Древняя история Хорезма

Известия о Хорезме греческие, китайские и местные

В клинообразных надписях находим мы только имя Хорезма. Греческие писатели дают нам немного больше. Геродот говорит, что Хорезмийцы вместе с Парфянами, Согдийцами и Арийцами составляли XVI-ю сатрапию Персидского государства, что они платили царю персидскому 3.000 талантов — такова была их подать. Далее, описывая войско Ксеркса, Геродот замечает, что Хорезмийцы и Парфяне находились под предводительством одного военачальника, и что они вместе с Согдийцами, Гандарийцами и Дадиками имели то же самое вооружение и были одеты точно так же, как и Бактрийцы. А эти последние при выступлении в поход имели: шапку, похожую на мидийскую тиару, свешивавшуюся наперед; луки из тростника, по своему обычаю, и короткое копье. Здесь видим мы не только родственную связь Хорезмийцев с Бактрийцами; но и находим указание на их одинаковую степень развития. Указание важное: культура Бактрианы, родины Зороастра, нам хотя сколько-нибудь известна, благодаря обширным исследованиям арийских древностей Бюрнуфа, Лассена, Пикте, Риттера, Шпигеля и других; а о культуре Хорезма мы почти ничего не знаем.
Походы Александра Великого в Средней Азии, обогатив наши познания о ней многими важными сведениями, для Хорезма дают очень мало указаний. Арриан рассказывает, что когда Александр перешел реку Окс и остановился в Согдиане, к нему явился государь Хорезма Фарасман с 1.500 всадниками, и сообщил, что он находится в соседстве с Колхидой и землей Амазонок; и если завоевание народов, обитавших при Понте Эвксинском, входило в планы Александра, то Фарасман предлагал македонскому царю быть его путеводителем и содержать войско его во время пути. Александр обласкал Фарасмана, принял его в число своих союзников; но предложение идти к Понту отклонил . Такой поступок государя Хорезма в то время, как соседние Бактриана и Согдиана отстаивали свою независимость от чужеземного завоевателя, говорит далеко не в пользу Фарасмана; с другой стороны он показывает, как государи этой страны умели удерживаться в ней.
Страбон сообщает, что Аттасии и Хорезмцы, у которых искал убежища Спитамен, преследуемый Александром Великим, суть тоже из народов массагетских и сакских. Этим Страбон показывает, что Хорезмцы, по своему происхождению, принадлежат к арийской семье.
Вот и все, что узнаем о Хорезме от греческих писателей до Рождества Христова.
Несколько более сведений сообщили нам греческие писатели о кочевых народах передней части Средней Азии. По самым древним известиям, мы видим население ее разделенным уже на две группы: на оседлых и кочевых, что продолжается и до сего дня. К первым относятся, по этим известиям, Согдийцы, Бактрийцы, Хорезмийцы; ко вторым — Саки, Массагеты, Даи, Марды и другие огибавшие оседлых со всех сторон. И кочевые и оседлые, по свидетельству греческих писателей, были родственны между собою, следовательно были арийцы, и говорили одним языком, — то было наречие парсского языка, отдела арийской семьи. Кочевые народы Средней Азии всегда играли важную роль в истории оседлых; все перевороты в степях отражались и в соседних и даже дальних государствах. Ближайшие к государствам Средней Азии кочевники, теснимые более отдаленными кочевыми народами , вторгались обыкновенно в земли оседлого населения. Напоры их были так сильны, что оседлые, обладающие большими средствами для обороны, чем кочевые для нападения, всегда покорялись вторгавшимся кочевникам.
Перехожу к китайским известиям, из которых мы узнаем, какие перевороты происходили в степях Средней Азии и какие последствия имели они в отношении государств Междуречья.
Раньше других вторгся, по этим известиям, в оседлую область народ Се или Сай, признанный всеми исследователями об этом народе тождественным с Саками греческих писателей. Саки разрушили Греко-бактрийское царство и заняли страну народа Дахя, т.е. Согдиану и Бактриану. В какие отношения стали они к Хорезмийцам, не знаем; можем только предполагать, что Хорезм обложен был ими данью, так как такое близкое соседство с Саками не могло пройти для него бесследно; а о занятии ими Хорезма указания не имеем. Во всяком случае, Хорезм отделался дешевле, чем Бактриана и Согдиана. Какая же причина принудила Саков вторгнуться в эти земли? Причина этого вторжения была та, что Саки сами подверглись напору другого кочевого народа Юечжей и их соседей Усуней, которые, в свою очередь, были теснимы Хуннами. И это напирание дальних кочевников вызвало движение в передних. Вслед за Саками, обрушились на Междуречье Юечжи. На этот раз и Хорезм должен был покориться вторгнувшимся кочевникам. Вот так описывает это событие Чжан-Цан. «Дом Юечжи занимал страну между Дунь-хуан и хребтом Цилянь-шань; когда же Хунны поразили его, то удалился оттуда, перешел от Давани (т.е. Ферганы) на запад, ударил на Дахя и покорил сие владение: вследствие чего и утвердила свое местопребывание на северной стороне реки Гуй-шуй (т.е. Аму-Дарьи)». Описывая землю, занятую Юечжийцами, Чжан-Цян говорит, что она лежит «почти в 3.000 ли от Давани (Ферганы) на запад, от реки Гуй-Шуй на север. От него на юга лежит Дахя (Бактриана и Согдиана), на запад Аньси (Парфия), на север Кангюй (нынешние киргизские степи). Отсюда ясно, что Юечжи поселились в Хорезме и при том по правому побережью Аму-Дарьи. Эти Юечжи, по удалении от пределов Китая на запад, стали называться у китайских писателей Да-Юечжи, или по-другому правописанию (может быть, более правильному) Да-Юети, т.е. «Великие (Большие) Юечжи» или «Великие Юети».
Что же это за народ Да-Юети? Ни у греческих писателей, ни у римских такого названия мы не встречаем; а между тем народ этот не мог им быть неизвестным. Действительно, греческие и римские писатели знали Юетийцев, но знали под другим именем. Ключом к разъяснению этого предположения служит китайское прилагательное да «великий», которому в парсских наречиях соответствует прилагательное маз, мас. Этим словом и начинается у древних писателей имя кочевого народа Массагетов, «Великих Гетов». Следовательно, греки и римляне знали название Юечжийцев (Юетийцев), но только в переводе.
Далее. Китайские известия подтверждают предположение о принадлежности населения западной половины Средней Азии к арийской семье. «От Давани на запад до Аньси — передают они — хотя говорят различными языками, но в обыкновениях весьма сходствуют, и в разговорах понимают друг друга. Жители вообще имеют впалые глаза и густые бороды». Этот последний признак чрезвычайно важный; безбородым, с глазами на выкате китайцам, конечно, наружность населения бассейна Сыра и Аму должна была показаться странной и они отметили ее, как явление выходящее из ряда вон. Для нас же эти характеристические черты наружности населения «Западного края» служат неопровержимым доказательством в пользу того мнения, что население это принадлежало к арийской семье народов.
Юетийцы, осев в северной части Хорезма, по-прежнему оставались кочевым народом: «жители с своим скотом переходят с места на место». Правление этого государства находилось в городе Ланьши; народонаселение его простиралось до 100.000 семейств, 400.000 душ; строевого войска 100.000; почва, климат, вещи, обычаи народа и монета одинаковы с аньсискими.
Эти известия относятся к правому побережью Аму-Дарьи. Из тех же источников, относящихся к I веку до P. X., узнаем о Хорезме и по левому берегу Аму-Дарьи. В числе пяти малых владений, зависящих от Кангюя, упоминается владение Юегянь, правитель которого имеет пребывание в городе Юегяни. Так как далее мы встретим замечание, что Холисими (Хорезм) есть древняя страна Юегянь, то Юегянь и должна занимать левое побережье Аму-Дарьи; при этом город Юегянь ничему другому соответствовать не может, как Ургенчу. Значит река Аму-Дарья разделяла Хорезм на две, друг от друга отдельные части. Но это продолжалось недолго. Через сто с небольшим лет по вторжении Юетийцев в земли Дахя, как узнаем из «Истории младшего Дома Хань», «гуйшуанский князь Киоцзюкю покорил прочих четырех князей и объявил себя государем под названием гуйшуанского. Он начал воевать с Аньси, покорил Гаофу (Кабул), уничтожил Пуду (Афганцев) и Гибинь, и овладел землями их. По смерти его, сын Яньгаочжень получил престол, и еще покорил Индию, управление которой вручил одному из своих полководцев. С сего времени Юечжи сделались сильным и богатейшим домом». Полагать надо, что и Юегянь отошла к Юетийцам же. Из «Истории Северных Дворов» касательно Юетийцев имеем такие сведения, относящиеся к V веку по P. X. «Владетель Большого Юечжи имеет пребывание в городе Юньланьшы, от Фудишы на западе, от Дай в 14.500 ли. По смежности с Жужаньцами на севере, он часто терпел нападения от них; почему перенес свой двор далее на запад в город Боло (Нишапур?) за 2.100 ли от Фудиши. После сего храбрый юечжиский государь Цидоло перешел с своими войсками через большие горы, напал на северную Индию, и покорил пять государств, лежащие от Гантоло к северу».
В тех же известиях, в числе различных государств «Западного края», упоминаются следующие владения, лежащие близко друг к другу.
1) Мэучжи. владетель которого живет в городе Мэучжи, лежащем от Нюми на юго-запад, от Дай в 22.920 ли. Земли ровные. Звери, птицы, деревья и растения сходны с китайскими.
2) Афотайхань, владетель которого живет в городе Афотайхани, от Нюми на запад, от Дай в 23.720 ли. Земли ровные; произращают множество разных плодов.
3) Хусыми, владетель его имеет местопребывание в городе Хусыми, лежащем от Афотайхани на запад, от Дай в 24.700 ли. Земля ровная; производит серебро, янтарь. Водятся львы, и произрастает много разных плодов.
4) Ношеболо, владетель которого пребывает в городе Боло, от Нюми на юге, от Дай в 23.428 ли. Земля ровная, производит рис, пшеницу и разные плоды.
5) Цзаогачжи, владетель его живет в городе Цзаогачжи, лежащем от Нюми на запад, от Дай в 22.728 ли. Местоположение ровное; пахотных земель мало; рис и пшеницу получают из соседних владений. Растут разные плоды.
Из краткого описания этих владений нельзя еще делать какие-либо заключения, но самые названия владений дают повод к некоторым предположениям. Так Афотайхань очень может быть Питняк, или по другому правописанию Фитняк, ныне первый хивинский город у бухарской границы. Хусыми близко подходит к Хошмитану арабских писателей, городу ныне не существующему. Препятствием к этому предположению может служить только указание на добывание в окрестностях города янтаря; да разве еще существование там львов. Но китайские известия не следует же считать безусловно непогрешимыми; они ошибались не менее других повествователей (чему пример и будет сейчас приведен), и мне думается что «янтарь» и «львы» не могут служить помехой моему предположению. Цзаогачжи можно отожествить с Чарджуем, что и по приведенным расстояниям будет вполне верно. Ношеболо так и напрашивается принять его за Нишапур в Хорасане: но положение Ношеболо относительно владения Нюми (на юге от него) и Дая (в 23.428 ли, т.е. восточнее Афотайханя) заставляет искать его в другом месте. Мэучжи едва ли не Мерв.
Если предположение, что Афотайхань есть Питняк, а Хусыми — Хошмитан, верно, то значит Хорезм но левому берегу Аму-Дарьи разделялся в начале V века на несколько владений. Предполагать, что китайцы приняли губернаторов городов за самостоятельных владетелей едва ли есть основание.
Из «Истории династии Тан» мы почерпаем следующие сведения о Хорезме. «Владение Хо-сюнь, иначе Холи-сими и Боли, лежит на южной стороне реки Уху; на юго-восток 600 ли до Жунов; на юго-западе граничит с Босы (т.е. Персией), на северо-запад простирается до дуглаского поколения Гэса (Рузы). Это древние земли народа Юегянь, принадлежавшего малому кангюйскому владетелю. Владетель имеет местопребывание в городе Цзидобэйчже. Из всех тюркских владений только здесь есть волы с телегами. Торговые употребляют их в своих путешествиях по разным владениям. В десятое лето правления Тьхянь-бао, 751, владетель Шаошыфынь отправил посланника, с которым прислал Двору черную соль. В правление Баоин, 762, еще прислал посольство». О владении Хосюнь находятся сведения и раньше: в «Истории старшего Дома Хань»; но то описание Хосюня ни коим образом не подходит к Хорезму. По этой «Истории» через 920 ли на северо-запад от Хосюня лежит Давань; а в 1.610 ли на запад — Большой Юечжи. Хосюнцы, кроме того, оказываются народом кочевым, перекочевывающим с места на место, смотря по приволью в траве и воде, и составляющим отрасль древних Сесцев (т.е. Саков). Все эти подробности к Хорезму не приложимы. Посольства 751 и 762 годов, думается мне, были не более, как торговые караваны, приходившие в Китай с местными произведениями.
После всех этих китайских источников, мы должны опять обратиться к греческим писателям, которые, благодаря начавшимся сношениям между Византийскими императорами и Персидскими Сасанидами, особенно в V веке, сообщили нам несколько важных известий о Хорезме.
В V веке по P. X. является у византийских писателей народ, называемый то Хуннами Эфталитами (у Прокопия Кесарийского, например), то Хуннами Кидаритами (у Приска Панийского) или Белыми Хуннами. Вивьен Сен Мартен посвятил этому народу обширное исследование, в котором доказал, что Эфталиты суть прямые потомки Юетийцев, завоевателей Трансоксианы, и той именно отрасли их, которая у китайских писателей носит название Еда.
По китайским известиям узнаем о них следующее. Владетельный дом Еда происходит от одного рода с Большим Юечжи; (другие сказывают, что Еда есть отрасль Гаогюйского племени). Вначале Еда показался за северной границей, от Алтайских гор на юг, от Хотана на западе. Столица его находилась в 200 ли от реки Ухюй (Аму-Дарья) на юге, от Чан-ань в 10.000 ли. Владетель имеет местопребывание в городе Бадиянь. Народонаселение простирается до 100.000 душ. Городов не имеют, а живут в местах привольных травой и водой, в войлочных кибитках. Престол не передается наследственно, а получает его способнейший из родственников. В этом владении нет телег, а употребляют носилки; много лошадей и верблюдов. Народ жестокий и смелый, способный к сражениям. От едаского владетеля в Западном крае зависят Кангюй, Хотан, Шилэ, Аньси и до 30 других мелких владений. Еда считается сильным государством, и находится в брачном родстве с Жужаньцами. Со времени правления Тхай-ань, 455 г., владетель часто отправлял посланника с дарами. Посольства приходили в Китай от Едаского владетеля в 525, 546, 553 и 558 годах; но после того Дулгасцы разорили владение Еда и поколения их рассеялись, вследствие чего посольства прекратились.
