Главное, что больше всего красит японку, это, несомненно, ее наряд. Но, конечно, не тот, который по бессмысленному приказанию новой Японии проник сюда из наших старых западных стран, а тот, который она носила в продолжении многих веков. К счастью, в Японии наряды не так подчиняются капризам моды, как в других странах. Здесь никогда не знали кринолинов, буфчатых рукавов и couls de Paris, центр тяжести дамской моды не каждый год и не каждый сезон перемещается сверху вниз и спереди назад.
Японские дамы не носят на шляпках чучел птиц, крылышек жуков, перьев и тому подобных варварских украшений. Они не прокалывают себе ушей, чтобы продеть тяжелые украшения из драгоценных металлов и камней; они не втискивают своих нежных ножек в тесные башмаки, а что касается этого панциря из стали и китового уса, которыми наши дамы зашнуровываются, чтобы придать себе, по выражению одного китайского мандарина, вид осы, — то он им даже совсем непонятен.

Костюм японки, по своим подробностям и покрою, отличается классической простотой; скорее всего, он напоминает костюм гречанки классических времен, и он, наверное, не менее древнего происхождения, чем последний. Но при этом, японский костюм, в общем, гораздо красивее, потому что все здешние длинные, в богатых складках, одеяния сделаны из красивых дорогих материй, дивные цвета которых постоянно восхищают людей с художественным вкусом. Всякий, кто хоть однажды принимал участие в бесчисленных народных празднествах в Токио, или в древней столице Дай-Ниппона-Киото, несомненно приходил в восторг не только от красоты и миловидности самих японок, но и от самого вида этих нежных, душистых, разноцветных нарядов, придающих всей женской толпе в Японии вид живого цветника, окруженного прелестными бабочками. Нужно думать, что постоянное общение японок с окружающей их чудной природой дает им возможность заимствовать у нее и ее дивные краски. Эти чудные пестрые наряды, в которые одеваются японки, сидят на них, как цветы на стебельке, или крылышки на бабочках, и можно сказать, что только эти наряды и придают японкам присущую им прелесть; без своего костюма японка напоминала бы бабочку без крыльев, потому что, в противоположность своей европейской сестре, она не отличается красотою форм.

Нет, поэтому, ничего удивительного в том, что японка придает костюму еще большее значение, чем европейская женщина. Но она делает это наивнее и бессознательнее, чем, например, те типы fin de siecle’a, которых один умный француз называет demi-vierges. Японка украшает себя, чтобы нравиться себе и другим, но она с полной непринужденностью и раздевается и показывается в таком виде, в каком ее создала природа. Когда японка купается, то она делает это открыто и считает всякую принадлежность костюма излишней; дома, в жаркое время года, она, зачастую, сбрасывает с себя длинное кимоно и ходит иногда только в одном фартуке… Она не делает тайны из того, что красится, белится и пудрится. Все здешние дома открыты настежь, особенно в деревнях, бумажные ширмы отодвинуты в сторону, чтобы не мешать проникать свежему воздуху, и все уголки дома, даже самые отдаленные, открываются взору прогуливающегося по улице. Таким образом, ничего нет удивительного в том, что путешественник проникает, может быть, совершенно невольно, во все интимные стороны жизни японской женщины и видит здесь, без помехи, сотни раз то, что в западных странах ему совершенно недоступно. Он может наблюдать японку не только в театре, чайном доме или на гуляньях; он видит ее в домашних хлопотах, при одевании, даже в ванне; с ним может далее случиться, что в некоторых национальных купальных местах Японии, как, например, в Икао, он, купаясь сам, может очутиться в обществе нескольких очаровательных нимф, которые, в своей наивности, не видят в этом ничего дурного.
За исключением столицы, мужчины и женщины во всех городах Японии купаются вместе в общественных банях; японцы привыкли к этому с детства и со стародавних времен: так повелось еще при их дедах и отцах. Поэтому им совершенно непонятно удивление европейцев.
Покрой платья совершенно одинаков у всех без исключения японских женщин: у высоких и маленьких, у бедных и богатых, молодых и старых, словом, везде и всюду на всем протяжении японского архипелага. Маленькие трех-пятилетние куколки с бритыми головками, резвящиеся на верандах, на улицах и перед домами — одеты точно также, как и их бабушки. Единственная разница — в сорте и цвете материй. Но и аристократка из княжеской семьи и девушка из народа — обе тащатся в неуклюжих, тяжелых, деревянных сандалиях, и, как последняя, так и первая в дурную погоду и в холодное время года носят одинаковый головной убор вроде капюшона.

