Душа человека в представлении якутов

«У человека три кут (души). Первая — салгын (воздух) кут. Эта душа странствует во время сна и, если в это время она попадет в руки абасы (дьявола), то человек хворает. Вторая — бор (земля) кут. Она ходит вокруг человека, далеко не отходя от него. Когда абасы поймает ее, человек хворает и может умереть. Третья — иня (мать) кут или джинь (настоящая, подлинная) кут. Абасы не может поймать ее. потому что она никогда не выходит из человека»… (Корнилов, с. 82).
«Когда шаман у злого духа выручает душу человека, то, спустившись на землю, отпускает ее на волю, а возвращается она в тело через темя». (Попов, с. 130).
«Относительно… того, каким образом, образовалось представление о сюр (душа психических явлений) я ничего не мог добыть от якутов, так как они нисколько не интересуются ею и все внимание их обращено на кут». (Трощанский, с. 76). (По всей вероятности сюр была первоначально представлением о душе шамана, который, вероятно, вначале только один и считался бессмертным — прим. ред.).

Погребение

«У якутов умершего одевают в лучшее платье и в тот же день зарывают в землю без гроба. С покойником кладут пары две или три платья, заколотую верховую лошадь, седло, узду, из съестного же — мяса и масла. Над могилою делают из бревен сруб и накрывают его кровлей, место огораживают жердями, ставят при нем столбы, один, два, три, и вешают на них шкуры съеденной скотины, головою на запад. После того погребатели садятся на лошадей и объехав могилу три раза по течению солнца, разъезжаются. Родственники умершего не приближаются к могиле, но, стоя в отдалении, испускают от времени до времени жалобные крики. Юрту покойника оставляют, полагая, что злой дух избрал ее своим обиталищем и переведет всех живущих в ней, одного за другим.
Шамана хоронят с теми же обрядами, только с ним кладут шаманское платье, а на столб вешают бубен, разодрав его посереди». (Щукин, Якуты, с. 31-32).

Души умерших

«Относительно загробной жизни души существуют два мнения: одно состоит в том, что покойник, т. е. его душа или кут-сюр, отправляется в нижний мир к Арсан Дуолай’ю (главе подземных духов), другое же — в том, что кут отправляется к давшему ее Юрюнг айыы Тойону, а сюр — к давшему ее Улуу Тойону». (Трощанский, с. 86).
«Многие души никогда не могут успокоиться и постоянно блуждают по земле… Такие беспокойные блуждающие души называет ёр; их на земле несметное количество». (Серошевский, с. 622).
«Все умершие в молодости, все не прожившие положенного срока, все убитые, все скоропостижно умершие, самоубийцы и утопленники, все похороненные и отошедшие в вечность без церковных обрядов, превращаются в ёр». В старину ёром считался всякий умиравший: с водворением же христианства понятие ёр перенеслось лишь на некоторые категории мертвецов, к которым причисляют и шаманов. (По Серошевскому, с. 623-4).

Жертвоприношения

«Кроме жертв, приносимых шаманами, есть еще один род жертвоприношений, самый общедоступный, самый дешевый, и самый распространенный, это — куски масла, жиру, мяса, бросаемые в огонь, или в лесу прикалываемые к дереву; излияния водки, сливок, кумысу на огонь и гриву животных; пучки волос, которые вешают в лесу на ветвях деревьев; куски цветного ситцу, платки, серебряная и медная монета, чай, табак, соль, мука, хлеб, оладьи, шкурки белок и горностаев, а также и другие, более или менее ценные предметы, которые оставляют проезжие на горных перевалах, у речных берегов, на утесах, в рощах и т. д., вообще в местностях опасных для путешественников, или особенно излюбленных духами; жертвы эти приносятся всяким желающим, на всяком месте и по поводу самых различных случаев». (Серошевский, Якуты, с. 650-651).
«У якутов существует два рода жертв: кровавые и бескровные. Кровавые жертвы приносятся только абаасылар’ам, всем же айыы и иччи — бескровные, так что по характеру жертвоприношений мы можем в сомнительных случаях определить, будет ли данный дух абаасы, Юрюн, айыы. Тойону только посвящают живых животных, которыми хозяин уже не пользуется: не работает на них, не доит их, и не пользуется приплодом. В старину ему посвящали табуны кобыл с жеребцами и гнали эти табуны как можно далее на восток». (Трощанский, с. 103).