Подробности об этих едасцах (Эфталитах), сообщаемые византийскими писателями, значительно разнятся от сообщаемых китайскими. Главная разница состоит в том, что Еда, по китайским известиям, владение кочевое, хотя владетель их и живет в городе; по греческим — Эфталиты народ оседлый. Могло, конечно, быть и то, что Еда, вначале несомненно кочевой народ, наслоившись в Хорезме, стране искони оседлой, не вдруг перешел к оседлости и продолжал покочевывать в окружающих Хорезм степях и даже в самом Хорезме; примеры такому порядку вещей видим и в настоящее время. Но когда византийцы узнали об Эфталитах, они не были уже кочевниками; а византийцы ошибиться в этом случае не могли. Китайцы же по старой памяти продолжали считать их народом кочующим. Вот как описывает их Прокопий: «Хотя Эфталиты народ Хуннского племени; но они не смешаны с известными нам Хуннами, не живут вместе с ними и не имеют смежной с ними области; они соседствуют с Персами на севере, там, где город, называемый Горго, у самой Персидской окраины, где между ними и Персами часто происходит война за границы. Они не кочевники подобно хуннским племенам, но издревле населяют плодоносную страну, и никогда не нападали на Римские земли иначе как вместе с войском мидийским. Изо всех хуннов они одни белы телом и небезобразны лицом… Состоят под управлением одного царя, составляют благоустроенное гражданство, наблюдая между собою и с другими, справедливость, не хуже Римлян или кого другого. Самые богатые из них приобретают себе друзей, человек до 20 и более; друзья всегда обедают вместе с ними, разделяют их достаток, имея на него общее с ними право. Когда же тот, кто приобрел друзей, умрет, то по закону, и они должны быть положены в гроб вместе с ним, живые».
Эти Эфталиты или «Белые Хунны» известны у мусульманских историков Персии (Мирхонд) под именем Гаятеля, у армянских писателей — Теталы, и т. д. От армянских писателей мы узнаем, что Бактрийские Арсакиды, постоянно тревожившие северо-восточные пределы Персии были, в конце IV века по Р. X., покорены Теталами; что эти Теталы, в свою очередь, начали производить опустошительные набеги на Персию, чем отвлекали силы Персидских Сасанидов в их борьбе с Римлянами. Из этого же источника можем видеть, что и Эфталиты признавали иногда власть Сасанидов и должны были исполнять требования этих последних. Так, в царствование Шапура, сына Ормуздова (308-375), пробрались в 350 году, в Армению, через проход Джора (у Дербента) Хазары в большом числе. Тогда Шапур произвел большой набор в Ассирии, Хорасане, Хоразме, Атрпатакане, в Агвании, Иверии и выступил против Хазар.
Дегинь, в своей истории Хуннов, приводит несколько случаев столкновения Эфталитов с Сасанидами.
П. И. Лерх находит в имени города в Хорезме Кердера (Курдера, Кердеран-Хоста, Герден-Хоста — у Абуль Гази) памятник древнего владычества в Хорезме Эфталитов (или Кидаритов) и предполагает, что имя этому городу дали Кидариты. Если это так, в чем сомневаться, кажется, нет основания, то заметим, что Кердер был не один: Мукаддеси упоминает два Кердера; один на правой стороне Джейхуна (Кердер), другой по левой (Кердеран Кяс). Имя Кидаритов сохраняется и теперь у Киризов Меньшей Орды, которая, как известно, делится на 3 поколения, и в одном из них, Семиродском один род носит название Кердери.
Частым столкновениям Римлян с Персами в V и VI веках мы обязаны многими важными сведениями о Хорезме, сохранившимися у византийских писателей.
Приск сообщает нам (под 465 годом по P. X.) что Пероз, царь персидский, начал войну с Хуннами Кидаритами, под тем предлогом, что они не платили ему дани, которую наложили на них древние цари Парфян и Персов. Царь хуннский отказался платить дань Персам и принял вызов войны, которую вместе с царством завещал потом своему сыну, Кунхе. Персы, утомленные войной, решились прекратить военные действия и заключить с Кидаритами мир; с этою целью Пероз обещал Кунхе выдать за него замуж свою сестру. Кунха был тогда еще очень молод, детей не имел; а потому согласился заключить мир на этом условии. Но Пероз обманул Эфталитского государя: выдал за бывшего своего противника не сестру, а другую женщину, которую снарядил по-царски, запретив ей под страхом смерти обнаруживать обман. Но та, по выходе замуж, опасаясь как бы Кунха стороной не узнал о подлоге, сама все рассказала ему. Кунха решился отмстить Перозу. Сделав вид, что для войны с соседними народами нуждается в военачальниках, обратился за ними к Перозу, и когда Пероз выслал к нему 300 человек важнейших Персов, то Кунха одну часть их велел предать смерти; а других, изуродовав, отправил к Перозу с заявлением, что так вот мстит он за совершенный Перозом обман. Тогда снова, разгорелась война. Когда римский посол Констанций прибыл в Персию, то не застал там Пероза, тот выступил в поход против Кидаритов. Констанций отправился вслед за ним, догнал царя и был принят им в Горге; так, замечает Приск, называлось селение, где Персы имели свой стан. Далее тот же Приск, под 468 годом, сообщает, что из Персии пришло к Римлянам посольство с известием о победе, одержанной Персами над Кидаритами; причем посол прибавляет, что Пероз осаждает город Кидаритов Валаам.
По времени можно полагать, что удачи Персов, которыми они не преминули похвастаться перед византийцами, относились к тому самому походу, который предпринял Пероз после страшной мести Кунхи. Но что это за город Валаам? Какой город Хорезма скрывается под этим именем? Лежал он, как кажется, в южной половине Хорезма; может быть, это Боло китайских писателей. Но ни в каком случае не Бальк, как полагает Кланрот, да и все его толкование о положении города Боло для меня очень темно.
О дальнейших столкновениях Пероза с Кидаритами сообщает нам Прокопий Кесарийский. Он говорит, что царь Персидский начал войну с Хуннами Эфталитами из-за границы своей земли. Но поход, предпринятый им в землю Эфталитов кончился полнейшей неудачей. Царь этих последних заманил Пероза в засаду и принудил заключить договор, по которому Пероз признавал над собой первенство царя Эфталитов, в знак чего он должен был преклониться пред своим победителем, и обязался никогда не нападать на Эфталитов. Договор этот он скрепил клятвой. Но вернувшись домой, решился нарушить клятву и отмстить за бесчестие новыми походом. Оставив управлять страной сына Ковада, он с прочими сыновьями (числом до 30) и многочисленным войском выступил против Эфталитов. Царь их, узнав о приготовлениях против него Пероза, велел по дороге их выкопать большой ров и прикрыть его хворостом. В этот ров будто бы Персы и попадали. На уцелевших бросилось Эфталитское войско и всех их истребило; Пероз был убит. Персы сделались данниками Эфталитов, что и продолжалось два года, а после того дань прекратилась, когда Ковад прочно утвердился на престоле.
Борьба Эфталитов с Сасанидами, завоевательные замыслы которых простирались и на Хорезм, обстоятельнее отрывочных сведений греческих писателей, изложена Мирхондом (компилятором XV века) в его обширном сочинении Раузет-эс-Сефа, часть которого, относящаяся до Сасанидов, имеется во французском переводе, сделаннном Сильвестром де-Саси. Столкновения Сасанидов с Эфталитами начались еще до вступления на престол Бехрам Гура (420-440), который тотчас же по воцарении предпринял поход в Хорезм и неоднократно проникал за Аму-Дарью. При внуке Бехрам Гура Хормузде начались во владениях его неурядицы; брат Хормузда Фируз (Пезор) удалился к Эфталитам и просил у них помощи для овладения престолом. Эфталитский государь дал ему 30.000 войска, которое и помогло Фирузу одолеть Хормузда. Богато одарив сподвижников, Фируз отпустил их на родину. Но несмотря на поддержку, оказанную ему Эфталитским государем, Фируз вскоре же предпринял поход в Хорезм, чтобы лишить тамошнего государя престола за его жестокое обращение с народом и присоединить ту землю к своим владениям. Хушнаваз, так назывался государь Эфталитов, испугался не на шутку за свои владения и не знал что предпринять. Тогда один из приближенных Хушнаваза решился пожертвовать собой для спасения отечества и обманом завел войско персидское в степи, где ему угрожала гибель. В таком отчаянном положении Фируз стал просить мира. Хушнаваз согласился и требовал только от Фируза клятвенного обещания никогда не предпринимать войны против Эфталитов.
Но Фируз не мог примириться с таким исходом военных действий; требовалось смыть бесчестие новым походом. Новая война Фируза с Хушнавазом кончилась тем, что персидское войско попадало в ров и сам Фируз погиб вместе с сыновьями (в 488 году). Преемник Фируза Палаш (488-491) два года платил дань Эфталитам. Брат Палаша Кобад овладел престолом при помощи 30-ти тысячного Эфталитского войска. Сын Кобада Нуширван (Ануширван царств. 531-579), покончив дела с Греками миром, обратил свое оружие на Туркестан, Кабулистан и Саганиян; покорил землю Эфталитов. Но не долго Персы господствовали над Хорезмом.
В VI столетии Эфталиты были покорены новым среднеазиатским народом — Турками, по китайской транскрипции — Ту-кюэ. Известие о завоевании ими Мавераннахра и о вторжениях даже в Персию находим опять-таки у византийских писателей. Менандр в своем донесении о посольстве Земарха к Туркам, сообщает, что в царствование Юстина Турки достигли великой степени могущества; что Согдаиты, бывшие подданными Эфталитов, сделались подданными Турков, да и сами Эфталиты были покорены ими. Согдаиты вот и стали просить тюркского хакана Дизавула выхлопотать им дозволение ездить в Персию и продавать там шелк. Дизавул изъявил на то свое согласие, и в Персию было отправлено с этою целью посольство. Но Персы вовсе не хотели, чтобы к ним ездили Турки. Тогда Катулф, тот Эфталит, который предал Туркам своих соотечественников за то, что царь эфталитский обесчестил его жену, и находившийся теперь у Персов, убедил персидского царя Хозроя купить привезённый посольством шелк и сжечь его на площади ввиду послов. Наконец, после вторичной уже неудачи Согдаитов завести сношения с Персами, обратились они к Римлянам. Посол их Маниях прибыл в Византию в начале 4 года царствования Юстина (в 568 году). В ответ на это посольство Юстин отправил к Дизавулу полководца восточных городов Земарха Киликийца. После продолжительного путешествия, Земарх, вместе со своими спутниками, достиг ставки Дизавула и был принят хаканом. Во время пребывания Земарха у Турок, Дизавул стал готовиться к походу против Персов и желал, чтобы Земарх, вместе с 20 человеками из своей свиты, последовал за ним в поход; а чтобы другие Римляне воротились в страну Холиатов (пишется и Хоалиты, что правильнее) и ожидали бы там возвращения Земарха. Когда Дизавул нашел нужным отпустить Земарха, тот застал остальных Римлян на условленном месте. Оставив главный город Холиатов, они ехали крепостями. Многие владетели-вассалы Дизавула, просили у него позволения отправить с удалявшимся посольством своих людей для обозрения Римского государства; но Дизавул разрешил это только владетелю Холиатов, всем же другим отказал.
Какая же, спрашивается, связь между Хорезмом и Хоалитами? Связь эта заключается в том, что Хоалиты, судя по тому положению, какое занимает земля их на Земарховом пути, никто иной, как Эфталиты. А самое происхождение названия Хоалитов П.И. Лерх объясняет следѵюицим образом: в слове «Хоалитои» — «тои» есть греческая приставка, а «хоали» незначительное изменение первой половины названия страны Хоари без второй части зем. Следовательно Хоалиты значит собственно Хорезмийцы. Эти Хоалиты обратились в наших летописях в Хвалиссов. У Менандра же явились два отдельные народы: Эфталиты и Хоалиты.
От Земарха мы узнаем, что Эфталиты действительно были покорены Турками; что покорению этому способствовал какой-то роман, замешавшийся в судьбу этого государства; что в романе этом играет главную роль оскорбленный муж, какой-то Катулф, который предал страну Туркам. Видим, затем, что Эфталиты пользуются у своих завоевателей каким-то особенным, исключительным положением; что не позволяется другим владетелям, Эфталитскому позволяется. Может быть даже, что Турки оставили в Хорезме царствовавшую там династию. Это тем более вероятно, что Арабы, при нападении на Мавераннахр, нашли его под владычеством Турок, между тем как Хорезм имел своих самостоятельных государей. Наконец, в «Истории династии Тан» говорится, что в 18-е лето правления Чжен-гуань, 644, приходило посольство из Хоцыми, граничащего с Босы (Персия). В этом Хоцыми я вижу Хошмитан; а в самом известии нахожу подтверждение предположению, что Хорезм пользовался автономией, — не потому, что приходило оттуда в Китай «посольство» (это могло быть совсем не посольство), а потому, что в Китайских известиях говорится о Хоцыми, как о самостоятельном владении.
Эфталиты владели всем Хорезмом, т.е. по обе стороны Аму-Дарьи. Правое побережье этой реки даже называлось, как кажется, Эфгалитской стороной. По крайней мере, Мокаддеси, писавший около 1000 года, по P. X, называет города, лежащие в этой половине Хорезма, городами Эфталитской стороны, в противоположность городам Хоросанской стороны. Но у арабских писателей Эфталиты известны и под именем Кидаритов, только в немного измененной форме: Keрдер (или Курдер). Якут в своем Словаре говорит, что «Кердер есть область в Хорезме на границе его с землей Турок; язык там не хорезмийский и не туркский; много селений. Имущество и скот имеется у всех, исключая разве лентяев, как сказывал мне Ибн Кассам эль-Хабли». Далее Якут приводит вычитанное им из персидских книг предание о том будто Афрасиаб скрыл свои сокровища и казну в недрах моря Хорезмского выше Кердера. Сведения эти относятся к началу XIII века.
В первом веке хиджры (VII ст. по Р. Х.) Хорезм был завоеван Арабами. Завоеван он был не вдруг; первые походы не имели для Арабов важных последствий. Первая попытка завоевать Хорезм произведена была при халифе Османе в 29 году хиджры (649); но его полководец, пошедший на Хорезм, из Бальха почему-то вернулся назад. Счастливее его быль Зальм Ибн Зияд, правитель Хорасана при Эзиде. Он покорил Хорезм и заключил с царем его мир, по которому тот обязался платить халифу 400.000 дирхемов. После того новый правитель Хорасана Умайя Ибн-Абдулла завоевал город эл-Филь (один из самых древних городов Хорезма). Но вскоре жители сбросили чужеземное господство. Поход 82-85 годов был неудачен.
Окончательно завоеван Хорезм знаменитым Кутейбой Ибн-Муслимом, правителем Хорасана, в 93 (711) году. Рассказ об его походах, написанный Абу-Джафаром Мухаммедом эт-Табари (+ 922), находится в сокращенном виде у Ибн эль-Эсира под 93 годом.
