся Дутовым. Улема — мусульманское духовенство принимает самое активное участие в «кокандской автономии», возглавляя ее в последний период ее существования. Вся дальнейшая история Средней Азии — это история победоносной борьбы русского пролетариата в союзе с туземным дехканством против русской и туземной контрреволюции баев и феодалов, городской буржуазии, вылившейся в дальнейшем в басмаческое движение. В этой борьбе исключительно крупную роль играло духовенство, являясь агитпропом басмачей, связующим звеном между отсталыми культурно массами и главарями басмаческих шаек.

Этнический состав среднеазиатских республик и Казахстана

После Октябрьской революции и гражданской войны было проведено национальное размежевание. Был создан ряд республик и областей, выделенных по национальному признаку. На Севере мы имеем обширную Казахскую республику и входящую в ее состав Кара-Калпакскую Автономную область, расположенную в низовых Аму-Дарьи, на юго-востоке от нее — горную страну киргизов (Кара-киргизов) — Автономную Киргизскую республику с центром в г. Фрунзе.
Середину, область по течению Зеравшана, центральную часть древнего Мавераннахра, занимает Узбекская ССР. На восток от нее лежит самая молодая из Союзных республик — Таджикская ССР (еще недавно входившая на правах автономий Республики в Узбекистан) со столицей в Сталинабаде (б. Дюшамбе). Еще далее к востоку, занимая горную страну Памир, к северу от верхнего Пянджа (далее переходящего в Аму-Дарью) расположена Автономная Горно-Бадахшанская область с центром в Хороге.
Наконец, юго-запад страны, между Аму-Дарьей и Каспийским морем, занимает обширная Туркменская ССР. Большая часть народностей Средней Азии относится к турецкой языковой системе, к трем ее ветвям: 1) северо-западной (казахи, киргизы), 2) юго-восточной (узбеки, родственные им кара-калпаки, курама, таранчи), и 3) юго-западной (туркмены). Второй крупной группой являются иранские по языку народности — таджики — долинные и горные — ишкашимцы, ваханцы, шугнанцы, рушанцы, язгулемцы (юздом), ягнобцы и небольшие группы других племен, составляющих массу населения соседних Персии и Афганистана (персы, ираны, джемшиды, хазары, бербери, белуджи). Кроме турецкой и иранской групп и русских, после завоевания переселившихся в Среднюю Азию, можно упомянуть бухарских евреев, арабов — впрочем, уже целиком утративших свой язык, среднеазиатских цыган (люли). В нашем очерке, ввиду отсутствия места, мы остановимся лишь на крупнейших из этих народностей.

Казахи

Казахи — самая крупная из среднеазиатских народностей — насчитывают 3.959.900 (1926 г.). Составляя сплошное население Казахстана, они живут в небольших количествах и в пределах Узбекистана Кара-калпакской области Сибирского края. Исторически они являются потомками той части узбекской орды, отколовшейся от нее в XV столетии и занявшей пространство степей между Уралом и Семиречьем. Об этой исторической связи с узбеками говорят и названия казахских родов, большею частью совпадающих с узбекскими.
Еще недавно казахи сплошь являлись кочевниками-скотоводами, живущими в родовом строе, но с весьма значительной социальной дифференциацией, резко отделявшей родовую аристократию от обедневших, лишившихся скота родовичей. Таким образом, у казахов начали складываться феодальные отношения.
Вторжение русских, ранее всего подчинивших казахские степи, кладет начало капиталистической дифференциации казахского хозяйства, выделяя своего рода денежную аристократию — «аткамнаров».
Революция ведет к выделению Казахской советской республики, шаг за шагом идущей по пути индустриализации, ликвидации байства и созданию национального пролетариата. Турксиб — прочное завоевание на этом пути.

Киргизы

Киргизы (кыргызы), родственные по языку и быту казахам, народность, насчитывающая 768.700 чел. (1926 г.) — являются основным населением Киргизской республики, обитая и в смежных районах Узбекистана и Горно-Бадахшанской области. Еще совсем недавно все хозяйство киргиз было построено на скотоводстве в предгорных районах и высоких плоскогорьях, с разведением коней, овец, рогатого скота (на Памире — яков). В последнее время намечается все больший переход к полуоседлому земледельчески-скотоводческому хозяйству, с сохранением, однако, в быту многих характерных особенностей кочевого быта. Еще до сих пор живы многочисленные пережитки родового строя, соединяющегося с резкой социальной дифференциацией и выделением полуфеодальной родовой аристократии — манапов, с одной стороны, и многочисленной бедноты, лишенной скота — джатаков. Родовой строй и его правовые нормы, выраженные в адате, фиксируя это неравенство и отдавая фактически бедных родовичей под власть манапства, являются крупнейшим тормозом социалистического строительства здесь, как и везде, где в настоящее время сохранился родовой строй или его пережитки.