Скотоводческие праздники

К родовым празднествам принадлежат, несомненно, ысыахи. «ЬІсыахов было много, их мог устраивать каждый, по всякому поводу, но главных было два: малый — весною, когда трава покрыла землю, и большой — в половине лета на который сходился иногда весь улус». (Серошевский, с. 461).
«Если случается теперь, что у якутов справляются по старинному ысыахи, то они проходят, как я заметил, без всякого увлечения — все будто играют условную комедию. Только в г. Верхоянске в 1880 и 1881 годах, на Петров день, я видел родовые празднества достаточно многолюдными и оживленными. (Серошевский, с. 462).
«Для пастушеских народов главное условие благосостояния — хорошие кормовища и урожай трав, обусловливающие сытость и удойливость скота. По понятиям якутов верховный правитель мира и зиждитель жизни на земле есть Ар тойон (или Ар-айы-тойон): он орошает землю и, следовательно, виновник обилия корма…
С наступлением весны все якутское население предается общей радости и веселью, в числе прочих и вилюйские якуты устраивают, в честь виновника оживления природы, большие пиршества. Празднества эти называются ысыах (некоторые произносят исэх) и устраиваются обыкновенно в конце весны и в начале лета…

Кумысный праздник (ысыах) устраивается под открытым небом, на лугу, близ юрты хозяина, созвавшего гостей. Предназначаемое для гостей место огораживается несколькими невысокими, чисто обделанными столбами, разукрашенными березками, под тенью которых, на коврах, сшитых из конских и коровьих шкур с узорами шахматной доски, садятся, в несколько кружков и поджавши ноги, гости, группируясь по званию, состоянию и полу. Во времена язычества вышеупомянутые столбы имели особенное значение: к ним, по толкованию шаманов, нисходящие с неба к пирующим духи привязывали своих воздушных коней. Шаманы около таких столбов делали свои заклинания и, вместо березок, в прежнее время, место огораживалось сосняком, считаясь священным и неприкосновенным для простых смертных. Около столбов ставятся большие, берестяные и кожаные чаны с кумысом и множество различной величины кубков, из которых присутствующие пьют кумыс. Пиршество обыкновенно начинается после полудня, часу в третьем, и главными лицами на нем, в настоящее время, являются избираемые старшинами и знатью трое молодых, здоровых и известных своею честностью людей. Их ставят одного за другим перед костром, лицом к востоку, надевают на головы богато вышитые женские шапки и дают в руки по деревянному сосуду с кумысом… Приподняв вверх свои сосуды, они льют в огонь понемногу кумысу в жертву верховному божеству Артойон’у, затем повернувшись несколько вправо, делают возлияние сперва жене главного божества Кубяй хотун, потом второстепенным духам и, наконец, теням умерших шаманов.