Вот этот рассказ: повелитель Хорезма, Хорезм-шах, сделался болен; тогда младший брат его Хурзад возмутился против шаха, приверженцам которого пришлось от бунтовщика плохо; их девушки, имущество, скот, дочери, сестры, красивые жены отбирались Хурзадом, и никто не мог смирить его. Тогда Хорезм-шах, видя, что сам не справится с братом, обратился к Кутейбе с просьбой избавить его от бунтовщика, за что обещал ему вручить свою землю. Кутейба принял это предложение и стал готовится к походу, распространяя слух, что намеревается напасть на Согдиану. Между тем Хорезм-шах собрал свое войско и народ и объявил им, что Кутейба пробирается в Согдиану и что препятствовать ему в этом не следует. Так никто ничего и не подозревал до того времени, как Кутейба, совершив быстрый переход из Meрва в Хорезм, очутился под Гезараспом. Хорезм-шах удалился в город эль-Филь, по ту сторону Джейхуна, город самый укрепленный в стране. Кутейба не перешел на правый берег Джейхуна, и Хорезм-шах отправил к нему предложение заключить мир на условии уплаты Кутейбе 10.000 голов скота, причем просил еще освободить его от другого бунтовщика Хамджерда. Кутейба согласился; против же Хамджерда отрядил и он своего брата, Абдуррахмана. Хамджерд был в битве убит, причем арабское войско захватило в плен 4000 человек, которых и Кутейба приказал предать смерти; а Хурзада выдал Хорезм-шаху вместе с другими бунтовщиками. Хорезм-шах казнил их; а имущество их предоставили Кутейбе.
Белязори передает вкратце поход Кутейбы на Хорезм следующим образом. После поражения Хурзада и казни 4000 пленных, Кутейба по договору, заключенному с Хорезм-шахом оставил его, шаха, править страною. Но Хорезмийцы этим оборотом дела остались недовольны. Они объявили своего шаха полоумным и убили его. Тогда Кутейба поставили правителем (валием) страны своего брата Абдуллу Ибн-Муслима; а для поддержки дал ему отряд из своего войска. Между тем эль-Бируни говорит, что Кутейба совершил два похода в Хорезм; когда и при каких обстоятельствах происходил первый, он не говорит; но во второй, Кутейба поставил валием страны Аскаджамука, сына царствовавшего там Хорезм-шаха; следовательно, водворил местную династию. Это известие противоречит показанию Белязори; но, мне кажется, можно их помирить, если предположить, что Абдулла Ибн-Муслим назначен был валием Хорасанской стороны Хорезма; а Аскаджамук — заречной.
Что же касается Ибн эль-Эсира, то он под тем же 93 (711-712) годом упоминает о неурядицах, начавшихся в Хорезме, по удалении оттуда Кутейбы. Это заставило Кутейбу отрядить в Хорезме брата Абдулу, с назначением его правителем; а затем, Мугайра бен-Абдулу, который и принудил Хорезм платить дань. Но весь этот рассказ Ибн эль-Эсира для меня не совсем ясен. О втором же походе Кугейбы в Хорезм он не проговаривается ни единым словом.
До сих пор мы пользовались, так сказать, иностранными источниками. Но Хорезм имел и свои письменные памятники, свои летописи, которые, к сожалению, до нас не дошли; но которые видел и изучил Кутейба ибн-Муслим. Но тот же Кутейба, убедившись в важном значении этих памятников, приказал их уничтожить: так поступали Арабы везде в первые века хиджры, опасаясь и, конечно справедливо, что местные предания должны послужить им важным препятствием к водворению в завоеванных странах ислама. Нашествие Татар окончательно истребило в Хорезме письменные памятники страны. Последний, кто пользовался этими летописями для своей «Истории Хорезма» был эль-Бируни; но эта «История» его до нас не дошла. Из всех сочинений эль-Бируни (числом 24) дошли до нас только «История Индии», издание которой предпринято г. Захау, «Канон Масудикус» географико-астрономическое сочинение, и «Асар эль-Бакийэ», где он трактует об эрах, употреблявшихся у разных народов. Из этих сочинений эль-Бируни, при помощи другого арабского писателя, эл-Байхаки , который для истории Газневидов пользовался трудами эль-Бируни, — составляются краткие местные указания о древней истории Хорезма.
По этим указаниям основание хорезмского государства произошло за 980 лет до Александра Великого, т.е. за 1292 г. до P. X. Спустя 92 года после того, в 888 (1200) году прибыл в эту страну Сиявуш, сын Кейкауса, и утвердилась здесь династия Кейкосроя (сына Сиявуша). Государи этой династии, из подражания Персидским, назывались Шахиями (шахами) и вели летосчисление по персидскому способу, что продолжалось до времен Африга, государя той же династии, государя, пользовавшегося дурной славой, как Ездеджерт псрсидский. Афригу наследовал его сын.
В 616 году после Александра Великого (в 305 по P. X.), Африг построил себе дворец позади города эль-Фира что составило для преемников Африга эру, от которой и начали они вести счет годам.
Эль-Фир, так называлась крепость, построен был вне городской стены из глины и кирпича и состоял из трех одна в другой построенных цитаделей. Все они были одинаковой высоты и возвышались над дворцом. Эль-Фир виден был за 10, и больше миль. Но затем река Джейхун стала подмывать эту крепость и с каждым годом разрушала ее все больше и больше, так что спустя 1305 лет после Александра Великого (994 по Р. X.) не осталось от нее ни малейшего следа.
От Африга, с 305 до 995 года по P. X., эль-Бируни насчитывает 22 государя древней династии: Африг, Богра, Сахасек, Аскаджамук, Азкаджувар, Сахр, Шауш, Хамгири (Хам-джерд?), Бузгар, Арсамух, Сахр, Сабри, Азкаджувар, Аскаджамук, Шаушафар, Турксе-босэ, Абд-улла, Мансур, Ирак, Мухаммед, Ахмед, Абу-Абд-улла Мухаммед.
На каждого из них время царствования приходится слишком по 30 лет; все они передают престол своему сыну, так что в этом ряду царских имен нет ни братьев, ни дядей, ни племянников. Было ли это действительно так, или эль-Бируни, называя каждого из этих государей сыном предыдущего, просто хотел показать преемственность в управлении — остается нам неизвестным. Неизвестно также, царствовали ли эти государи во всем Хорезме или только в южной части его; а знаем, что Хорезм раздроблялся нередко. Во всяком случае список этот не полон; в числе приведенных у эль-Бируни государей не находим мы ни Хушнаваза, ни Кунхи, известных нам из других источников.
Время царствования некоторых из этих государей эль-Бируни определяет. Так Африг строил крепость в 305 году по P. X.; Арсамух, десятый шах этой династии был современник пророка Мухаммеда, около 610 года по P. X.; Аскаджамук, 14-й шах, поставлен был валием Кутейбой ибн-Муслимом в 712 (?) году по P. X. Последний из них (22-й) Абу-Абд-улла был в 995 г. по P. X. убит, и в Хорезме воцарилась новая династия. Первый шах с мусульманским именем является Абд-улла, по счету 17-й. Время обращения его в ислам г. Захау, принимая во внимание 30-ти летнее царствование государей Хорезма (конечно, средним числом), полагает в начале IX столетия, в халифатство Мамуна. Действительно, Абд-улла (о котором сведений не имеем) должен был царствовать в конце VIII века и начале IX. Подтверждением этому служит также время царствования Шаушафара. Этот Шаушафар, несомненно Шаошыфынь китайских известий, и по близкой передаче и по времени (посольство в 751 году).
После завоевания Хорезма Арабами, в этой стране введено было мусульманское летосчисление, эрой которого во всех завоеванных ими странах принято было «бегство» Мухаммеда из Мекки в Медину. Летописи, как сказано, были истреблены. Мало того, всех тех, которые могли читать и писать древним хорезмским письмом, которые помнили предания страны и изучали местные памятники, Кутейба старался истреблять всеми возможными способами. Вот почему древняя история Хорезма до вторжения в него арабов так темна. Известия самого Хорезма так кратки и не дают почти никакого понятия о состоянии этой страны, что мы были, кажется, вправе поставить их на втором плане, после уже иностранных известий.
По завоевании Хорезма Арабами, там все-таки удержалась своя династия, которая правила страной и при Омайядах и при Аббасидах. Так свидетельствует эль-Байхаки. Ислам, несмотря на все усилия Кутейбы, долго не прививался в Хорезме, если верить эль-Бируни. Три государя, один за другим, правили Хорезмом, не принимая ислам (Аскаджамук, Шаушафар и Турксебосе), и уже только после них начинаются государи с мусульманскими именами. Религия Зороастра, не вдруг, значит, уступила здесь исламу. При каких обстоятельствах Хорезмийцы обращены были в «правоверных», а равно и то, что происходило в Хорезме с начала VIII века до конца IX, мы решительно ничего не знаем. Это время (слишком 1½ века) можно назвать самым темным периодом во всей истории Хорезма.
Дальнейшие известия о Хорезме встречаются в истории династий, царствовавших в Средней Азии в IX, X и XI столетиях.
Владычество Арабов в Средней Азии не было ни прочно, ни продолжительно. Халифы не имели на столько силы, чтобы распоряжаться судьбой завоеванных там провинций по своему произволу. Правители в них, ими поставленные, держали себя так самостоятельно, что стали передавать власть свою наследственно детям. Халифам оставалось только одно право инвеституры с тем, впрочем, что своего выбора сделать они не могли. Еще менее, следовательно, было у них возможности сменить ненравившихся им правителей. Таким образом, скоро стали возникать в Средней Азии независимые династии, признававшие халифа не более, как главу религии. И вот началось отложение провинций. Раньше других отложились Тагериды в Хорасане (в самом начале III века хиджры), за ними — Соффариды в Седжестане (в половине III в.), Саманиды — в Мавераннахре (в конце III века) и т.д. Все они покровительствовали персидскому языку и персидской литературе, которая обязана им своим возрождением.

Хорезм под властью Саманидов

Династия эта ведет свое начало от Бехрам-Чубина, который Сасанидом, Ормуздом III назначен был губернатором в Адербейджане. Саман же, давший имя ей, был простым погонщиком верблюдов; но его правнук Измаил, сын Ахмедов, сделался независимым владетелем всего Мавераннахра.
Когда Наср, сын Ахмедов, назначен был халифом наместником Мавераннахра, то, не желая оставить Самарканд, где он имел пребывание, поставил в Бухаре, в качестве своего вассала, брата Измаила. Измаил быль очень дружен с Рафъи, правителем Хорасана, который содействовал Измаилу присоединить к себе и Хорезм, раньше зависевший, как кажется, от Хорасанского наместничества. Случилось это, полагает г. Захау, между 268-272 (=881-885) годами хиджры, так как Рафъи назначен был в Хорасан наместником в 268 году; а в 272-м Наср, напуганный усилением своего брата, выступил против него с войском. Наср потерпел неудачу; но Измаил не посягнул на брата: отпустил его в Самарканд, и до самой смерти Насра оставался верным его вассалом; а после занял его место.
Абу-Наср Ахмед (301-331=913-942) сын Измаила, ссылает в 306 (918) году в Хорезм взбунтовавшегося губернатора Бухары Мухаммеда — бен Джунайда.
По вступлении на престол Эмира Нуха (331-343=943-954), правитель Хорезма Абдулла, сын Ашкамов, вздумал отложиться от Саманидов. Нух в 332 (944) году отправился из Бухары в Мерв; а оттуда послал в Хорезм армию под начальством Ибрагима, сына Фарисова. Но дорогой предводитель этот умер; а Ибн Ашкам искал убежища у хана (мелика) Турок. Сын этого тюркского хана содержался в Бухаре в заключении. Нух предложил хану освободить его сына на условии выдачи Абдуллы. Тот согласился, и Абдулла принужден был просить у Нуха прощения, которое Нух ему и даровал.
Эти известия относятся к левому побережью Аму-Дарьи. При Саманидах Хорезм разделялся на две части (границей служила река Аму); на правое побережье и левое. В правом, где столицей был Кят, правила местная династия Хорезм-шахов на правах вассальства. В левом, с главными городом Ургенчем (эль-Джорджаниэ), сидели наместники, поставляемые Саманидами. Относительно Хорезм-шахов знаем очень немного. В начале 309 (921) года видим Хорезм-шаха (имя его неизвестно) в войске Насра в борьбе его с Лейлом, полководцем дейлемским. В 383 (993) году, во время войны Нуха, сына Насрова, с Богра-ханом Тюркским, Нух много был обязан Хорезм-шаху Абу-Абдуллаху и ургенчскому наместнику Мануну, за их содействие; а потому, по окончании похода, пожаловали первого Абивердом; второго — Нисаем. Но правитель Хорасана Абу-Али, сдав Нисай посланным Мамуном чиновникам, отказался сдать Абиверд Хорезм-шаху, утверждая, что город этот принадлежит его брату; так посланные шаха и вернулись ни с чем. В тоже время Абу-Али перестал выказывать повиновение своему сюзерену; но Нух смирил его и отправил в Ургенч, наказав тамошнему наместнику Мамуну, сыну Мухаммедову оказывать ему подобающий почет. Но когда Абу-Али прибыл в Гезарасп, на него напал Абу-Абдулла Хорезм-шах, захватил в плен и увел в Хорезм (Кят), где и заключил в замок. Так мстил он Абу-Алию за Абиверд. Мамун, узнав о поступке Хорезм-шаха, отрядил своего служителя (гуляма) Иленка для освобождения Абу-Алия. Иленк осадил Кят, взял его, освободил Абу-Алия и пленил самого Хорезм-шаха, которого и доставил в Ургенч. Здесь Мамун задал в честь Абу-Алия пир, и когда они порядочно подгуляли, привели пленного Хорезм-шаха и стали предлагать ему разные вопросы; а когда он не захотел отвечать на них, то Мамун приказал умертвить его. Случилось это в 385 (995) году. Со смертью Абу-Адуллы погасла древняя династия Хорезма, замечает эль-Бируни. С 93 по 385 (712-995) год царствовало в (Южном?) Хорезме 8 государей прежней династии: Шаушафар, Турксебосэ, Абдулла, Мансур, Ирак, Мухаммед, Ахмед, Абу-Абдулла Мухаммед.
Весь Хорезм поступил в ведение Мамуна. В 387 (997) году, Мамун был убит одним из своих телохранителей, а в том же году, 13 реджеба, умер и его сюзерен, Нух, сын Мансура. Мамуну наследовал сын Али; но ему пришлось иметь дело уже не с Саманидами, могущество которых было расшатано тюркской династией Караханидов, а с Газневидами, которые сменили Саманидов.
Для нас русских династия Саманидов имеет важное значение. Монетами этой династии усеяна средняя и северная Россия, что служит вещественным доказательством обширной торговли этого края с Средней Азией в IX и X веках; а так как торговый путь лежал через Хорезм, шли ли караваны к Каспийскому морю, или к Волге (нынешними киргизскими степями) — то Хорезм служил для Средней Азии главным складочным местом товаров. Вот что говорит Масуди в Муруджу-з-захаби. Караваны с товарами постоянно ходят из Булгарии в Хорезм и наоборот; при этом им приходится защищаться от кочевых тюркских племен, через страны которых им лежит путь. В другом своем сочинении Китаб-эт-Тенбиг Масуди сообщает, что большие суда из Хорезма, нагруженные разными товарами, ходят по Волге; другие же привозят из земли Буртасов меха чернобурых лисиц. Мукаддеси перечисляет все товары, которые привозились в Хорезм и расходились оттуда в разные страны. Абу-Хамед-Андалуси также упоминает о караванах, постоянно отправляющихся из Хорезма в Булгар и из Булгара в Хорезм; при этом говорит, что оттуда доставлялась в Хорезм слоновая (моржовая?) кость, которую хорезмцы покупали дорогой ценой. Наконец, в наших летописях находим известие, что Преподобный Нестор купил бумагу для своей рукописи у Харясского, т.е. Хорезмского купца.
