Мусульманство родилось в стране, не имевшей художественных преданий, если не считать несложной музыки лютен и других струнных инструментов. Учение Магомета отнеслось враждебно к художественной деятельности, по крайней мере к живописи и скульптуре, так как Коран запрещал изображение каких бы то ни было живых существ. Но тем не менее, встречая в приобретаемых странах развитое искусство, арабы сами мало-помалу приобрели вкус к нему и создали свой стиль, в основу которого легли формы византийские, персидские и египетские. Особого типичного плана храмовых сооружений арабы не установили; куда бы ни проникало их владычество, везде они превращали в мечети готовые чужие церкви; и даже впоследствии арабами не создано новой конструктивной формы, но зато высказано много находчивости и оригинальности в разработке деталей. Особенно это нужно сказать относительно арок. Византийская полуциркульная арка вскоре заменяется тремя новыми формами, составляющими характерную принадлежность арабской архитектуры: стрельчатой аркой, подковообразной и килевидной. Впоследствии линии арок стали дробиться и превратились как бы в мелкую гофрировку софита. Другая отличительная черта арабского стиля относится уже к орнаментике, именно она состоит в отделке плоских потолочных покрытий и куполов сталактитами; это своеобразный род орнаментики, представляющий ряды выступающих друг над другом маленьких углублений и выпуклостей, похожих в своей совокупности на разрезанный сот меда или на известковую накипь, образующуюся в некоторых пещерах. Арабы до такой степени полюбили эту орнаментику, что стали применять ее всюду: в карнизах, фризах, софитах, даже в капителях колонн и сплошь покрывали ею потолки и вогнутость куполов. Эффектность сталактитовой отделки усиливалась яркой раскраской и позолотой. Орнаментика арабов вообще состояла не столько в живописном расчленении поверхностей, сколько в пестрой игре выделанных на них плоскорельефных узоров, в которых офантазированные формы растительного царства соединялись с затейливым сплетением геометрических линий и фигур узоров; им присвоено, по имени народа, название арабесок. К этим узорам нередко примешивались изречения и суры Корана. Вся нарядность этой орнаментации сосредоточивалась вверху, низ стен облицовывался мраморной или кафельной мозаикой, представлявшей цветные геометрические фигуры и напоминавшей ковер.
Характерную особенность арабской архитектуры составляет разнообразие внешних форм и чрезвычайное богатство орнамента. Купол, пониженный в Сирии так же, как в византийских монументах, в Египте расширяется кверху и суживается снизу, а в Персии принимает луковичную форму. Минарет имеет в Персии коническую форму, в Испании и в Африке четырехугольную, в египетских мечетях он имеет различную форму в каждом этаже. Иногда он не имеет никаких украшений, иногда он покрыт раскрашенным фаянсом или выпуклой резьбой. Колонны бывают всякого рода: и гладкие, и ложчатые, и круглые, и кривые. Не только мечети, но и дворцы поражают роскошью орнаментации. Кафельно-мозаичные полы и стенные панели, мраморные колонны, сталактитовая отделка потолков, лепная орнаментация стен, фонтан с бассейном посреди главной залы — придают внутренностям этих зданий характер заманчивого убежища восточной неги.
Нигде арабское искусство не расцвело так пышно, как на почве Испании. В числе роскошных памятников этой архитектуры отметим Кордовскую мечеть и гренадские дворды (Альгамбра и Генералиф). Наружный вид мечети производит впечатление простоты; но внутри благодаря своеобразному сплетению арок, возвышающихся друг над другом, она получает вид какого-то сказочного окаменелого леса, в котором вместо древесных стволов стоят мраморные, гранитные и порфировые колонны, а на вершине этих стволов изгибаются и переплетаются между собой огромные ветви, полосатые от белого и красного камня, из которого они сложены. Оригинальность и живописность этой архитектуры усиливается лепными украшениями, яркими красками и позолотой, обильно покрывающими стены, потолочные балки и фризы над ними. Гренадские дворцы поражают причудливостью форм арок, то поднимающихся отвесно, то вогнутых и изломанных, и колонн — стройных, тонких, снабженных капителями прелестной формы.