Японка (высшего или низшего класса, — это безразлично) начинает свой туалет с того, что обматывает себе бедра белым юмоджи; по своей форме и ширине, это нечто вроде нашего полотенца, но вдвое длиннее его; потом она одевает джибан, т. е. плотно облегающий халатик из тонкого шелкового крепа светлых цветов. Эта красивая принадлежность костюма, закрывающая всю фигуру и даже ноги, заменяет японкам нижнюю сорочку. Зимой сверх джибана одевается еще шитачи (шерстяное платье), а летом поверх джибана одевается кимоно, т. е. самое верхнее платье. Все эти три принадлежности костюма — джибан, шитачи и кимоно — одного покроя и так хорошо прилажены одна к другой как известные японские коробочки, но кимоно шьется обыкновенно из гораздо более дорогой материи, чем все нижнее платье, и о нем заботятся японки больше всего, так как по цвету, материи и отделке кимоно определяется не только общественное положение обладательницы его, но даже ее возраст.

Дома японки одеваются в простенькие кимоно из обыкновенной материи, для гулянья и праздников припасены шелковые и креповые кимоно, а в особенно торжественных случаях одеваются кимоно из дорогой, тяжелой парчи прелестных узоров с нежной и богатой вышивкой. Такую парчу можно иногда видеть в Европе только на одеяниях князей церкви. Кто имел счастье, в восьмидесятых годах присутствовать на каком-нибудь придворном торжестве, как, например, на празднике хризантемы в императорских садах, у того несомненно навсегда осталось воспоминание о нем, как о волшебной сказке. Среди огромного богатства цветов, среди чудного букета рассыпанных по императорскому парку десятков тысяч великолепных хризантем всевозможных цветов и оттенков, сверкавших на солнце самыми причудливыми красками и прихотливыми сочетаниями, сотни японских дам, похожих на такие же цветы, расхаживали взад и вперед по парку, и их развевающиеся платья соперничали богатством своих красок с живыми цветами; но непрочная красота цветов исчезла с наступлением холодов, тогда как платья японских аристократок, казалось, сделаны были так прочно, что просуществуют вечность. Эти платья переходили от поколения к поколению до нынешних дней, когда бессердечное, беспощадное распоряжение японского правительства запретило их, заменив их некрасивыми платьями европейского покроя.

Прелестные кимоно (по цвету и вышивке воплощение поэзии) перешли к скупщикам старого платья, а от них в музеи и коллекции частных лиц в Европе, где они приводят в восторг всех любителей искусства. Всякая японка из высшего класса имела большой выбор нарядных костюмов для всякого времени года. Во время цветения персиков и вишен она носила кимоно все вышитое такими же цветами; наступало время расцвета хризантемы, и она сейчас же меняла прежний наряд на другой, изящно расшитый только хризантемами; таким образом, костюм японок — этих живых цветов — менялся соответственно цветам японской флоры. Но такие нарядные костюмы одевались ими только в какие-нибудь торжественные дни или тогда, когда они отправлялись в гости; в будни же и на улице японки одевают кимоно попроще и полегче, и притом непременно скромных цветов и без вышивки. Единственным украшением выходных кимоно служат гербы их обладательниц, вышитые белым шелком на рукавах и на спине.

Только детей одевают, даже в будни, в пестрые платья. Их кимоно бывают, обыкновенно, радужных цветов и разукрашены крупной, бросающейся в глаза вышивкой. Чем старше ребенок, тем нежнее цвет его кимоно и мельче вышивка. Молодые девушки носят одноцветные кимоно светлых тонов, чаще всего розовые, светло-лиловые, голубые и серые. Последний цвет считается теперь самым фешенебельным. Чем старше женщина, тем темнее цвет ее кимоно, но никогда он не доходит до черного.
Но есть один класс женщин, которые позволяют себе и в обыкновенной жизни носить вышеописанные богатые наряды: — это певицы и танцовщицы, эти оригинальные и легкомысленные существа, играющие такую большую роль в Японии.
Сверх кимоно одевается оби, т. е. широкий пояс, и на эту принадлежность костюма обращают все свое внимание и всю свою заботу японки всех классов. Оби — гордость и богатство японки. Путешественнику, встречающему японок в первые же дни своего пребывания, на улицах, в поезде, в чайных домах и театрах — не особенно понравится эта принадлежность костюма, потому что оби охватывает нежный стан японки, точно ваточный набрюшник, так что сзади образует турнюр, имеющий отдаленное сходство с головной подушкой. Если бы оби были такие же мягкие и узкие, как те шарфы, которыми в Японии обматывают свои кимоно мужчины, то фигуры японок значительно выиграли бы от этого.
Оби представляет собой четырехугольный кусок материи длиной в четыре метра и шириной в один метр; он делается всегда из самой тяжелой шелковой материи и, по возможности, из материи высокой доброты. Есть такие оби, которые стоят несколько сот рублей, но и обычная стоимость этого украшения превышает, обыкновенно, стоимость всего костюма японки.