С падением Саманидов пала и торговля, которой они покровительствовали. Место Хазар на берегах Яика и Волги заняли в XI в. Гузы; а Бухара и Самарканд были завоеваны Турками Карлуками (Караханиды): эти обстоятельства окончательно убили торговлю.
Правление Саманидов было самое благодетельное для стран им подвластных. Все арабские путешественники с восторгом описывают состояние их владений, и только со времени Саманидов арабские путешественники приобретают важное значение относительно Средней Азии.
Так как из географических сочинений всегда можно извлечь много исторических указаний, то приведение некоторых из них, наиболее важных не может быть здесь лишним. Первый арабский географ, описавший Хорезм по личному в нем пребыванию, был Абу-Исхак эль-Фаризи эль-Истахри, путешественник первой половины X века. Раньше его упоминали о Хорезме Ибн-Хордадбег (865 г.), Якуби (891 г.), Ибн-Досте, Масуди; но они упоминали о нем лишь вскользь; Истахриево же описание послужило основанием для всех последующих путешественников.
Вот что сообщает Истахри о Хорезме: «Хорезмом называется страна отдельная и от Хорасана и от Мавераннахра; со всех сторон она окружена степями. Границы ее на севере и западе соприкасаются с землей Гузов; на юге и востоке — с Хорасаном и Мавераннахром. Хорезм занимает нижнее течение Джейхуна, и за ним нет по этой реке никаких уже возделанных мест до самого впадения ее в море Хорезмское (Аральское). Лежит он по обоим берегам реки; главный же его город — на северной стороне. Есть и на южной стороне Джейхуна большой город, эль-Джорджаниэ; после столичного это самый большой город в стране. Он служит главным торговым пунктом для Гузов; из него отправляются караваны в Джорджан, в Хазарию и Хорасан.
«Сперва было у меня намерение изобразить одну половину Хорезма на карте Хорасана, а другую на карте Мавераннахра; но так как цель этой книги дать ясное представление стран и городов, то я и предпочел показать Хорезмь целиком, вместе с Мавераннахром, чем избежал повторений».
«В Хорезме, кроме столичного города, находятся следующие города: Дерган, Гезарасп, Хивак, Хошмитан, Арда-Хошмитан, Сафердиз, Нузвар, Кердеран-Хаваш (или вернее Кердеран-Хош?), Курдер, селение Бератегин, Мезминиэ, Мездихкан и эль-Джорджаниэ».
«Столичный город называется по-хорезмийски Кяс (Кят); при нем находится крепость, которая необитаема. Город, при ней прежде находившийся, был разрушен рекой, и жители построили новый, позади прежнего. Теперь река приблизилась уже к крепости и ей также грозит разрушением. Соборная мечеть находится позади крепости; а возле мечети выстроен дворец шаха хорезмского; тюрьма же стоит при крепости. Серединой города проходит канал Джардур, который разделяет город на две части; по обе стороны канала лежат базарные площади длиной около трети фарсаха. Ворота города разрушены были в то же время, когда часть города подверглась разрушению; впрочем, за этим местом разрушения, причиненного рекой, снова выстроен город».
[…]
«Изобилует Хорезм хлебом и плодами; нет в нем только орехов. В большом количестве вывозятся отсюда бумажные и шерстяные ткани, которые расходятся в страны самые отдаленные. Высший класс жителей страны богат и ведет жизнь роскошную. Хорезмийцы странствовать и путешествовать любят более Хорасанцев, так что нет в Хорасане ни одного большого города, в котором не было бы значительного числа Хорезмийцев. Язык их совершенно особенный, и в Хорасане нет местности одинаковой по их языку. Отличительная их одежда куртка и колпак. По наружности резко отличаются они от Хорасанцев. Хорезмийцы находятся в большой опасности от Гузов и принуждены постоянно сдерживать их. Нет здесь ни золотых ни серебряных руд, а равно нет и драгоценных камней. Народ же богатеет единственно от торговли с Турками и от разведения домашних животных. Много доставляется сюда рабов Славян и Хазар, а вместе с тем и турок из стран подвластных. Идут сюда и меха: бобровые, собольи, лисьи, выдры и тому подобные».
[…]
Таким образом, от Истахри мы узнаем о пространстве занимаемом Хорезмом, и видим что он лежал в то время по обоим берегам Джейхуна. Узнаем, что его окружают кочевники, как было это раньше и как это осталось и в наши дни. Узнаем об отношении Хорезмцев к этим кочевникам; узнаем вкратце о производительности страны, ее богатстве, промышленности жителей и о торговле. Встречаем имена таких городов, которые упоминаются только у арабских географов, единственных источников древней географии Хорезма.
Вскоре после Истахри иосетил Хорезм Ибн-Фоцлан (921-922), который отзывается о Хорезме с самой невыгодной стороны, потому, может быть, что прибыл туда зимой. Впрочем, его сообщения не имеют никакой особенной важности.
В самом конце X столетия важные сведения о Хорезме дал Мукаддеси . Воспользуемся некоторыми из них. С большими подробностями описывает он города в Хорезме. Главный город этой страны Мукаддеси называет Кят; за ним, на Геятелитской (за-Оксанской) стороне: Гардман, Вайкан, Арда-Хива, Нукифаг, Кердер, Медзихкан, Джашира, Садур, Зердук, селение — Бератегин, Мезминиэ. По сю (левую) сторону Джейхуна главный город эль-Джорджаниэ; а прочие: Нузвар, Замахшар, Рузвенд, Вазарменд, Дескахан-кяс, Хошмитан, Мадамитан (Медра-митан?), Хива, Кердеран-кяс, Гезарасп, Джиграбенд, Джаз, Дарган, Гит, Садфер (Сафердиз), Мазазан, Кардар, Эндерестан.
Описывая Кят, Мукаддеси говорит, что он больше Нишапура; славится своими чтецами, у которых прекрасный голос и приятное произношение, какое напрасно стали бы искать в Ираке. Город пользуется хорошей славой. Арда-Хива окружена стеною и лежит у подошвы гор, при входе в степи. Мездихкан велик и имеет большой округ с 12 тысячами замков. Садур лежит на берегу Джейхуна. Карият (селение) Бератегин велик и находится при горах в степи. Здесь добывается камень для построек. Джорджаниэ, главный город хорасанской стороны, лежит при Джейхуне. Прежде вода реки достигала до самых стен этого города; тогда жители построили плотину из хвороста и деревьев, задержали течение воды в эту сторону и отклонили ее на восток. Работа эта поистине удивительная. Затем река направилась к Карият-Бератегин. К городу же проведены каналы, которые текут у городских ворот; но через город не протекают, так как ворота для этого слишком узки. Джорджаниэ с каждым днем увеличивается все больше и больше. Возле «Ворот Странников» находится дворец, построенный Мамуном; ворота этого дворца по своей изящности не имеют себе подобных в целом Хорасане. Сын его Али также построил себе дворец, перед которым находится площадь вроде бухарского регистана. На этой площади происходит торг овцами. Всех ворот в городе четверо. Замахшар — город небольшой, окружен стеною; его мосты на ночь поднимаются. Хива лежит при начале степи; город большой. Дарган замечателен мечетью, лучшей во всей стране. Гит — город большой, укреплен; за ним начинается земля Гузов.
Язык Хорезма вне страны непонятен. По произношению он походит на язык жителей Амоля и Фарабра; но ближе всего он подходит к бухарскому наречию.
Во всем Мавераннахре, а, кажется, и в Хорасане на эктениях произносится имя Саманидского государя, как верховного правителя. Все государи платят ему подать (харадж), за исключением правителей Седжестана, Хорезма, Гурджистана, Дзузджана, Боста, Газны и Хуттеля, которые представляют ежегодно подарки; а подать удерживают для себя. В Хорезме сбор податей простирается до 420.120 дирхемов по внутренней цене. Мукаддеси посетил Хорезм в период наибольшего развития могущества Саманидов, хотя и перед самым концом этого могущества. Он последний из путешественников сообщает о Кяте, как о столице Хорезма. Через два столетия после него Якут, описывая Хорезм, говорит: «Хорезм есть название не города, а страны. Главный же город этой страны носить название эль-Джорджаниэ; а сами жители называют его Гуркандж». За то и Мукаддеси упоминает о быстром развитии этого города, который получил первенство над Кятом, надо полагать, во время Газневидов или в конце могущества Саманидов, когда Мамун, резиденцией которого был Ургенч, присоединил и заречную часть к своей.
Интересно указание Мукаддеси на отношения Саманидов к своим вассалам. Главное требование их, как видно, заключалось в провозглашении имени их на эктениях. В этом случае они не делали исключений; тогда как подати платились далеко не всеми. Некоторые государства, в том числе и Хорезм, только представляли ежегодно подарки своему сюзерену.
[…]

Хорезм под властью Газневидов

Завоевания Арабов в Мавераннахре привели их к столкновениям с Турками, которые, в качестве рабов, уводились в города Халифата. Многие из таких Турок поступали к халифам и были зачисляемы ими в их дружину, которой вверяли они защиту престола; но которая своими поступками скоро напомнила древних преторианцев в Риме. Низводя и возводя халифов по своему произволу, предводители этой дружины стали требовать у них места губернаторов провинций. В этих провинциях они скоро делались независимыми.
К числу таких правителей принадлежал турок Альп-тигин, утвердившийся в Газне, во второй половине X столетия. Умирая (в 365 = 975 году), передал он управление этой провинцией зятю своему, Субук-тигину (династия эта называется также Субуктигидами, по имени Субук-тигина; Газневидами же называют по столице их Газне), который и был утвержден в этом достоинстве Саманидом Нухом, так как Газна считалась вассальной областью Саманидов, и они смотрели на Альп-тигина, как на своего подручного. Сын же Субук-тигина, Махмуд, наложил руку на владения самих Саманидов.
В Хорезме наследовал Мамуну (умершему в 997 г. по P. X.) сын его, Али. Он первым делом начал искать дружбы у Газневидов и женился на сестре Махмуда, Хурре. Согласие между Али и Махмудом не нарушалось до самой смерти первого из них. Так например, в 396 (1005 — 6) году, когда Караханид Илек-иль-хан, воспользовавшись тем, что Махмуд отправился походом в Индию, вздумал напасть на беззащитный Хорасан, и отправил туда своего военачальника Субаши-тигина; то давший ему блистательный отпор, Арслан-Джазиб, во время преследования разбитого им неприятеля, оставлял у Али в Хорезме свой багаж.
Когда умер Али — неизвестно. Г. Захау полагает, что умер он между 396 и 404 г. или, что ближе к истине — между 396 и 401 г. Наследовал ему брат, Maмун (полное имя: Абу-эль-Аббас Мамун, сын Мамуна), которому Махмуд Газневид дозволил жениться на вдове Али. Но хорошие отношения между ним и Махмудом скоро нарушились, когда султан газневидский потребовал, в 406 (1015) году, от Мамуна провозглашения на эктениях в Хорезме его, Махмудова, имени. Мамун, подстрекаемый своими приближенными, отказался исполнить это требование, которое из свободного и не более как союзного государства обращало Хорезм в вассальное владение, потому что провозглашать на эктениях чье-либо имя и чеканить его на монетах значит тоже самое, что принять присягу на подданство тому лицу. Обстоятельство на Востоке чрезвычайной важности. Ожидая объявления войны со стороны Махмуда, Мамун заключил, по совету эль-Бируни, союз с караханидским Тоган-ханом. Когда вести о том дошли до Махмуда, он двинул свое войско не против Хорезм-шаха, а против Тоган-хана. Тот дал знать о своем положении Мамуну; но оба они были не в силах бороться со своим противником. Махмуд, как видно, щадил Хорезм-шаха; из Бальха послал он Мамуну ультиматум относительно хотьбы. Тому ничего другого не оставалось, как согласиться на это требование; кроме того, должен был он уплатить Махмуду 80.000 динаров и 3000 лошадей, да отправить к нему же ученых, судей и других почетных лиц страны. Но как раньше придворная партия угрожала Мамуну свергнуть его с престола, если он вступит в вассальные отношения к Махмуду Газневиду, так теперь войско, находившееся под начальством Альп-тигина Бухарского, произвело возмущение, во время которого Мамун был убит. Случилось это в среду, в половине шевваля 407 г. (в конце февраля или начале марта 1017 года); Мамуну было гогда 32 года от роду. На престол же бунтовщики возвели племянника убитого Хорезм-шаха 17-ти летнего Абуль-Хариса Мухаммеда, сына Али; а на место визиря, тоже убитого, назначили Ахмеда Тугана. Но в действительности-то власть находилась в руках Альп-тигина, который 4 месяца, с половины шевваля 407 г. до половины сафара 408 г. (с начала марта по июль 1017 года), самовластно правил Хорезмом.
Когда Махмуд и визирь его Ахмед узнали об этих событиях в Хорезме, решено было предпринять туда поход, к которому готовились уже всю зиму. Но предварительно Махмуд хотел выручить из Хорезма свою сестру Хурру; с этой целью и отправил он в Хорезм послов. Бунтовщики выдали ее послам, обещали выдать и главных убийц Мамуна, уплатить сверх того 200.000 динаров и 4000 лошадей. Посольство Хорезмийцев с этими предложениями застало Махмуда в Газне; но не имело успеха, так как Махмуд требовал выдачи Альп-тигина и прочих зачинщиков. Хорезмийцы собрали 50.000 войска. Войско Махмуда в начале весны 408 (1017) года выступило против них. При Гезараспе Альп-тигин произвел ночью нападение на войско Махмуда и учинил в нем такой переполох, что не будь слонов у Махмуда, оно было бы разбито. Но к полдню счастье переменилось; Хорезмийцы начали ослабевать и потерпели полное поражение. 5000 пленных досталось победителям; много Хорезмийцев пало на поле битвы; другие бежали в леса, тянувшиеся по берегу Джейхуна. Альп-тигин бросился в лодку и хотел спастись бегством; но спутники его выдали Махмуду, который велел его, вместе со многими другими пленными, повесить на деревьях, окружавших гробницу Хорезм-шаха Мамуна. Взят был в плен и молодой Хорезм-шах Мухаммед. Поставив в Хорезме правителем своего постельничего Алтун-Таша, Махмуд, со множеством пленных (впоследствии они служили у него в Индийской армии) и с богатой добычей — вся казна Мамуна досталась ему — вернулся в Газну.
Таким образом, в Хорезме правили, в качестве Хорезм-шахов, четыре Мамунида: Мамун, сын Мухаммеда (вдадетель всего Хорезма) 385-387 гг.); два его сына, Али (387-400 гг.) и Мамун (400-407 гг.), и внук — Абуль Харис Мухаммед, сын Али (407-408 гг.).
При Мамунидах жил в Хорезме Абу-Рейхан Мухаммед эль-Бируни. Родился он 3 числа месяца зиль-хидже 362 года (в сентябре 973 г.). Об его сочинениях и исследованиях, за которые эль-Бируни получил прозвание эль-Мухаккика «точного», я уже говорил. 7 лет, с 400 по 407 (1009-1016), занимал он должность советника при Хорезм-шахе; по смерти же Мамуна, был устранен от дел правления. Соблазненный предложением Махмуда Газневида, поступил он к нему на службу и переселился в Газну. Впоследствии эль-Бируни сопровождал сына Махмудова, Масуда, в его походе в Индию. Умер эль-Бируни в 430 (1038-9) году, в Газне. Вместе с ним удалился в Газну и философ эль-Фараби.