Архитектура западной Азии и Европейской Турции отличается большей простотой и зависимостью от Византии, хотя внутренность мечети, благодаря роскоши материала, из которого сделаны колонны и облицовки стен, участию в орнаментации ярких кафельных плит, разноцветных окон, производит все же прекрасное впечатление. Несколько сложнее персидская архитектура, отличающаяся большей роскошью и тонкостью орнаментации, но наиболее законченных форм достигла архитектура в Индии. Индийская архитектура заключает в себе и все характерные элементы персидской. Так же, как в персидском искусстве, здесь встречаются килевидные арки, большие купола в виде луковиц, высокие порталы с огромными нишами, расчлененные на несколько звеньев и увенчанные как бы беседками минареты; здесь только нет персидской многоцветной орнаментации внешних стен. Но зато внутренняя отделка поражает своей баснословной роскошью. Как на образцы индийского искусства, можно указать на «жемчужную» мечеть в новом Дели и мавзолей в Агре. Мы сравнительно долго остановились на арабской архитектуре, потому что по своей роскоши, пестрой своеобразной орнаментации, по причудливости и красоте внешних форм ее никто не превзошел и до сих пор.
Несмотря на запрещения Корана, у испанских мавров, персов и индусов до некоторой степени получили право гражданства пластика и живопись, но оба искусства пробудились слишком поздно и развивались как бы украдкой и поэтому не могли подняться на значительную высоту. В персидской и индийской магометанской живописи обнаруживается способность художников простодушно и точно подмечать действительность; но напрасно было бы искать у них передачи типов, индивидуальных характеров и драматизма: фигуры людей и животных они трактуют однообразно, условно, заботясь больше всего о тонкости исполнения и яркости красок.
Арабы были большие любители музыки, танцев, пения, но этим искусствам однако не суждено было получить глубокой обработки; странствующие певцы и танцовщицы вносили в жизнь более мутных, чем светлых элементов.
Любовь к орнаментации выразилась в развитии у арабов искусства резьбы на камнях, тонких золотых и серебряных изделий, изделий из слоновой кости и эмали. И в этой сфере, начав с простого подражания, они достигли большого искусства и оригинальности. Вся вообще арабская промышленность была направлена главным образом на выделку предметов роскоши, украшений и оружия; и все эти изделия отличались изяществом и совершенством работы. Вазы, кружки, подносы, лампы, разная домашняя утварь из серебра, меди и бронзы украшались резьбой и покрывались рисунками, содержание которых доводилось неистощимой фантазией до бесконечного разнообразия. Военные доспехи, знаменитые Толедские кольчуги, каски, клинки украшались чеканкой, рукоятки шпаг — драгоценными камнями; на клинках из «дамасской» закаленной стали делались инкрустации из серебра и золота. Даже обыкновенные слесарные изделия — замки, ключи — были настоящими произведениями искусства. Такой же тщательной отделке подвергались вещи из дерева (мебель с инкрустациями из перламутра и из слоновой кости), фарфоровая посуда и разные гончарные изделия. Мусульманские мастера умели обделывать горный хрусталь, обтачивать дорогие камни и вычеканивать на них разные фигуры и надписи. В красильном искусстве, в выделке сафьяна, обуви, седел арабы не имели соперников. В Испании изготовлялись изящные шелка, Дамаск был центром выделки ковров, бархата и тех же шелковых материй.
Арабы прилагали весьма много энергии к поднятию экономического быта; арабская торговля заслуживает особого внимания, если обратить внимание на то, что арабские торговцы не только объезжали все побережье Средиземного и Черного морей, но проникали в Индию до Калькутты и Суматры, в Китай морским путем и главным образом через Туркестан и Монголию; имели свои фактории на восточном берегу Африки, пробирались через Каспийское море по Волге к стоявшей на ее берегах болгарской столице. Монеты с именами халифов, служившие средствами уплаты за эти покупки, встречались на всех берегах Балтийского моря и даже в Волыни и Силезии. Арабы являлись таким образом посредниками между крайним востоком, африканским континентом и латинской и греческой Европой. Освященное примером самого Магомета торговое ремесло здесь никто не считал для себя унизительным. В таком же почете было и земледелие. Самые высшие сановники не считали унизительными для себя земледельческие работы, которые вне арабских владений часто были предметом презрения. Здесь в значительной части сказалось благотворное влияние персидских традиций религии Заратустры. Особым искусством арабы отличались в садоводстве, в пересаживании растений.