Чтобы одеть на себя оби, японке нужна всегда помощь второго лица и, действительно, нужно большое искусство, чтобы завязать оби. Прежде всего кимоно стягивается хозо-оби, т. е. шарфом из крепа, затем оби, во всю свою длину, складывается в шарф шириной около фута и обертывается, складками вверх, два или три раза вокруг бедер. Концы оби завязываются сзади, образуя очень искусную петлю, и вот эти-то двенадцать-пятнадцать рядов очень тяжелой и плотной материи и образуют своеобразную подушку, которую японка носит сзади. Чтобы, опять-таки, оби держалось, сверх его повязывается эластичный тонкий шелковый пояс с изящными золотыми кончиками: — это оби-доми. В складках оби японка прячет множество мелочей, которые всегда должны быть у нее под рукой, а то, что не помещается в оби, кладется в широкие мешкообразные рукава кимоно. Гут и мягкие бумажки, употребляемые вместо носовых платков, затем трубка, мешочек для табака и коробка спичек. Японки страстные курильщицы и ежеминутно вынимают свои крохотные трубки с головками величиной в наперсток и черенком длиной в карандашик, чтобы покурить. Кроме того, в этих своеобразных карманах масса принадлежностей туалета, как, например, гребень, иголки, пудреница, ящичек с румянами, карандашик для подведения бровей, маленькое зеркальце и, наконец, самая необходимая принадлежность туалета — бумажный веер.
Обувь японки может показаться европейцу еще безобразнее, чем оби. Эти нежные, эфирные, хорошенькие созданьица всю свою жизнь ходят в тяжелых деревянных башмаках. Уже с первых лет детства их крохотные ножки стискиваются в толстые (примерно — в дюйм) деревянные сандалии, прикрепленные к ноге кожаными ремнями: какая-нибудь другая обувь им совершенно незнакома до самой смерти. Японки не носят чулок. Они ходят с голыми икрами, а когда летом они гуляют по улицам или тенистым городским паркам, то они перебрасывают через руку свои кимоно и с трогательной беззастенчивостью показывают голые ноги. Но даже когда кимоно спущены, то все платья, надетые на японке, при ходьбе развеваются и при каждом шаге ее ноги более или менее обнажаются. Вместо чулок японки носят короткие бумажные, или шелковые носки с отделением для большого пальца и с крепкой подошвой из толстой шерстяной материи. У себя дома, в театре, в храмах и чайных домиках японки ходят в одних носках, а деревянные сандалии остаются у входных дверей. Выходя на улицу, они снова одевают на ноги эти неуклюжие тяжелые колодки и с трудом, перегнувшись всем корпусом, тащатся в них с согнутыми коленями. Пока японка неподвижна, она очаровательна, но вся ее прелесть исчезает, как дым, лишь только она начинает двигаться.

В Европе сильно ошибаются, если думают, что распоряжения японского правительства оказали какое-нибудь влияние на народ, и что старая Япония принесла свой живописный наряд в жертву модным платьям, корсажам, шляпкам с перьями и ботинкам. Эти принадлежности европейской моды носятся исключительно при дворе, и дамы, появляющиеся в таком маскарадном костюме, наверное служат пугалом для других, не вхожих ко двору; поэтому, да возблагодарим Провидение, что в Японии можно встретить всюду, куда ни поедешь, — в городах и деревнях, у богатых и бедных — только японское платье. Вместо того, чтобы заменить его европейским костюмом, следовало бы скорее желать, чтобы японское кимоно, только без оби и сандалий, введено было в Европе.