Алтун-Таш верно служил своему сюзерену, и спокойствие водворилось в Хорезме. В помощь ему, а отчасти и для надзора, приставлен был, в должности визиря, Ахмед-бен Мухамед-бен-Абд-уль-Самад; а для поддержки — отряд в 15.000 человек (7.500 конницы и столько же пехоты).
По смерти Махмуда, в ребие II 421 г. (в апреле 1030 г.), между двумя его сыновьями Масудом и Мухаммедом, начался спор за обладание престолом. Алтун-Таш стал на сторону Масуда и тем заставил его соперника смириться. Вскоре же по воцарении Масуда, Алтун-Таш оказал ему и другую услугу. Али-тигин (брат Караханида Илек-иль-Хана), наместник Бухары, предпринял набег на Хорасан; Масуд поручил Алтун-Ташу наказать Али-тигина. Алтун-Таш с войском хорезмским и отчасти хорасанским подошел в 423 (1032) г. к Бухаре, взял этот город и направился в Самарканд, преследуя отступавшего Али-тигина. Но в то же время, опасаясь оставаться в неприятельской земле, просил у Масуда позволения вернуться назад, на что тот и согласился. Между тем Алтун-Таш осадил Али-тигина в городе Дабуссиэ и так стеснил его, что Альп-тигин стал просить мира. Алтун-Таш заключил с ним мир и поспешно собрался в обратный путь; но на другой день по заключении мира умер от раны, полученной в последнюю битву. Смерть его эмиры скрыли до прибытия в Хорезм.
У Алтун-Таша остались три сына: Гарун, Рашид и Измаил. Из них старший, Гарун, находился при дворе Масуда, вероятно, в качестве заложника; он и был назначен наследником отца; а до его прибытия страною управлял визирь отца его, Абд-уль-Самад.
Когда Гарун прибыл в Хорезм, Абд-уль-Самад удалился оттуда, сдав свое место сыну, Абд-уль-Джебару. Но между ним и Гаруном скоро началось несогласие. Гарун принял меры, чтобы в Газну не доходили сведения о его поступках и затем начал составлять план к приобретению независимости. С этою целью, заключил он союз с Али-тигином и Сельджуками. Абд-уль-Дже-бар бежал; его родственники были умервщлены, и имущество конфисковано. В пятницу 23 рамазана 425 года (10 августа 1034 г.) на хотьбе в первый раз произнесено было имя не Масуда, а Гаруна.

Хорезм под властью Сельджукидов

Подобно тому, как возникла в Газне династия Газневидов, таким же образом возникла в Хорасане, в XI веке, династия Сельджукидов. Государи этой династии ведут род свой от Турка Сельджука, который, как полагает Сенковский, в молодости был перевозчиком на реке Аму, на том основании, что салджык (более правильная форма, чем сельджук) значит «лодочка». Вещь очень возможная. Но мы застаем Сельджука пользующимся в Туркестане важным значением. Под конец он принужден был удалиться в Джендскую область (в низовьях Сыр-Дарьи), где и умер. Сын его Михаил, по приглашению Махмуда Газневида, переселился в Хорасан со всем своим народом. Его сыновья Бэйгу, Тогрул-бек и Чакер-бек-Дауд оставили Хорасан и кочевали сперва в окрестностях Бухары, а потом в Джендской области; но затем вернулись в Хорасан после, как кажется, смерти отца их Михаила, павшего в битве с Турками. Но тот же Махмуд и понял свою ошибку, поправить которую было уже поздно; умирая, он с прискорбием предвидел, что Сельджукиды погубят его наследников. И действительно, Сельджукиды, избравшие своей резиденцией город Мерв, скоро распространили власть свою на большую часть Персии и проникли даже в Малую Азию, где овладели несколькими областями Восточной Римской империи, и в то же время так налегли на приютивших их Газневидов, что династия эта не долго могла бороться с ними, и пала.
Гарун, сын Алтун-Таша, объявив себя независимым от Газневидов, пригласил на помощь Сельджукидов, Тогрул-бека, Дауда и Бэйгу. Но когда прибыли они в Хорезм, то государь Джендской области, Шах-Малик, почему-то не ладивший с Сельджукидами, напал на них и нанес им страшное поражение в зиль-хидже 425 г. (в конце октября или начале ноября 1034 г.). Предполагать в этом виновным Гаруна, как делают это Ибн-эль-Эсир и Мирхонд, едва ли возможно: Гаруну в то время союзники были дороги и ему не представлялось никакой выгоды в истреблении сельджукидского войска, да и против этих свидетельств есть у нас более веское показание эль-Байхаки, который прямо говорит, что Гарун не виновен в нападении Шах-Малика на Сельджукидов.
Узнав о поражении Сельджукидов, говорит Байхаки, Гарун отправил тотчас же посольство к ним и успел опять склонить их на свою сторону. Одновременно с этим посольством, отправил он и другое: к Шах-Малику, с предложением заключить союз против Сельджукидов; а для переговоров предлагал съехаться в одно место. Шах-Малик прибыл в условленное место, но увидев, что при Гаруне находится многочисленное войско, струсил, и ночью, тайным образом, бежал. Между тем Гарун помог Сельджукидам оружием и скотом, так что они скоро оправились от поражения, нанесенного им Шах-Маликом, и назначил им расположиться лагерем в Даркане, городе, лежащем на границе Хорезма, чтобы они были готовы присоединиться к Гаруну, как только он двинется к Хорасан. 2-го числа джумадия I 426 г. (15 марта 1035 г.) Гарун с войском выступили из своей столицы по направлению к Хорасану; но на третьем фарсахе пути напали на Гаруна заговорщики и хотя не убили его, однако смертельно ранили. Во вторник 6 джумадия I (19 марта) Гарун умер; в Ургенче началась анархия.
Тогда Шукур, преданный слуга (хадимун) покойного государя посадил па трон брата Гарунова Измаила. Но порядок в городе не водворился. Туда явился Адб-уль-Джебар, до того скрывавшийся и, с шайкой своих приверженцев, направился ко дворцу Измаила. На сторону Шукура перешли все старые воины Алтун-Таша. Абд-уль-Джебар пал в стычке; а его партия рассеялась. Событие это происходило в первых числах джумадия II (в половине апреля 1035 г.); а 9-го числа того же месяца (в воскресенье 21 апреля) Измаил принял присягу от жителей. Сельджукиды, видя, что им делать в Хорезме нечего, а оставаться там было бы даже опасно, потянулись обратно в Мерв.
Масуд Газневид, получив известие о всех этих событиях, стал готовиться к походу в Хорезм; но так как приготовления могли кончиться ко времени зимы, то поход был отложен. В это время вся власть в Хорезме находилась в руках Шукура, так как сам государь проводил время в пирах да на охоте: с Шукуром и предстояло Масуду иметь дело. Между тем, Абд-уль-Самад не желал оставить в покое убийц своего сына и нашел Хорезмийцам нового неприятеля. Он надоумил Масуда заключить союз с Джендским Шах-Маликом, как для войны с Сельджуками, так и с Измаилом; а для этого советовал пожаловать ему Хорезм в ленное владение. Только в 430 году (1038-9 г.) Масуд послал Шах-Малику инвеституру на Хорезм, и тот отправился добывать это владение. В джумаде 432 г. (в январе 1041 г.) Шах-Малик бился с Хорезмийцами 3 дня, и Хорезмийцы отступили. 15 дней оставался Шах-Малик на поле битвы, чтобы похоронить убитых и помочь раненым. Измаил и Шукур со своей партией бежали к Сельджукидам; те приняли их сперва хорошо, но потом заключили в темницу, где вскоре последний государь из дома Алтун-Таша, вместе с своими приверженцами, был отправлен на тот свет. Всех государей из этого дома было трое: Алтун-Таш (с 408 г. по 423 г.) и два его сына: Гарун (с 423 г. по 6 джумади I 426 г.) и Измаил (с 426 по 432 г.).
Шах-Малик воцарился в Хорезме, во вторник в средине шаабана 432 года (в половине апреля 1041 г.); а в следующую пятницу на хотьбе провозглашено было на первом месте имя Халифа, затем Масуда и наконец самого Шах-Малика. В том же году Масуд был свергнут с престола; а в следуюшем 433 г. — убит. Преемник же его, Маудуд, признал Шах-Малика своим сюзереном. Роли, следовательно, переменились.
Но не долго Шах-Малик правил в Хорезме. Сельджукиды не могли равнодушно смотреть на усиление своего исконного врага, и не в их выгодах было оставить его в покое. В 433 (1041-2) году Дауд предпринял поход против Шах-Малика; но не имел успеха. В следующем, 344 г., оба брата, Тогрул-бек и Дауд, предприняли новый поход в Хорезм. Шах-Малик заперся в городе; Сельджукиды осадили его; но взять не могли. Но когда Тогрул и Дауд, сняв осаду, потянулись домой, Шах-Малик бросился их преследовать и потерпел поражение. Дело его было проиграно. Спасаясь от своих неприятелей, Шах-Малик бежал, успев забрать свои сокровища. Долгое время скитался он в разных местах и наконец попал к Тогрул-беку. Дальнейшая судьба Шах-Малика неизвестна; но относительно ее, сомнений, кажется, быть не может: оставить его в живых для Сельджукидов было бы неудобно.
Хорезм стал провинцией Сельджукидов.
Что затем происходило в Хорезме, сведений не имеем в течение слишком 20 лет. В 455 (1063) году умер Тогрул-бек (брат же его Чакер-бек — Дауд умер раньше, — в 451 = 1059 году); наследовал ему сын Дауда Альп-Арслан (царствовал с 455 по 465 = 1063-1073). В начале своего царствования, именно в 457 (1065) году — читаем у Ибн-эль-Эсира — отправился Альп-Арслан в Дженд и Сабран, города, «лежащие подле Бухары». Сперва направился он в Дженд, где похоронен прадед его Сельджук. Когда переправился Альп-Арслан через Джейхун, вышел к нему навстречу государь Дженда и оказал полную покорность, за что и был оставлен в своем владении править по-прежнему. Оттуда повернул Альп-Арслан в Курканч (Ургенч) и затем в Мерв. Мирхонд сообщает об этом походе Альп-Арслана гораздо подробнее. В Хорезме возмутились тамошние правители, Фагфур, Джази и эль-Кафшат; для усмирения этих-то бунтовщиков и выступил Альп-Арслан. 10 мухаррема 458 (12 декабря 1065) года султан прибыл в главный город Хорезма; Джази быль разбит и бежал; а эль-Кафшат принес повинную. Затем зимою отправился Альп-Арслан в Дженд, где оставил прежнего правителя; в Хорезме же назначил наместником своего сына Арслан-Шаха. По Хондемиру на этот пост был определен старший сын Альп-Арслана, Мелик-Шах. Но Мелик-Шаха, сообщает Мирхонд, султан объявил своим наследником и послал в Исфахан править Персией. Могло быть, впрочем, что Мелик-Шах до этого назначения и управлял некоторое время Хорезмом; а по избрании его наследником престола уступил свой пост брату.
Возвращаясь из Дженда, Альп-Арслан посетил Кят, где много трудился над устройством этой разоренной провинции, желая привести ее в цветущее состояние; велел построить там большую мечеть; а затем отправился в Мерв, куда и прибыл 7-го джумадия II (15-го мая 1065 года).

Хорезм-шахи

В месяце ребие I 465 года хиджры (в декабре 1072 г.) умер Альп-Арслан; ему наследовал старший сын Мелек-Шах, который оставил свое наместничество и переселился в столицу — Мерв. Произошло ли какое при этом перемещение в Хорезме; долго ли оставался там правителем Арслан-шах, сын Альп-Арслана, — не знаем, как не знаем о стране этой ничего до конца царствования Мелек-Шаха. Под 482 (1089) годом Ибн-эль-Эсир замечает только, что Мелек-Шах назначил в Самарканд правителем Абу-Тагира, занимавшего раньше ту же должность в Хорезме. Но в Самарканде Абу-Тагир не ужился и бежал в Хорезм же. Далее, в том же источнике читаем, что в 486 (1093) году сын знаменитого визиря Мелек-Шахова Низам-уль-Мулька, Изза-уль-Myльк, занял пост визиря при новом султане Баркияруке, сыне и преемнике Мелек-Шаха; а ранее состоял он наместником Хорезма.
Не то совсем оказывается по Мирхонду. По этому последнему, правителем в Хорезме при Мелек-Шахе (в какое время — неизвестно) был Балька-тигин, состоявший до этого назначения тешдаром, «подавателем рукомойника», «умывальничим», при султане. У этого Балька-тигина был раб-турок Ануш-тигин из Горджестана (страна, лежавшая между Гератом, Мервом, Гуром и Газной), который, будучи отпущен своим господином на волю, попал ко двору Мелек-Шаха, где и достиг звания тешдара. А когда умер Балька-тигин, Мелек-Шах поставил Ануш-тигина правителем Хорезма. Этот Ануш-тигин и есть родоначальник знаменитых Хорезм-шахов.
Разногласие в показаниях Ибн-эль-Эсира и Мирхонда дает повод к предположению: не разделялся ли Хорезм, при Мелек-Шахе, в административном отношении, на две части (как неоднократно случалось это раньше) и не было ли в нем тогда двух правителей? Хотя указание на такое разделение мы не встречаем; но объяснить разногласие источников чем-либо другим, мне кажется, не чем. Следует, впрочем, заметить, что Ибн-эль-Эсир, упоминая об Ануш-тигине, вовсе не говорит, что он был наместником Хорезма.
Перед 490 (1097) годом видим в Хорезме правителем, которого Ибн-эль-Эсир называет Хорезм-шахом, какого-то Акинджа. Кто был этот Акиндж и имел ли он какую родственную связь с Ануш-тигином, неизвестно. Г. Захау полагает, что Ануш-тигин под конец потерял, т.е. был лишен своего наместничества. Но в таком случае едва ли бы его потомки были назначаемы на эту должность. Тут, полагать надо, было что-то иное, чем лишение Ануш-тигина его звания; но что — это вопрос. В 490 м же году, рассказывает Ибн-эль-Эсир, когда султан Баркиярук отправился в Ирак, на подмогу ему поспешил, с 10.000 всадников, и Акиндж. Но по прибытии его в Мерв, в Хорасане произошло возмущение. Ведавший делами, в отсутствие султана, эмир Кудан и другой эмир Яракташ подняли знамя восстания, напали на Хорезм-шаха и убили его; сами же удалились в Хорезм, где выдали себя за правителей, назначенных Баркияруком. Как только вести о том дошли до Баркиярука, он тотчас же отправил для захвата бунтовщиков войско (15.000) под начальством эмира Дада Хабаши, сына Алтунтакова. Ему удалось разбить и взять в плен Яракташа, а Кудана принудить бежать в Бухару. В награду за столь успешное окончание дела Баркиярук назначил Дада губернатором Хорасана; а этот доставил Мухаммеду, сыну Ануш-тигинову, управление Хорезмом. Рассказ этот приводит и Абульфеда, списывавший у Ибн-эль-Эсира; только он не сообщает имени убитого правителя Хорезма, а просто передает, что во время волнений в Хорасане погиб и наместник Хорезма. Этого нового правителя Ибн-эль-Эсир и Абульфеда называют просто Мухаммедом; Мирхонд же приводит полное его имя: Кутб эд-Дин Мухаммед.
