Широко распространенные в XVI веке изделия из финифти или расписной эмали, с ее типичным приемом раскраски «усами», уцелевшие чашечки и стаканы Иоанна Грозного, дошедшие до нас в сокровищницах Оружейной палаты и в других музеях, не могли не влиять на характер рисунка набойки. Целый ряд последних имеет узоры, созданные, очевидно, под влиянием рисунков этого производства. Правда, в набойках тип этой росписи сильно изменен, плохо понят, но он дает новый и оригинальный характер рисунку, с своеобразной тушевкой в разных направлениях. Местами залившаяся жидкая краска исказила форму; все же мотивы тюльпанов и других цветов, широкая раскидка стеблей и свободные повороты их указывают на персидские первоисточники, давшие схему рисунку, обработка которых напоминает финифтевую живопись (рис. 22).

Особенно интересна прекрасно сохранившаяся целая фелонь (рис. 23), оплечье которой, лазоревого цвета, исполнено в духе композиций типографских узоров первых печатных книг. Рисунок этот сделан очень тщательно, краска ровно легла и дала прекрасно исполненный с технической стороны декоративный мотив, который отделяется желтой тесьмой от самой фелони, набитой по серому полотну темной красновато-коричневой краской. Здесь в однотонной набойке очень характерно передана тушевка «усами».
Китай с своими своеобразными орнаментациями имел тоже некоторое влияние на русское искусство и промышленность. До сего времени есть ситцы, носящие название китаек. Они далеки от того первоисточника, который дал им свое имя, но среди древних набоек есть некоторые, по типу композиции близкие к оригиналу (рис. 24).

К числу таких надо отнести фелонь Исторического музея, с богатым бархатным оплечьем, исполненным в турецком или, вернее, крымском духе, по темно-песочному фону зеленой и темно красной краской, причем краски сохранились необыкновенно яркими. Самая фелонь набита но синей крашенине черной краской и представляет интересную переделку китайского рисунка русским художником. Переделка эта особенно заметна в закругленных ремневидных переплетениях, местами лишенных гибкости, местами искаженных и говорящих о том, что смысл и внутреннее содержание китайской композиции были чужды русскому мастеру, заинтересовавшемуся только замысловатостью формы чисто с внешней стороны и перенесшему на русскую набойку иноземный мотив, отступив в нем далеко от оригинала. Декоративная роспись стен также имела влияние на набойку, и одна из фелоней, сохранившихся в коллекциях Исторического музея, имеет рисунок, созданный как раз под впечатлением этих декоративных украшений (рис. 25). В мотивах росписей ярославских церквей есть много общих черт с рассматриваемой набойкой — в луковицах со стилизованными корнями, в растущих из них цветах гвоздики, василька, тюльпана и других, свободно разбросанных по фону из широких фантастических листьев, покрытых мелкой тушевкой. Металлические произведения аугсбургских мастеров, со следами готики в травном орнаменте, привозимые в Московское государство в конце царствования Алексея Михайловича, имели большое распространение и влияние на характер рисунков для набивного дела. В Борисоглебском монастыре в Чернигове имеются серебряные царские врата этого типа, и как будто в подражание подобным произведениям исполнена набойка, хранящаяся в Историческом музее в Москве (рис. 26). Широкие завитки, покрытые мелкой готической листвой, сочные и свободные повороты орнамента дают красивый декоративный мотив ее. В таком же характере исполнен рисунок и другой набойки (рис. 27), стебли которой покрыты богатой листвой и небольшими цветами-розетками, помещенными в центрах завитков. Стиль рисунка этой ткани напоминает металлические басменные украшения окладов икон или другие подобные металлические изделия. В местах присоединения листочков к стеблю особенно чувствуется влияние металлических изделий травного орнамента.

В подобном же духе делались и первые печатные украшения книг, которые дали мотивы для рисунков набоек. Небольшой кусок ткани из коллекции г-жи Шабельской, хранящейся в музее Строгановского училища, дает прекрасный пример подобного заимствования книжного украшения (рис. 28). Эти типографские украшения, попадавшие с Запада вместе с первыми гравюрами и лубочными картинами, дали образцы растительного орнамента, исполненного совершенно в ином духе, чем те мотивы, которые создавались ранее под влиянием Востока. Запад все более и более завязывает сношения с Русским государством, и новые веяния, отражаясь на многих сторонах быта, постепенно проникают и в набивное дело. В рассматриваемой набойке орнамент исполнен как будто пером и дает совершенно новый тип рисунка, еще до этого времени невиданный (рис. 29). Особенно хороша большая скатерть, созданная под этим влиянием, времени императрицы Елизаветы Петровны. Она набита двумя красками, красной и черной, и по типу рисунка напоминает собою гравюру (рис. 30). Здесь нет того интересного распределения пятен, которым с таким успехом пользовались в предыдущем столетии, получается набор отдельных клише, и нет той общности композиции, которая ласкала глаз в XVII веке.