Арабы страстно любили цветы и их запах; и потому их вельможи ничего не жалели на разведение красивых садов и цветников и на выписку за дорогую цену семян разных растений и искусных садовников. В странах с сухим и жарким климатом арабы умели найти и извлечь из-под земли воду. Халифы приказывали на их счет рыть колодцы и проводить водопроводы. Благодаря арабам, культура риса перенесена в Африку, а затем в Сицилию и Испанию, стало известно в Европе индиго, распространилось шелководство. В созданных ими многочисленных городах арабы также стремились водворить известный порядок и благоустройство, разбивая их на правильно устроенные кварталы, строили в них много порою весьма роскошных мечетей, а также гостиницы, общественные бани, водопроводы, устраивали публичные библиотеки, школы и даже университеты.
В виду религиозных требований (чтение Корана), грамотность среди арабов была весьма развита; в каждом городе, в каждом даже крупном селении была школка, которая давала первоначальное обучение чтению и письму и сообщала некоторые необходимые сведения из Корана. Кроме таких школ устраивались школы большие (медресе), где, кроме обширной программы по богословию, читались математика, грамматика, логика, философия и некоторые другие науки; каждая такая школа имела свои библиотеку и мечеть. Школы-университеты существовали в Кордове, Каире, Багдаде и некоторых других городах.
Но при всех этих заботах о науках и любви к искусствам, красивому и изящному — настоящее просвещение не проникало в массы народа, и сами представители арабской интеллигенции не обнаруживали той гуманности и порядочности, которая отличает культурных людей. Из-под внешнего лоска их позолоченной культуры, из-за роскошных дворцов, мечетей и библиотек выглядывало то же кровожадное лицо араба разбойника, которое наводило страх в пустынях Аравии на мирные торговые караваны. Бывали случаи, когда целые города отдавались на разграбление, уничтожались памятники искусства, сжигались целые библиотеки. Во время мира постоянные жестокие пытки перед казнью и всякие зверские издевательства над политическими и религиозными преступниками — все это достаточно говорит о том, что культура коснулась только внешности араба и не смягчила того зверя, который сидел внутри его, не воспитала в нем гуманных чувств. О том же говорит и печальное положение в мусульманском мире женщины.
Женщина, по магометанскому преданию, создана из кривого ребра мужчины и в своей натуре и характере всегда носит след этой кривизны; поэтому мужчина должен держать ее в повиновении. В случае ослушания рекомендуется прибегать к телесным наказаниям, но стараться не бить до синяков и крови. Достаточно какого-либо ничтожного повода, чтобы муж мог дать развод жене. Но мысль о том, что жена, в виду недостойного поведения своего мужа, может нуждаться в разводе, совершенно чужда исламу. — Дозволенное пророком многоженство породило гаремную жизнь, с ее евнухами, интригами и тайным, часто противоестественным развратом. Гарем с его бездельем и затвором — смерть для женщины, для ее ума и души; но ведь затвор и отлучение от умственной жизни и общества постигало всех вообще женщин мусульманского мира. Погружаясь в атмосферу сплетен и интриг, в споры о наследстве, Женщины втягивали в эту низкую и душную атмосферу и своих мужей, и детей; отсюда постоянные междоусобия и кровавые расправы.
Государственная жизнь в мусульманском мире с неограниченным деспотизмом халифа, бывшего в одно и то же время и императором, и папой, с ее совмещением в одном лице (губернатора) и административной, и судебной, и военной власти, с системой отдачи провинций и областей этим начальникам на «кормление» и отдачи на откуп налогов — представлялась сплошной эксплуатацией подданных. Цветущее время халифата при Аббасидах и некоторых других государях представляет лишь редкое и кратковременное исключение из этого правила. В обыденной жизни мусульмане отличаются учтивостью, уменьем писать деликатные письма; они любители цветастого слога, красивого каллиграфического письма и красивых униженных заверений в почтении и преданности, но все это лишь сплошное лицемерие, пышно расцветающее в эпохи господства деспотизма.