Вступивший на престол в Мерве, в 511 (1117) году, султан Санджар утвердил Мухамеда в звании наместника Хорезма. Тут же Ибн-эль-Эсир сообщает, что во время отсутствия Мухаммеда, Хорезм подвергся нападению соединенных государей Турок, к которым пристал Тогрул-тигин, сын прежнего Хорезм-шаха Акинджа. Когда Мухаммед узнал об этом движении, он поспешил в свое наместничество, прося Санджара помочь ему. Санджар находился в то время в Нишапуре, и Мухаммед, не дождавшись его помощи, один выступил против неприятелей и прогнал их на Мангышлак; а Тогрул-тигин бежа.ть в Хандаган. Так избавился Мухаммед от этой напасти. Впоследствии Санджар дал этому Тогрул-тигину город Термед, и тот этим, кажется, удовольствовался.
Кутб эд-Дин Мухаммед выказывал полное повиновение обоим султанам, Баркияруку и Санджару. Сам являлся ко двору их или отправлял туда своего сына Атсиза. На хотьбе провозглашалось имя султанов.
В 521 (1127) году умер Кутб эд-Дин Мухаммед, бывший до самой смерти верным подданным Сельджукидов. Сын его Атсиз, исполнявший при Санджаре должность тешдара, вступил в управление Хорезмом, и переменил политику.
Скоро Санджар заметил честолюбивые замыслы Атсиза; но услуги, оказанные Сельджукидам его отцом и дедом, не позволили Санджару принять какие-либо меры против Атсиза. Подозрения же султана скоро оправдались: Атсиз поднял против Санджара всю вверенную ему страну и стал во главе восстания. В 533 (1138) г. Санджар выступил против непокорного вассала. Атсиз, как располагавший меньшими силами, был разбит; сын его попал в плен и поплатился головою; сам же он бежал. Правителем Хорезма поставлен был Гаяс эд-Дин Сулейман-шах, племянник Санджара.
Но как только Санджар, в джумади II этого года (в феврале 1139 г.), вернулся в Мерв, Атсиз набрал войско и выгнал Сулейман-шаха из Хорезма. Расправиться с ним на этот раз Санджар не мог, так как вскоре за тем Мавераннахр подвергся нападению Каракиданей (536 г.=1141 г.), которых, как утверждает Ибн-эль-Эсир, а за ним и Абульфеда, пригласил Атсиз. Санджар выступил с войском, чтобы дать Каракиданям отпор; а Атсиз, пользуясь его отсутствием, напал на Хорасан, взял даже самую столицу, Мерв, и захватил богатую добычу. Набег этот продолжался, по Ибн-эль-Эсиру с ребия I 536 г. (в октябре 1141 г.) по мухаррем следующего года (по июль 1142 г.). Это обстоятельство заставило Санджара поспешить домой и дало Каракиданям возможность, как замечает Абульфеда, твердо засесть в Мавераннахре. Санджар двинул свое войско в Хорезм. Чуя беду, Атсиз решил умилостивить своего сюзерена: послал богатые подарки и обещал служить ему верой и правдой. Санджар поверил, помиловал его и оставил в прежнем звании.
Но смиряться Атсиз вовсе не думал; напротив, скоро Санджар узнал, что Атсиз объявил себя самостоятельным государем. C этого времени, кажется, и стали владетели Хорезма титуловать себя Хорезм-шахами, в подражание государям, носившим этот титул до завоевания Хорезма Арабами. Хотя арабские писатели (Ибн-эль-Эсир, Абульфеда и др.) называют Хорезм-шахами всех правителей этой страны; по делали они это, думаю, по недостатку отчетливости. Шах значит «царь»; а величать себя «царем» губернатор, поставляемый высшей властью, — не мог: этого не допустила бы восточная дипломатия, относительно титулов чрезвычайно щекотливая. Довольно, например, вспомнить сколько хлопот доставила государственным мужам халифата необходимость придумать Махмуду Газневиду титул, приличный для него и безобидный для халифа. По всей вероятности, правители Хорезма носили титул вали или мутэвалли.
Тогда Санджар послал против Атсиза Убейд-Сабера; а Атсиз подослал в Мерв своих приверженцев убить Султана. Узнав об этом, Санджар выступил сам в Хорезм и осадил Атсиза в Гезараспе, самой сильной крепости Хорезма. Видя, что сопротивление бесполезно, Атсиз капитулировал. Было решено, что султан Санджар выедет на берег Джейхуна, а Атсиз подъедет в это время к противоположному берегу и, по древнему обычаю, для выражения покорности, поклонится до земли и поцелует ее (руи-земин). И на этот раз Атсиз обманул султана. Он подъехал на лошади и, не сходя с нее, кивнул только головой и удалился обратно. Хотя султан был крайне недоволен таким поступком, тем не менее помирился с Атсизом.
Впоследствии они жили в мире. В 547 году (1152) Атсиз начал войну с народами, жившими вдоль восточного берега Каспийского моря. Ходил он войной и в Туркестан. Умер Атсиз в 551 (1156) году, после 20-летнего царствования, на 60 году жизни. «Примерной жизни был государь; заботился о благосостоянии своих подданных, был внимателен к ним; отличал хороших людей и благоволил к ним. Подданные в его время пользовались полнейшей безопасностью и истинным правосудием» — говорит о нем Ибн-эль-Эсир.
Атсизу наследовал сын его Иль-Арслан. Царствовал он недолго. При нем напали на Хорезм Каракидани. Иль-Арслан выступил было против них; но, заболев, поручил войско одному из своих военачальников. Хорезмийцы были разбиты; но Каракидани не воспользовались победой, не остались в этой стране, а вернулись назад. Случилось это в 557 (1162) году. В начале следующего 558 г. (1163 г.) Иль-Арслан умер.
Преемником Иль-Арслана провозглашен был, помимо старшего сына Хорезм-шаха, Текеша, самый младший, Султан-шах-Махмуд. В этом избрании обвиняют царицу Мелике-Туркан, которая, при молодости государя, надеялась сама управлять государством, чего и достигла.
В это время Текеш (прибавивший к своему имени прозвище Алаэддина) находился в своей резиденции в Дженде, уступленной ему еще отцом. Узнав о смерти отца и о вступлении на царство Султан-шаха, Текеш написал ему письмо с заявлением своих прав на отцовское наследие. Тот ответил ему, что подобные заявления разрешаются не письмами, а оружием. Тогда обе стороны стали готовиться к войне. Текеш, как более слабый, заключил союз с Каракиданями и с их помощью выгнал Султан-шаха из Хорезма. Султан-шах бежал в Нишапур, а Текеш вступил в управление Хорезмом (в 558=1163 г.).
Впоследствии Султан-шах пробовал было отнять Хорезм у брата и явился под стенами столицы; но жители затворили ворота — Текеша в то время там не было — и Султан-шах должен был вернуться ни с чем. Наконец, братья заключили мир.
В 588 г. (1192) возмутился против султана Тогрула Кутлук Инанедж, сын атабека Мухаммеда, и подстрекнул Хорезм-шаха Текеша овладеть городами в Ираке Реем и Табреком, чем тот и воспользовался. В следующем 589 г. (1193) ходил Текеш в Хорасан и овладел городами Сераксом и Абивердом. В конце этого же года султан Тогрул разбил Кутлук Инанеджа и вернул город Рей. Подкрепленный хорезмийским войском и деньгами, Кутлук Инанедж пробовал было отнять Рей у султана; но в мухарреме 590 (январь 1194) года потерпел страшное поражение и бежал. Казалось, дело Хорезм-шахов в Ираке было окончательно проиграно; но обстоятельства неожиданно для них переменились. Текеш получал от некоторых знатных лиц сельджукидского государства приглашение освободить их от султана Тогрула. Текеш выступил с войском к границам Ирака; а Кутлук Инанедж принял над этим войском начальство. 14 числа месяца ребия I 590 года (8 марта 1194 г.) произошла битва между Тогрулом и Кутлуком. Султан был в ней убит Кутлук Инанеджем. Так пал этот Сельджукид, с которым пресеклась линия Сельджукидов, царствовавших в Ираке. Утби рассказывает о падении Тогрула несколько иначе. Так у него читаем, что Тогрул сам пригласил Хорезм-шаха на помощь; но когда тот прибыл в Ирак, то все недовольные султаном пристали к Хорезм-шаху, и тот обратил оружие против Тогрула, который был убит, и голова его была вывешена на дереве на базар Рея.
Управление своими обширными провинциями, Хорезм-шах Текеш разделил таким образом: Кутлук Инанеджа посадил в Гамадане; сына своего Юнус-хана назначал правителем Ирака, главный город которого Рей стал его резиденцией. Хорасан же еще раньше вврен им был управлению старшего сына, Мелек-шаха, которого Текеш объявил своим наследником.
Следующую зиму Текеш провел в городе Хорезме, который он считал главным пунктом своих владений. Весной, вследствие неприязненных приготовлений саганакского владетеля, Текеш выступил в Мавераннахр; но когда тот узнал о движении Хорезм-шаха, то лично явился к Текешу и просил мира, который и получил.
Правитель Хорасана Мелек-шах прибыл около этого времени ко двору отца, оставив вместо себя правителем сына, Арслан-шаха. Тогда Санджар-шах, шурин Текеша, по просьбе некоторых бунтовщиков, отправился туда с намерением завладеть Хорасаном. Текеш потребовал его к себе и, когда тот прибыл, велел ослепить его и заключил под стражу. Впоследствии он его освободил.
Юнус-хан, сын Текеша, губернатор Рея, сделался болен и, приписывая это нездоровому климату, удалился в Хорасан, оставив там Миаджека. Тогда халиф Насир, с ужасом видевший приближение Хорезмийцев к Багдаду и Сирии, приказал своему визирю Ибн-Касабу вторгнуться с большим войском в земли Юнус-хана. Текеш сам поспешил в Ирак и разбил войско халифа, причем Ибн-Касаб был убит. Видя, что с Текешем бороться трудно, Насир просил мира и отказался от всяких притязаний на Ирак. Управление Ираком перешло к Тадж-эд-Дину Али-шаху, другому сыну Текеша.
В следующем, 593 (1196) г. умер в Нишапуре Мелек-шах, и наследником Хорезм-шаха объявлен был Кутб-эд-Дин-Мухаммед Алла-эд-Дин.
Под конец своего царствования, Текеш несколько раз ходил против Каракиданей; а в 1197 году взял Бухару. В ребие I 595 г. (в январе 1199 г.) ходил Текеш в Рей, так как до слуха его дошло, что правитель тамошний Миаджек вышел из его, Хорезм-шахова, повиновения. А 20 рамазана следующего 596 г. (27 июня 1200 г.) Текеш умер. На монетах, чеканенных этим Хорезм-шахом, на лицевой стороне, изображалось имя его самого; а на оборотной — имя халифа. Но я не думаю, чтобы монеты эти чеканились в Самарканде, как полагают описывавшие их; Самаркандом овладел только сын Текеша; сам же Текеш не простирал власть свою далее Бухары. Да и Савельев, называя описываемый им дирхем Самаркандским, поставил при этом вопросительный знак.
Аллаэддин Мухаммед осаждал крепость Туршиз, когда получил известие о болезни отца. Тотчас же поспешил он в Хорезм; но не застал уже отца в живых. Здесь вельможи посадили его на трон и принесли присягу. После того послал он принять присягу от провинций. Не все провинции признали нового Хорезм-шаха. Более отдаленные из них пробовали отложиться. Так, владетель Гура Гаяс-эд-Дин перестал оказывать все знаки подчиненности Хорезму; к нему же бежал племянник Мухаммеда, Гинду-хан.
В 597 (1201) году Гаяс эд-Дин и Шехаб эд-Дин, правитель Газны, соединив свои силы, напали на Хорасан, выбили оттуда войска Мухаммеда и овладели Мервом, Сераксом, Тусом, Нишапуром и другими местами. Отдав Мерв Гинду-хану, они вернулись восвояси.
По уходе их, Мухаммед, с войском, прибыл в Хорасан и снова овладел отнятыми землями (в 598 = 1202 г.). А когда Шехаб эд-Дин, в 600 (1203-4) году, сам пошел на Хорезм, то Мухаммед заключил союз с Каракиданями, которые и разбили Шехаб эд-Дина. Через дна года после того, Шехаб эд-Дин был убит.
В это время Мухаммед обратил все свое внимание на завоевание стран восточных. Мелкие правители в Мавераннахре — бухарский, самаркандский и другие, обратились к Мухаммеду с просьбой выжить Каракиданей из Мавераннахра, за что обязывались провозглашать на эктениях его имя и от его имени чеканить монету.
Дело в том, что Каракидани, завоевав Мавераннахр, оставили управлять страной властвовавшую там до них тюркскую династию Караханидов. Для получения же дани с этой страны поставили они по городам особых сборщиков податей и одного главного в Самарканде. После того как Текеш отнял у Каракиданей Бухару в 595 (1197) году, борьба с ними для Хорезм-шахов не представлялась уже опасной. Тем не менее, Мухаммед выступил в Мавераннахр с большой ратью. Скоро овладел он Самаркандом, где от имени Каракиданей правил Осман, последний государь караханидский; а вслед затем разбил и каракиданьское войско, выступившее против него под начальством Гурхана. Поход этот имел место в 606 (1208-9) году. После того Хорезм-шах пошел на Отрар (Фараб), где правил киданьский губернатор и взял этот городи. Поставив там своего правителя, Мухаммед окончил поход и вернулся в Хорезм.
Каракидани пробовали было снова овладеть Самаркандом, но, услышав о движении к этому городу Мухаммеда, поспешно отступили.
Мунедджим-баши, автор «Истории династий», говорит, что Мухаммед, захватив Османа, возвратился в Хорезм; но потом не только освободил его из заключения, но еще женил на своей дочери и поставил правителем в Самарканде. Там Осману скоро наскучило владычество Хорезмцев и он, захватив всех их, находившихся в Самарканде, приказал умертвить. Узнав об этом, Мухаммед с войском выступил в Мавераннахр и, после упорного сопротивления, взял Самарканд приступом. Осман был казнен .
С тех пор власть Мухаммеда прочно утвердилась в Самарканде. В этом городе начал он чеканить монету; из них мне известны монеты, отчеканенные им с 610 г. (1213 г.), и далее в 614, 615 и др. годах. Чеканил он монеты и в Бухаре. На лицевой стороне этих монет изображено имя халифа, Насир-эд-Дин-Аллаха; а на оборотной имя Алаэддина Мухаммеда.
В одной из стычек с Каракиданями Мухаммед попал к ним в плен, и хотя ему удалось бежать, но весть о его плене произвела беспорядки в Хорезме. Брат его, Али-Шах, правитель Хорасана, объявил себя Хорезм-шахом; а, узнав о возвращении Мухаммеда, бежал в Гур к Гаяс эд-Дину. Тогда Алаэддин отрядил туда эмира Мулька, который захватил и Гаяс эд-Дина и Али-Шаха и отрубил им обоим головы. О казни их говорит и Ибн-эль-Эсир, который относит ее к 605 (1208) году.