После того выступает один из почетных гостей или сам хозяин и произносит речь (алхы), в которой благословляет бога и просит для своего народа счастья и довольства на будущее время. По окончании речи он снимает шапку и громко провозглашает троекратное уруй (ура), повторяемое всеми присутствующими». (Маак, ч. 3, с. 112-114).
«У якутов этот весенний праздник совершается следующим образом: на большом лугу строят шалаш и дают ему коническую форму. Он делается из тонких жердей и покрывается березовою корой: зеленые ветви раскладываются по полу и украшают стены шалаша, посредине устраивается очаг. Когда все гости соберутся, старший из шаманов призывает двух якутов, известных своим честным поведением, приказывает им взять большую чашу, называемую чорон и наполнить кумысом симир (особого рода сосуд). Якуты, ставши лицом к западу, три раза льют кумыс из чорона на очаг, в жертву Ар-Тоену. Потом, поворотившись немного направо, льют столько же раз в честь Кубей-Хатун. После этого, смотря на юг, якуты делают возлияния добрым духам; к востоку 27-ми родам воздушных божеств, а к северу — 8-ми родам адских божеств и душам умерших шаманов. Наконец, совершается возлияние в честь еэмяаксин, после чего шаман, обратившись к западу, произносит благодарственную молитву богам и просит их впредь быть милосердыми к народу. Окончив молитву, шаман снимает свою шапку и обмахиваясь ею, кричит: уруй, уруй, уруй, что повторяют все присутствующие. Затем начинается пиршество, на которое, впрочем, не допускаются женщины и люди с замаранной честью. Шаманы пьют первыми, потом чаша обходит, по течению солнца, всех гостей». (Шашков, с. 89-90).

Следы тотемизма

«Фетиша» (автор (Горохов) неправильно употребляет здесь слово «фетиш»: дело идет о тотеме рода — прим. ред.), или бога «тангара» первоначально избирала (не знаю по какому поводу) каждая семья. Из этих семей теперь создались целые наслеги (роды), и фетиш такого наслега один. Фетишем было непременно животное, независимо от его силы или слабости. Например, мне известны боги — горностай, орел, ястреб, белка, сойка… Фетиш — чучело животного — украшали бусами, мелкими бубенчиками и вообще всем, чем могли. Где они его прежде держали — не знаю, а ныне разумеется прячут, если он есть. Мне раз пришлось видеть разукрашенного горностая в берестяном туясе, подвешенного к потолку амбара. Та семья, которая, напр., обожала горностая, не должна была называть его по имени, а как-нибудь иначе и конечно не должна была убивать его. Вот эти-то фетиши и назывались буквально «тангара», как теперь якуты каждую икону тоже называют «тангара». (Горохов, Юрюнг-Уолан, стр. 56-7).
«…Сверх того каждый род имеет своего особенного заступника или ходатая. Его представляют под видом белогубого жеребца, ворона, лебедя, сокола и пр.; этих животных не употребляют в пищу». (Щукин, — «Поездка в Якутск», стр. 276).

Культ божеств плодородия

«Закончу этот краткий обзор якутских верований описанием культа, отличающегося от всех приведенных выше мрачных поверий, своим светлым, жизнерадостным характером. Сущность этого культа состоит в поклонении плодородию, обилию, богатству и вообще всему, что способствует поддержанию и нарождению жизни. Все боги, опекуны и дарители этих благ живут на востоке. Жрецов их называют «белыми или светлыми шаманами» (юрюнг аи оюна); называли их некогда «летними» (саингы), потому что празднества (ысыахи) в честь этих божеств производят главным образом летом. Этим светлым богам поют гимны, айхал, и кричат уруй, как и Аи-тоёну… Центральной фигурой описываемого культа следует однако считать Аисыт, существо женского пола, символ плодородия по преимуществу. Она живет ближе к земле, чем Аи-тоён и Улу-тоён, но она существо от них независимое, богиня могучая, «госпожа сама по себе». Она тоже, как и другие божества обилия, проживает на востоке: там, где солнце всходит летом, -Аисыт человека; там, где солнце всходит зимою, — Аисыт конного скота, и под землею — Аисыт рогатого скота. Когда Аисыт снисходит на землю, место ее над кроватью хозяев. В Колымском округе я видел маленькие, сделанные из цветных тряпок фигурки Аисыт, которые девушки клали над своими кроватями на балке, желая вымолить плодородие. Аисыт просят о детях, конечно, главным образом о сыновьях. В тот день, когда должен прийти шаман и умолить Аисыт, дом чисто подметают и с утра уже всё приводят в порядок… Шаман для обряда выбирает среди сошедшихся соседей девять непорочных девушек, и девять, не познавших еще любви, парней… сам идет впереди с бубном, играет, поет и танцует, а его свита, схватившись за руки, переступает в такт на месте, и подхватывает хором сообразно словам песни: «Айхал!.. Айхал!.. Уруй!.. Уруй!»… Танцуя и играя, он приходит таким образом на небо, но туда худых, злостных шаманов не пускают: «слуги Аисыт, девки и парни, гонят их прочь серебряными бичами». Осмеливаются шаманить (Аисыт) только «белые летние шаманы». (Серошевский — «Якуты», стр. 673-74).