Туркмены

Туркмены — народность, насчитывающая 763.940 чел. (1926 г.), — представляют собою особую группу турецкого населения Средней Азии, по языку более близкую не соседним узбекам и казахам, а азербайджанским тюркам и туркам-османам, составляющим основную народность Турции. Исторически — это потомки тех наиболее ранних в истории Средней Азии турецких племен, политически объединенных под именем турков огузов, а впоследствии в X веке — сельджуков, овладевших в XI веке всей Средней Азией, Хорасаном, Малой Азией, Сирией, Арменией, Азербайджаном. Эти турки ранее других приняли ислам, но он, как и везде, упрочился только там, где турки смешались с оседлым населением, у кочевников оставшись лишь поверхностным налетом, отражением их связи с торговым капиталом мусульманских стран.
Есть основание предполагать, что в эти ранние турецкие племенные союзы влились в большом количестве их предшественники — яфетические кочевники Средней Азии — скифы и сарматы, о чем заставляет говорить сравнительная длинноголовость туркмен. Их родовые деления совершенно иные, чем у узбеков и казахов (у которых многие из племенных и родовых названий оказываются общими с монголами), и в этих названиях ярко отразилось переживание некогда существовавшей тотемистической организации общества. Туркмены — частью земледельцы в южных, пограничных с Персией и Узбекистаном районах, частью — кочевники-скотоводы, однако, все больше переходящие к земледелию. Чистых «чарводаров»-кочевников остается все меньше и меньше. В связи с этим постепенно распадается еще совсем недавно господствовавший родовой строй, заменяясь соседскими связями и уже не феодальной, а капиталистической дифференциацией хозяйств. (Интересно, что в Куня-Ургенчском районе старые земледельческие туркменские кишлаки однородны по родовому составу, в то время как во вновь возникающих перемешиваются все роды). Туркмены делятся на целый ряд крупных племен — теке (наиболее крупное, преимущественно оседлое племя на юге — в Ашхабадском и Мервском округах), йомуды (больше других сохранившие кочевое хозяйство, но уже в значительной части осевшие на землю, занимающие пространства песков от Красноводска до Куня-Ургенча и пограничную зону Хорезмского оазиса), гоклены, сарыки, салоры, эрсари, эмрели, чаудоры, карадашлы, нухурцы и др., в свою очередь разбивающиеся на десятки подразделений, от крупных, включающих половину племени, до мельчайших, объединяющих лишь десятки семейств. Быт туркмен — их жилище, утварь, одежды, обычаи и обряды — еще целиком связан с кочевым хозяйством, еще только начиная перерабатываться. Земледельцы туркмены еще живут в войлочных кибитках-юртах, и там, где уже имеются более прочные, — глинобитные постройки — возле них или во дворе все же стоит кибитка, продолжающая оставаться главным жильем.

Узбеки

Узбеки — вторая после казахов по численности народность Средней Азии — насчитывают 3.904.475 чел. (1926 г.). составляя основную массу оседлого земледельческого и городского населения. Исторические потомки узбекской орды, в XV веке завоевавшей Туркестан, составляют в узбекском народе лишь один из элементов, из которых он сложился.
В основу узбекского народа легли ранее отуреченные потомки древнейшего населения земледельческой Средней Азии — согдийцев и хорезмийцев. Этот процесс отуречения, начавшийся еще до арабского завоевания, продолжается еще и до сих пор. Еще недавно являвшиеся таджикскими селения теперь сплошь да рядом говорят по-узбекски. В эпоху русского завоевания городское население Самарканда и Бухары говорило преимущественно по-ирански. Теперь преобладающий здесь язык — узбекский.
До революции сохранялось и подразделение между непосредственными потомками узбекских завоевателей, сохранившими родовое и племенное деление (гл. рода мангыт, кундграт, кыпчак, минг, найман, сарай, кенегез и др.) с названиями родов, в значительной части тождественными с киргиз-казахскими, а частью монгольскими (эти узбеки составляли частью феодальную верхушку в туземных ханствах, частью полукочевое скотоводческое население периферии земледельческих оазисов, и так называемыми сартами — основной массой отуреченного городского и сельского туземного населения).
Революция смела это подразделение, фактически уже совершенно не соответствовавшее полной общности языка, хозяйства, быта и культуры, объединив всю массу говорящих на узбекском языке турков под общим именем узбеков.

Таджики

Таджики — основная народность Таджикской республики (978.232 человека), — живущие в значительном количестве и в смежных районах Узбекистана, сохранившие свой язык, — потомки древнего Иранского населения Средней Азии. Их название имеет особую историю. Оно происходит от имени ближайшего к Ирану арабского племени тай. Первоначально являясь в устах иранцев и турков названием для арабских завоевателей, оно впоследствии перешло на ранее чем турки омусульманившихся иранцев, сохранившись в таком виде до наших дней. Таджики — исключительно земледельческое и городское население (ремесленники, купцы).
Основная масса таджиков, живущая вперемежку с узбеками, по культуре, быту и религиозным верованиям почти не отличается от них. Особое место занимают горные таджики, все перечисленные выше племена которых насчитывают немного более 20.000 человек, говорящие на несколько отличных от языка основной массы таджиков (являющегося диалектом персидского языка) наречиях. Это горные земледельческие племена, религиозные верования которых сохранили весьма много доисламских элементов. Преобладающее значение среди горных таджиков получила мусульманская секта исмаилитов, по своему учению довольно резко отличная от официального ислама.