В шаабане 612 г. (в декабре 1215) овладел Мухаммед Газной и ее областью. По Ибн-эль-Эсиру случилось это таким образом. Когда Хорезм-шах подчинил себе весь Хорасан, покорил Бамиан и прочее, потребовал он, чтобы Тадж эд-Дин, владелец (сахиб) Газны, признал себя подданным Хорезм-шаха, то есть, чтобы имя Хорезм-шаха поминалось на эктениях и чеканилось на монетах. Тадж эд-Дин созвал на совет всю знать города Газны. Из этой знати выдавались, по своему положению, Кутлук-Тигин, бывший прежде так же (т.е. так же, как и Тадж эд-Дин) рабом Шехаб эд-Дина Гурийского, и чинивший суд и расправу в государстве Илдиз, наместник (наиб) Газны. По Мирхонду же, правитель Газны назывался Тадж эд-Дин Илдиз, т.е. Ибн-эль-Эсировы сахиб и наиб — одно лицо. Да так приходится заключать и из самого рассказа Ибн- эль-Эсира, который, назвав владельцем Газны Таджт эд-Дина, более не упоминает о нем; а Илдиз, между тем, является у него лицом, пользующимся правами верховного правителя.
На совете — продолжаем рассказ Ибн-эль-Эсира — высказано было мнение, что так как «не под силу нам бороться с Хорезм-шахом», то следует исполнить его требование; мнение это было принято единогласно и затем приведено в исполнение. Тем не менее, Газна не избежала нашествия Алаэддина Мухаммеда. Кутлук-Тигин, овладев крепостью Газны, перебил весь гурийский гарнизон и изгнал Илдиза из этого города; это обстоятельство и заставило Мухаммеда покончить с Газной. Оканчивая этот рассказ, Ибн-эль-Эсир прибавляет: «говорят также, что Хорезм-шах овладел Газной в 613 (=1216) году».
В 614 (=1216) году, покорил Мухаммед землю Джебель и победоносно обошел города: Казвин, Зенджан, Абгар, Гамадан, Исфахан, Кум, Кашан, и затем намеревался двинуть рать свою на Багдад. Поход Мухаммеда на столицу Халифов, которых все Хозерм-шахи, а в том числе и Мухаммед, признавали верховными владыками мусульманского мира (как видно это по дошедшим до нас монетам) — объясняют мусульманские писатели тем, что когда Мухаммед вступил в Газну, то в архивах этого города оказались письма, обнаружившие участие Халифа Насир-эд-Дин-Аллаха в войнах, веденных Шехаб эд-Дином против Хорезм-шаха. В отмщение за это, Мухаммед и решился вторгнуться во владение халифа и силой сместить этого наместника пророка на земле. Но предварительно собрал он совет имамов и улемов и заставил их дать фетву, которой разрешалось низложение халифа на том основании, что халифат по праву принадлежит потомкам Хуссейна, второго сына Али, которых Абассиды лишили законных прав. Вслед за тем, Мухаммед двинул свою армию на Багдад. Но через два-три дня после выхода его из Гамадана, выпал такой сильный снег, что вьючные животные стали падать, и пришлось вернуться назад. В довершении же беды пришло известие о движении Татар на владения Мухаммеда. Эти обстоятельства спасли столицу Халифата от разрушения: Хорезм-шаху было уже не до Багдада. Но все-таки не думал он кончать свои счеты с халифом: в Хорасане и Мавераннахре объявил он халифа низложенным и отдал повеление прекратить поминание его на эктениях. Мера эта встретила повсюду сильный отпор; только те города приводили ее в исполнение, через которые проходил Мухаммед; но некоторые, как например Герат, Самарканд, вовсе не подчинились этому повелению. В мухарреме 615 г. (= в апреле 1218) вернулся Мухаммед в Мерв, сообщает Ибн-эль-Эсир; по Мирхонду же, события эти имели место в 616 (=1219) году, что очевидно неверно.

Нашествие татар

Мусульманские писатели приводят следующую причину, вызвавшую поход Чингиз-хана против Хорезм-шаха Алаэддина. По завоевании Каракиданей, Мухаммед очутился в близком соседстве с владетелями Чингиз-хана. Естественно, что должны были завязаться сношения между тем государством и другим. Но Мухаммед отнесся с своей стороны к этим сношениям самым враждебными образом. Караван, отправленный Чингиз-ханом в Хорезм, был задержан в Отраре и купцы его убиты. Чингиз потребовал удовлетворения; но его посол Богра, прибывший с этими требованием к Мухаммеду, был убит, а двум его спутникам монголам выбрили бороды и отпустили домой.
После такого оскорбления, Чингиз решил совершить поход на Хорезм. В 616 (1219) году двинул он в Мавераннахр свою армию, разбив ее на четыре отряда. Мухаммед растерялся. Имея, по Джувейни, 400-тысячную армию, Хорезм-шах разместил ее по городам и крепостям, предоставив каждому городу защищаться отдельно; сам же все время, как Татары опустошали Мавераннахр, держался вдали от военных действий. Когда же Чингиз послал в Хорезм своих сыновей, Мухаммед бежал в Мазандеран. Для преследования его отряжены были нойаны Джебэ и Субугедай, каждый с 10-тысячной ратью. От них Мухаммед бежал на один остров у южного берега Каспийского моря, Абисукун, где и умер, в 1220 году, после 21-летнего царствования.
Так кончил этот Хорезм-шах, расширивший границы своих владений до размеров не бывалых в летописях Хорезма, ни до него, ни после него. Он овладел Газной, частью Индии, Седжестаном, Керманом, Табаристаном, Джорджаном, землей Джебаль, Хорасаном, частью Персии и страной Каракиданей. Двор Хорезм-шаха отличался необыкновенным блеском. Служить Мухаммеду за честь считали государи, им же лишенные своих владений; царевичи же находили себе здесь пристанище. Рассказывают, что, по повелению Мухаммеда, каждый день, при восходе и закате солнца, 27 государей или их сыновья должны были бить зорю на 27 золотых барабанах. Следовало ожидать, что край, давший Авиценну, эль-Фараби, эль-Бируни и других светил мусульманской учености, достигнет высокой степени внутреннего благосостояния и образованности. Порядок водворился в Средней Азии, и торговля в ней, упавшая с половины XI века, вновь начала процветать. Казалось, вернулся век Саманидов, золотой век для Средней Азии. Но нашествие Татар подавило развитие Хорезма; а затем господство Узбеков окончательно погубило эту страну и низвело ее до степени самого незначительного государства в Средней Азии, государства, которое мало-помалу обратилось в разбойничье гнездо, наводившее ужас на своих соседей.
Перед самым нашествием Татар посетил Хорезм арабский путешественник Якут, родом грек, но ребенком еще попавший в плен к Арабам и получивший хорошее мусульманское образование. Прибыв в Хорезм, он, несмотря на сильные холода, какими отличается страна эта зимой, описывает Хорезм самым восторженным образом. «Ничего лучше страны этой», говорит он, «я не видывал». По его рассказам Хорезм изобильно орошен и сплошь обработан; невозделанное поле встретить можно очень редко. Шелковичный дуб и ива растут там во множестве. Торговля в стране оживлена чрезвычайно; на городских рынках можно найти все необходимое для хозяйства и пропитания. В редкой деревне нет своего базара. В стране царствует полнейшая безопасность. Жители Хорезма грамотны и образованы. Народ вообще богат, имеет небольшие потребности и живет умеренно.
После бегства из Хорезма Мухаммеда и, вслед затем, смерти его на острове Абисукуне, в Хорезме началась анархия. Старший сын Мухаммеда, Джелаль-эд-Дин, объявил себя Хорезм-шахом (в 1221 году) и, собрав войско, решился защищаться; но скоро бежал из столицы, опасаясь за свою жизнь, на которую покушалась его армия. Прибыли в Хорезм еще два сына Мухаммеда и увеличили силы обороны. Чингиз-хан, расположившийся лагерем между Самаркандом и Нехшебом еще в 1220 году, послал теперь в Хорезм своих сыновей Джучи, Джагатая и Угедэя. Чтобы пресечь всякое сообщение с этой страной извне, велел он окружить кордоном южную часть Хорезма. Через этот кордон удалось пробиться только Джелаль-эд-Дину, который и бежал сперва в Газну, а потом в Индию; но два его брата пали в стычке с Татарами.
Ургенч остался без правителя. Тогда жители избрали губернатором турка Хумара и решились дать отпор приближавшимся сыновьям Чингиз-хана. После отчаянной защиты, город был взят и разрушен; жители вырезаны, за исключением женщин, детей и ремесленников. Эти последние уведены были в плен.
Последний Хорезм-шах несколько лет после того боролся еще с Татарами, то в Индии, то в Ираке Персидском, пока наконец был убит в 628 (1230) году одним курдом, мстившим Джелаль-эд Дину за своего брата, казненного этим Хорезм-шахом. Жизнь Джелаль-эд-Дина описана секретарем его Мухаммедом эль-Мунши эль-Нисави под заглавием: «Сирату-ль-Султан Джелаль-эд-Эдин Менкубирти».
Хозерм же вошел в состав империи Чингиз-хана, и в нем, как и во всех завоеванных Татарами странах, поставлены были для управления и сбора дани даруги.

Хорезм под властью Джучидов

Чингиз-хан перед смертью разделил свою империю между сыновьями. При этом завоеванные страны к северу от Аральского моря, вместе с Хорезмом, достались роду старшего сына Чингиз-хана, Джучи; сам же Джучи умер раньше этого раздела. Мусульманские писатели, говоря о разделе Чингиз-ханом его империи, не сообщают ничего о том, что Хорезм отошел не к Джагатаидам, как это можно заключать из слов этих писателей; а к Джучидам. Это обстоятельство ввело некоторых европейских писателей, касавшихся раздела, в ошибку, так как они относили Хорезм к Джагатаеву уделу. Вивьен-де-С. Мартен говорит, что Maouarannahar du Transoxane et le pays de Kharizm (составляли) le royaume de Tchagatai (Les Huns blancs ou Ephthaliteas; p. 119). Я. В. Ханыков, в своей «Пояснительной записке к карте Аральского моря», также считает Хорезм частью Джагатаева улуса. Конечно, ни С. Мартен, ни Ханыков не вникли в дело; но удивительнее всего то, что Сенковский, как известно, занимавшийся историей Золотой Орды, тоже относил Хорезм к владениям Джагатая. Не ради осуждения так сказать, приведены мною эти обстоятельства; а в свидетельство того, как мало разработана история Хорезма.
Улус Джучиев заключал в себе, во-первых, Дешти-Кипчак (в обширном смысле); во-вторых, Крым, часть Закавказья, Хорезм и Русь. Но скоро улус этот, обнимавший обширные степи и оседлые страны, распался на две орды, «Золотую» и «Синюю»; а впоследствии раздробление пошло еще дальше.
Резиденцией Джучидов Золотой Орды был Сарай; отсюда, следовательно, шли распоряжения в Хорезм, и туда должен он был доставлять свою дань. Понятно, таким образом, почему в России было много Хорезмийцев. При первоначальной системе ханов Золотой Орды отдавать «дани» на откуп, Хорезмийские купцы, как народ богатый, естественно, должны были иметь перевес перед всеми другими наддатчиками. И не мало пострадала от них Русская земля.
Хорезм при Джучидах не имел никакого важного значения, и сведений о нем за это время у нас очень мало.
Вскоре после завоевания Хорезма Татарами, через него проезжал (в 1246 году) францисканский монах Плано Карпини. Хорезм называет он землей Бисерминов (terra Biserminorum). «Говорят они (Бисермины) — пишет Карпини — языком Команским, но закон держат сарацинский (магометанский). В земле этой нашли мы бесчисленное множество разоренных городов с замками и много пустых селений. Государь сей земли назывался Алтисолданом (Султаном Алла-эд-Дином), которого Татары истребили со всем его родом».
С некоторого времени, а именно с издания путешествия даосца Чина-Пуня, сказания мусульманских писателей о страшном разорении Мавераннахра Татарами начинают считаться вымышленными, на том основании, что Чин-Чун, следуя той же дорогой, которой проходили Чингиз-хановы полчища, не встречал никаких особенных следов разрушения. Бесспорно, свидетельство это много ослабляет те ужасы, о которых рассказывают мусульманские писатели времени, татарского нашествия; но думаю, что вполне уничтожить их оно не может. Я не хочу заподозрить Чина-Чуня в преднамеренном обмане, отнюдь нет; но не надо забывать то, что даосец этот ехал почтовым трактом, устроенным Чингиз-ханом, ехал, следовательно, местом оживленным, бойким, легко мог не заметить всех следов татарского нашествия. Война всегда влечет за собою разрушения, но если разрушения эти даже через четверть столетия поражают своей громадностью, то мы уже можем судить о том, какова была война.
В течение двух с половиной столетий оставался Хорезм верной провинцией Джучидов. Доказательством этому могут, между прочим, служить монеты, чеканенные в Хорезме от имени ханов Золотой Орды. В первый раз такие монеты описаны были академиком Френом в его «Recensio Numorum». Из них известны монеты Тохту-бека, Узбека, Джанибека, Бердибека, Кулнaxa, Хизир-хана (Хидыря), Пулада, Тюлябека (Телебуга) и Тохтамыша.
Во время частых столкновений Гулагидов с Джучидами и Джагатаидами, Хорезм, как видно, оставался в стороне. По крайней мере нет у нас никаких известий о том, принимал ли он какое участие в этих столкновениях, или в какие отношения становился к боровшимся сторонам. Известно только, что с Золотой Ордой находился он в самых частых и близких сношениях. Глядя на теперешние пути сообщения Хивинского ханства с Россией, трудно поверить, что в древности пролегали тут превосходные караванные дороги. А между тем развалины городов на Мангышлаке, которые видел Иванин, да таковые же на всем пути от Хивы на запад, к Каспийскому морю свидетельствует о ином положении этих стран в древности, чем теперь. Сохранившиеся до наших дней высеченные из камня водоемы на Усть-Урте, следовательно на северном для Хивы пути, показывают, что деятельность в этих местах была прежде далеко усиленнее теперешней. Могут возразить, что города на запад от Хивы обратились в развалины до нашествия Татар, и северный путь сталь никуда негодным, точно также ранее этого нашествия. Но едва ли это так. Если Хорезм отошел к Джучидам, а не к Джагатаидам, что казалось было бы гораздо целесообразнее, то значит природа не представляла тогда к подобному присоединению тех преград, какие встречаем ныне, на север и на запад от Хивы.