Христианизация и двоеверие

«…Ничего нет удивительного, что инородцы, считаясь христианами, имея в переднем углу своей юрты иконы и всегда поставленные перед ними восковые свечи, обращаются к шаманам, ожидая найти чрез их посредство удовлетворение своих религиозных потребностей, но для меня решительно остается необъяснимым случай, бывший в 1880 году с одним священником в г. Якутске, который, заболев, сам прибегал к помощи шамана, ища в его мистериях своего исцеления. Не утверждая положительно, сколько помню, фамилия этого священника была Попов. Уверен, что такой случай не единичный и вероятно повторялся не раз. После этого не будет ни для кого удивительным, что зажиточный якут, живущий в городе, хорошо говорящий по-русски, имеющий награды за жертвования на церковь, или даже постройку их, призывает помощь шамана при каком-либо домашнем несчастии: при болезни кого-либо из семьи, при падеже скота и пр.» (Приклонский — «Жив. стар.», в. IV, с. 47).
«Догматы христианства остались до сих пор совершенно чужды и непонятны большинству якутов…
«Сколько богов»? — спросил я раз в Колымском округе якутов, наговоривших мне целую кучу почерпнутых из священного писания рассказов о Ное, потопе, Адаме и Еве и т. д. Дикари, не желая очевидно показать себя невеждами, долго думали; наконец, один из них ответил: «Богов много, но самых главных четыре: Никола — на юге, два спаса на западе и востоке, а матерь божия — на севере». «Богов много, а главный Никола», — говорили мне на Алдане. Очевидно, здесь понятие о святых сливается с понятием о богах». (Серошевский, стр. 653).
«Я помню хорошо, что когда мне пришлось уговорить одного заведомого шамана (православного) выполнить мистерию просительную, т. е. такую, которая совершается, когда чего-нибудь просят от духов, то он, войдя в юрту, набожно три раза перекрестился перед образами, потом, обратившись задом к ним, уселся перед камином на полу, стал призывать своих духов». (Приклонский, стр. 47-8).