В начале XIV столетия находим известия о Хорезме у некоторых европейских путешественников. К сожалению, известия эти так ничтожны, что не стоят, пожалуй, и упоминания. Так например, Гайтон, писавший около 1300 года, показав границы Хорезма, говорит: «ils (т.е. Хорезмийцы) sont paiens sans lettres et sans loi (это выдумка Гайтана), Il y en a qui dans les armes sont très sauvages, qu’on appelle les Saldins: ils ont leur langue particulière. Ils ont les rits et les ceremonies des Grecs, et consacrent à la manière des Grecs sous ľobeïssance du Patriarche ďAntioche». В 1335 г. посетил Хорезм монах-миссионер Бальдуччи Пеголетти, описавший свой маршрут, ничего важного не представляющий. В 1338 году отправился туда же с несколькими товарищами другой монах, Паскаль. В Ургенч поехал он из Сарая на Сарайчук и «quinquagesimo die in Wrgant (Ургенч) deveni (пишет Паскаль), quae est civitas alio nomine vocatur Hus (Хорезм?); ubi est corpus beati Iob». Оттуда прибыл Паскаль и в империю Мидян (Medorum). «Ecce gratiose ductus sum in Armalech, civitatem in medio ipsorum Medorum, in Vicaria Catay, et sic incipiens ab Urganth, quae est civitas ultima Persarum et Tartarorum, usque ad Armalech». Вот и все.
Гораздо важнее для нас путешествие в Хорезм, совершенное тем же путем знаменитым арабским пугешественишком Танжерцем, Абу-Абдуллою Мухамедом Ибн-Батутой.
Хорезм посетил Ибн-Батута около 1340 года. Отправился он туда (вместе с караваном) из Сарая, столицы Золотой Орды, и говорит, что между этим городом и Хорезмом лежат степи на 40 дней пути. Столицу этой страны описывает он следующим образом. Хорезм (так называет он Джорджаниэ) самый большой и самый прекрасный из тюркских городов. Улицы в нем широки, постройки многочисленны и много всяких достопримечательностей. Город до такой степени населен и оживлен, что в базарный день, когда въезжал Ибн-Батута, не мог он проехать улицами на лошади. Город этот, пишет он, принадлежит к владениям хана Узбека, который поставил здесь правителем Кутлу(к) Тимура.
Эмир построил здесь медресе, а его жена построила мечеть. Существует в этом городе и госпиталь, где врач Сириец. Жители Хорезма произвели на Ибн-Батуту самое отрадное впечатление своим великодушием и гостеприимством, так что наш путешественник прямо говорит, что людей лучше Хорезмийцев он не встречал. Духовенство строго до такой степени, что все жители собираются в мечеть на молитву; не явившиеся наказываются или плетью, которая на этот случай находится в каждой мечети, или денежным штрафом до 5 динаров, которые идут или на украшение мечети или на содержание войска.
Эмир страны, Кутлук Тимур, сын тетки знаменитого Узбека с материнской стороны. Он главный из эмиров хана и его наместник в Хорасане. Сын Кутлук Тимура, Гарун-бек женат на дочери Узбека и ханши Тайтоглу. Жена же эмира называется Турабек-хатун. Эмир отправляет правосудие таким образом: кади всякий день является в залу аудиенции и садится на особом, для того назначенном месте, вместе с законоведами и секретарями. Один из важных эмиров садится против него с восемью старшинами или шейхами турками, которые называются аларгуджиэ, «посредниками». Тогда жители города представляют свои жалобы на решение этого суда. Вопросы религиозные решает кади, все другие вопросы — старшины. Решения их справедливы, потому что судей нельзя заподозрить в пристрастии к той или другой стороне, так как они не поддаются на подкуп.
Радушный прием, оказанный Ибн-Батуте (он путешествовал в сопровождении своего гарема) в Ургенче, свидетельствует в свою очередь о том, как принимали там путешественников. Эмир, кроме денежного подарка в тысячу дирхемов, послал Ибн-Батуте рису, муки, овец, масла и много вязанок дров (угольев в этой стране, а также в Индии, Персии и Хорасане — говорит Ибн-Батута — не употребляют). Жена же эмира устроила в честь путешественника пир, на который были приглашены законоведы и старшины города.
Отправившись из Хорезма в Бухару, Ибн-Батута прибыл в город эль-Кят; другого города по дороге в Бухару, говорит он, — нет. Город этот не велик, но красив. Здесь встретили путешественника кади города (садр-уль-шариэ), эмир, шейх и его ученики. Эмир Кятский устроил праздники в честь гостя; а на прощание одарил его платьем и лошадью. Через 6 дней после того Ибн-Батута прибыл в город Вабкенех (Вафкенд), лежащий на день пути от Бухары.
Долго ли после посещения Хорезма Ибн-Батутой продолжался там, описанный им порядок вещей, т.е. назначение правителей Хорезма ханами Золотой Орды, — мы не знаем. Только из Тимурова жизнеописания, под 1370 годом, узнаем, что там наступили новые порядки.
В начале этого года дошло до сведения Тимура, что в «землях Кята и Хивака» утвердился Хуссейн-Софи, сып Янгадая, из племени Конград. Это известие почему-то заставило Тимура обратить свое внимание на Хорезм. От имени Джагатайского хана (Тимур посадил ханом в Самарканде джагатаида Суюргатмыша и от его имени управлял ханством), Тимур потребовал у Хуссейна-Софи подчинения этому дому, на том основании, что Хорезм находился прежде в ведомстве Джагатаидов. На это требование Хуссейн отвечал, что страну, ему подвластную, он завоевал оружием и, что таким же путем надо ее отнять у него. Тогда Тимур стал готовиться к походу в Хорезм. Между тем мулла Джелаль-эд-Дин, находившийся при Тимуре, вызвался уговорить государя Хорезма согласиться на требование Тимура, чтобы не губить страны. Но Хуссейн-Софи велел посадить его в тюрьму. После этого поступка Хуссейна Тимур дал приказ войскам выступить в поход. Весной 773 (1371) года прибыл Тимур в Хорезм и осадил Кят. Губернатора города Бейрам и шейх Муваид решились защищаться, и хотя город защищался отчаянно, но был взят и наказан разграблением. Затем Тимур подступил к Хорезму (Ургенчу), опустошив местности, лежавшие на его пути. Хуссейн-Софи просил мира; но потом, понадеявшись на помощь обещанную ему Кей-Косроу Котлани (в Хуттеле), решился сопротивляться. На канале Кавун, в двух фарсахах от Ургенча, он дал битву; но был разбит и заперся в городе. Здесь, удрученный раскаянием, Хуссейн-Софи с горя умер. Ему наследовал брат его Юсуф-Софи. С этим Тимур заключил мир на условии выдать замуж за его сына Джехангира дочь Ак-Софи (брата Хуссейна и Юсуфа-Софи). Мать ее была дочь хана Золотой Орды Узбека. Эго первый поход Тимура в Хорезм.
Раньше из рассказа Ибн-Батуты мы видели, что дочь хана Узбека была замужем за Гаруном, сыном Кутлук Тимура; теперь видим, что дочь Узбека находится замужем за Ак-Софи. Нет ли тут какой связи? И не может ли это обстоятельство служить руководящей нитью для выяснения происхождения династии Софидов, властвовавших в Хорезме в 70-х годах XIV столетия?
Но лишь только Тимур удалился восвояси, как Юсуф, поддавшись советам некоторых интриганов, отказался исполнить свое обещание. Осенью пошел он в Кятскую провинцию, разорил ее, а жителей разогнал и вернулся затем домой, не заботясь о том, что нарушил заключенный им договор.
Это заставило Тимура предпринять второй поход в Хорезм, куда он и выступил в год коровы 774-й, (соответствует нашему 1373 году). Тогда Юсуф просил мира, на что знаменитый Эмир и согласился, так как невеста Джехангира на этот раз была отправлена в Самарканд.
В начале весны 777 года дракона (1376) опять видим Тимура на пути в Хорезм. Когда он был уже около Кята, получил известие о нападении на Самарканд Джетейцев, и поспешил назад. Эго третий по счету поход Тимура на Хорезм.
Зимой 779 года лошади (=1378), когда Тимур находился в Отраре, Юсуф-Софи, узнав об его отсутствии в Самарканде, отправил войско ограбить Бухару. Тимур, за такой поступок Хорезмского владетеля, послал ему выговор; но Юсуф велел посла посадить в тюрьму. Тогда Тимур отправил к Юсуфу письмо с укором за его поступки; но и этого нового посланника постигла та же участь. Мало того: Юсуф повторил свой набег на Бухару. Тогда только рать Тимура выступила в четвертый раз в Хорезм (в 1379 году), при чем войскам отдано приказание опустошать страну. Когда Железный Хромец перешел реку при Эски-Угузе и направился к столице Юсуфа, этот последний послал Тимуру вызов на поединок. Тимур принял вызов; но вызвавший струсил и заперся в городе. Здесь он скоро заболел, потерял рассудок и наконец умер. Осаждающие, после этого известия, напали на город с особенной силой, и он был взят на 16-й день четвертого месяца осады. В наказание за такое сопротивление Ургенч был разграблен, его ученые и наилучшие ремесленники, с их семействами, были отправлены в Кят, туда же уведено было бесчисленное множество женщин и детей. Эта славная победа, говорит Шерефеддин, была одержана в 781-й год овцы (1379).
В 790 (1388) году предпринял Тимур пятый поход в Хорезм. Придя в эту страну, узнал он, что враги его Иликмыш-Оглан (Algan) и Солиман-Софи бежали к Тохтамышу, хану Кипчакскому. Для преследования их Тимур отправил своего сына Мирзу Миран-шаха. Тот догнал их (надо полагать на Усть-урте), сразился с ними, захватил богатую добычу, а Иликмышу и Солиману учинил великое наказание. Между тем сам Тимур вошел в столицу Хорезма и оставался там некоторое время; а затем приказал разрушить ее и на этом месте посеять ячмень. Три года спустя после того, в 793 (1391) году, возвращаясь из Кипчака, Тимур поручил одному из своих полководцев Музикэ, сыну Янги-Кучина отстроить опустошенный Хорезм (теперешний Куня-Ургенч не самый древний Ургенч; развалины древнего Куня-Ургенча находятся в расстоянии одной версты от теперешнего Куня-Ургенча). Он оживил страну, населил ее и дал ей прежний блеск, возвел стены Кята и Хивака. С этого времени Хорезм вошел в число улусов, принадлежащих потомкам Джагатая.
Итак, Тимур ходил в Хорезм в 1370, 1373, 1376, 1379 и 1388 годах. В последний раз через целое десятилетие. После четвертого похода, мы имеем фактическое доказательство покорности Хорезма Тимуру. Это — монета, чеканенная там в 781 (1379-80) году; на одной стороне этой монеты (лицевой) находится имя Тимура: Чеканено в Хорезме. Теймур Гур (кан) года 781; на другой (оборотной): Султан Суюргатмыш-хан, да длится царствие его. Но этого же года есть монета с именем и Тохтамыш-хана; а также 785 (=1383 — 4) года и 787 (=1385 — 6) г. 2). Ясно, таким образом, что вскоре же после покорения Хорезма Тимуром, он опять отложился от своего победителя и потянул на сторону Золотоордынского хана Тохтамыша. А когда Тохтамыш в 787 году (1385 — 6) напал на Бухару, явившись Тимуру врагом, то этот последний, разгромив Тохтамыша, добрался и до Хорезма. Вероятно, такова была причина пятого похода Тимура в Хорезм, — похода, о причине которого Шерефеддин совсем не говорит. После пятого похода мы не знаем, в каких отношениях находился Хорезм к Тимуру. По всей вероятности, он наконец смирился и до самой смерти Тимура был ему покорен. Я говорю по всей вероятности потому только, что в случае отложения этот грозный воитель не спустил бы Хорезму его возмущения.
Ко времени Тимура относится путешествие Ивана Шильтбергера, много постранствовавшего по Азии, Передней и Средней, который в числе виденных им стран говорит, между прочим, и о Хорезме. Но то, что говорит он о нем, ясно показывает, что страну эту Шильтбергер не посещал. «Origens, die ist gar mechtig, — пишет он — ligt mitten in einem wasser, genant Edil»; и далее: «Ein land die heisst Horassma (Хорезм) so heisst die stad des lands Orgens, ist ein Jnsel ligt in einem wasser genant Edil, welche sehr gross ist». Ф.К. Брун, взявший Шильдбергера под свою защиту, старается объяснить эту чепуху тем, что путешественник спутал Ургенч с Итилем на Волге. Пусть так. Но что тогда толку в подобном описании? Если мы видим, что Шильтбергер ошибся в этом месте, то кто поручится, что не ошибся он и в другом?
Во время Тимуридов сведений о Хорезме почти не имеем. Целое столетие, с конца XIV в. по конец XV — темный период в истории Хивы. Можем только предполагать, что, пользуясь смертью Тимура (в 1405 г.), Хорезм не преминул отложиться от его наследников. Это тем более вероятно, что мы имеем монету, отчеканенную в Хорезме в 810 (1407-1408 г.) от имени Пулада, хана Золотой Орды, и такую же в 813 (1410-11) году, чего ни коим образом не могло бы быть, если бы Хорезм вошел к число наследственных земель Тимуридов.
Н. В. Ханыков, в дополнениях к переводу Риттерова «Ирана», говоря, что Хорезм не входил в план завоеваний Тимура, прибавляет, что и потомки его, часто нуждавшиеся в вакантных царствах, не пробовали утвердиться там. Действительно, Хорезм не представлял для потомков Тимура ничего привлекательного; по крайней мере не видно, чтобы они стремились туда и утверждались в нем. Причина этому, думаю, заключалась в том, что Хорезм и при Тимуре-то вел себя самым неспокойным образом и вызвал пять его походов; а потомкам Тимура еще труднее было бы справиться с ним. Тяготение же Хорезма к Золотой Орде можно, кажется, объяснить тем, что зависимость его от Джучидов была очень легкая и не требовала от населения никаких жертв. При всем том, во 2-й половине XV столетия видим, наконец, Хорезм под властью Тимурида; но как это случилось — не знаем.
По Девлетшаховой «Тезкират-уль-шуара» оказывается, что в 865 (1460-1) г. владеет Хорезмом Султан Хуссейн (правнук Омар-Шейха, сына Тимура). В этом году, рассказывает Девлет-шах, Султан Хуесейн, проведав о том, что Абу-Саид (государь Хорасана, внук Миран-Шаха, сына Тимура), оставив в завоеванном им Астрабаде, сына своего Махмуда, пошел к Шахрохиэ и Самарканду против Мирзы Мухаммеда Джуки (с. Абд-уль-Латифа), — выступил из Хорезма, подступил к Астрабаду; Махмуд был разбит и бежал. Эта победа открыла Хуссейну Хорасан. В 873 (1468) г. Хуссейн овладел Гератом и утвердился в нема. Итак, Султан Хуссейн, прежде чем подчинил себе Хорасан, владел Хорезмом; но там, как кажется, не жил, потому что, по Девлет-шаху же, начал Хуссейн предпринимать походы к расширению своих владений из Мерва, и добился того, что подчинила, под свою власть большую часть владений Тимура.
В другом месте находим такие подробности о столкновении Абу-Саида с Хуссейном; но только под 1463-65 (868-870) годами. Когда Абу-Саид вернулся от Шахрохиэ в Герат и узнал, что султан Хуссейн совершил набег в Хорасан, он отправил в эту провинцию своих военачальников, которые и вступили с Хуссейном в бой. Бегство многих офицеров из армии Хуссейна заставило его отпустить в Хорезм. Тогда Абу-Саид, несмотря на потери, избавился наконец от своего врага. Он заключил с Хуссейном мир, которым и воспользовался для того, чтобы отправиться в Мерв, где он сделал большое пиршество по случаю обрезания своих сыновей.
Под властью Султана Хуссейна-Мирзы застали Хорезм и Узбеки.