Литература

Алексий, иеродиакон. Краткий очерк современного религиозного состояния якутов (Правосл. собеседник, 1900 г., июль-август, с. 45-52).
Васильев В. Шаманский костюм и бубен у якутов (Сб. МАЭ, т. 1, в. 8, 1910 г.)
Васильев В. Изображения долгано-якутских духов как атрибуты шаманства. (Ж. С., год XVIII, 1909 г., в. 2-3, сс. 269-88).
Виташевский Н. Материалы для изучения шаманства у якутов (Зап. ВСОРГО по этногр., 1890 г., т. II в. 2, сс. 36-48).
Виташевский Н. Из области первобытного психонейроза (Э. О., кн. 88-89, № 1-2, сс. 180-228).
Виташевский Н. Из наблюдений над якутскими шаманскими действиями (Сб. МАЭ, т. V, в. I, II, 1918 г.).
Вруцевич М. Обитатели, культура и жизнь в Якутской области (Зап. РГО по отд. этногр., т. XVII, в. 2, II, 1891 г.).
Горохов Н. Материалы для изучения шаманства в Сибири. Следы шаманства у якутов (Изв. ВСОРГО, т. XIII. № 3, 1882 г., окт., сс. 36-9).
Горохов. Юрюнг-Уолан. Якутская сказка. (Изв. ВСОРГО, т. XV, № 5-6, 1844 г., сс. 43-60.)
Ионов В. Обзор литературы по верованиям якутов (Ж. С., и 23, в. 3-4, 1914 г., сс. 317-372).
Ионов В. Дух-хозяин леса у якутов (Сб. МАЭ, т. IV, в. 1, П., 1916 г.).
Ионов В. К вопросу об изучении дохристианских верований якутов (Сб. МАЭ, т. V, в. I, П., 1913 г.).
Кларк. Вилюйск и его округ (Зап. СОРГО, 1864 г., кн, 7).
Корнилов И. Из якутских поверий (Изв. ВСОРГО, т. XXXIX, 1908 г., сс. 82-5).
Ксенофонтов Г. Легенды и рассказы о шаманах у якутов, бурят и тунгусов. Иркутск, 1928 г. (То же, изд. 2-е, М., «Безбожник», 1930).
Ксенофонтов Г. Хрестес. Шаманизм и христианство (факты и выводы). (Иркутск, 1929 г.)
Маак Р. Вилюйский округ Якутской области, ч. 3. П., 1887 г.
Мицкевич С. Мэнэрик и эмиряченье. Формы истории в Колымском крае, Л., 1929 г.
Новгородов С. Дух-хозяин леса у якутов (Ж. С., г. 23, в. 3-4, 1914 г., прилож. сс 016-020).
Овчинников. (К народной медицине). 2/ Якутской области (Э. О., кн. 12, 1892 г. № 1, сс. 185-7).
Описание якутов, их происхождение … и т. д. (Северный Архив, 1822 г., ч. 3, сс. 204-221, 273-390, 367-380).
Пекарский Э. и Васильев В. Плащ и бубен якутского шамана (Материалы по этнографии России, т. I, изд. Этногр. Отд. Русского Музея, 1910 г., сс. 93-110).
Попов А. О верованиях якутов Якутской области (Изв. ВСОРГО, т. XVII, № 1-2, 1806 г.)
(Попов Л.) Сведения о языческих верованиях и обычаях прежних якутов (Якутск. Епарх. Вед., 1893 г., № № 22, 23).
Приклонский В. Шаманство у якутов (Изв. ВСОРГО, т. XVII, № 1-2, 1886 г., сс. 84-118).
Приклонский В. Три года в Якутской области (Ж. С., т. I, 1890, 1, в., 1, сс. 63-83, в. 2, сс. 24-54, в. 3, сс. 48-84, в. 4, сс. 43-66).
Приклонский В. Якутские народные поверья и сказки (Ж. С., г. 1, в. 2, сс. 165-79, в 4, сс. 139-148).
Припузов. Сведения для изучения шаманства у якутов Якутского округа (Изв. ВСОРГО, т. XV, № 3-4, 1884, сс. 59-66)
Сарычев Г. Путешествие флота капитана Сарычева с 1785 по 1793 г. Т. 1, СПБ. 1802 г.
С-ский. Как и во что веруют якуты (Сиб. сборник).
Серошевский В. Якуты. Опыт этнографического исследования. Т. 1, СПБ, 1896 г.
Соловьев Ф Остатки язычества у якутов (Сб. газеты «Сибирь», 1, за 1876 г.).
Стефанович Я. На шаманстве (Землеведение, 1897 г., кн. 1-3, сс. 29-48).
Урсынович. Религии туземных народностей Сибири, М., 1930.
Трощанский В. Опыт систематической программы для собирания сведений о дохристианских верованиях якутов. Казань, 1897 г.
Трощанский В. Эволюция черной веры у якутов. Казань, 1902 г.
Худяков И. Верхоянский сборник. Якутские сказки, песни, загадки и т. д. Иркутск. 1890 г. (Зап. ВСОРГО по этногр., т. I, в. 3).
Щукин Н. Поездка в Якутск. Изд. 2-е, СПБ, 1844 г.
Щукин. Якуты (Журн. Мин. внутр. дел 1854 г., № 7, отд. 3, сс. 1- 46).
Ястремский. Остатки старинных верований якутов (Изв. ВСОРГО, т. 28, № 4, Ирк., 1807).