Таджики

Происхождение, наименование и религиозное отличие таджиков

Происхождение таджиков уже очерчено в 1-ой главе настоящей работы. Чти касается наименования «таджик», то таковое связано с древним вероучением Зороастра и производится от древнеперсидского слова «тадж», что значит — корона, венец, а отсюда — коронованный, имеющий оотношение к короне. В переносном смысле слово «тадж» имеет в основе мистическое значение в связи с древним вероучением этого народа и как отличие последователей именно этого вероучения (подобно тому, как «крест» отличает христиан, последователей учения Христа).
У персов и родственных им таджиков магометанство вылилось в особую форму «шиитского» толкования в отличие от «суннизма», исповедуемого другими мусульманами Туркестана.
Из этого, конечно, не следует, что и теперь все таджики непременно шииты. Напротив, очень многие из них и в Туркестане и в Афганистане исповедуют суннизм даже целыми кишлаками, но, все же, основной мусульманской религией таджиков является именно шиизм с его многочисленными подразделениями.
Впервые шиитское движение возникло в 720 году в Хоросане; вскоре оно перебросилось в Туркестан и начало распространяться в противовес проводимому арабами суннизму. Временами, вплоть до XII века, шиизм был вероучением тайным, а с ХII века он постепенно начинает исповедоваться открыто, не вызывая уже прежней резкой религиозной борьбы. Один из видов шиизма, а именно «Измаиля» (по-иному — «Моуляй» — или «Пяндж-тени») ныне в Туркестане держится совершенно обособленно. Он малоизвестен, но к нему принадлежит большинство горных таджиков Туркестана, а потому кажется не лишним очертить существенные его основы.
Учение измаилитов перебросились в Туркестан, как гласят предания, через Персию же, но из Египта. Основана секта Магометом-Магди, рода Имам-Джафар, потомка одной из дочерей Алия.
Коран и его значение не отрицаются, но обычно руководящей считается книга персидского происхождения «Калям и пир». Книга эта является обобщением выводов из Пятикнижия, Евангелия, псалмов и Корана.
Обрезание у измаилитов существует; никакие обрядности не запрещаются, но признаются совершенно излишними: был бы человек добр, честен и братски расположен к другим.
Брак может быть скреплен и благословлен любым достойным стариком. Особо отличительные черты или обрядности своей религии измаилиты хранят в секрете, изредка, для таких надобностей, уединяясь целыми кишлаками в горы. Наряду с этим открыто, но тоже редко, блюдутся обряды, относящиеся к почитанию Мазара (т. е. могилы или остановок почитаемого святого). Такое общественное моление сопровождается молчаливыми дружными всей толпы коленопреклонениями, земными поклонами, вставаниями и опять повторением всего этого по примеру стоящих впереди в один ряд стариков. Тут же кругом горят специального устройства чадливые факелы, а кругом по деревьям развешиваются шкуры и полосы мяса зарезанных баранов и коз. Вообще, наблюдаются признаки былого огнепоклонства и жертвоприношения. Часть этого мяса идет на общую трапезу, а другая часть оставляется на деревьях около мазара для перелетных птиц.
Главой религии для всех измаилитов является живущий в Бомбее «Ага-Хан», пользующийся безграничным авторитетом, а помощниками его на местах являются пиры (ишаны). Звание пира наследственно в его роду, но наследство это не прямое; народ сам выбирает «наследника» из рода умершего пира. Если не найдется достойного, народ может заново выбрать пира из своей среды, но пир во всяком случае должен быть утвержден Ага-Ханом.
Духовная паства всякого ишана не ограничивается каким-либо определенным районом и не связана расстоянием: приверженцы любого пира могут выселяться в другие места и даже в другие государства, но, все же, чтут именно своего пира и подчиняются только ему, а через него — Ага-Хану.
Слово Ага-Хана приемлется всеми измаилитами и всеми их пирами как непреложная истина и безапелляционный закон.
В пользу пиров и Ага-Хана каждый измаилит теоретически должен отдать одну десятую долю своих доходов, причем этот духовный побор производят «халифа», прямые и единственные помощники ишанов и передатчики их распоряжений.
Халифа выбираются и назначаются ишанами из общего числа паствы. Халифа эти именно и являются ближайшими к народу представителями духовенства; они же выполняют, если имеются в нужный момент, традиционные обрядности венчания, погребения и т. д.
Всякий измаилит лелеет мечту пройти паломником в Бомбей к Ага-Хану, поклониться ему и пожить в его громадном страноприемном доме.
Считается, что сам Ага-Хан ведет свое родовое происхождение от Али и является его воплощением на земле.
Имя «Ага-Хан» не собственное, а нарицательное, сохраняющееся из рода в род. Подлинное имя Ага-Хана обыкновенно известно очень немногим измаилитам, но тем не менее известно европейским ученым и встречается в их литературных трудах.
Секта «Измаиля» распространена, главным образом, на острове Цейлоне, в цейтральной и Северо-Западной Индии, в пригиндукушской части Афганского Бадахшана и в Таджикистане: западные Памиры и прилегающая к ним часть гор бывшей Восточной Бухары, т. е. район горных таджиков.

Численность таджиков, их селение и общая характеристика

Таджики долинные

Всего в Туркестане таджиков насчитывается более 1.000.000 человек (не считая того, что почти миллион находится в пределах Афганистана). Однако, более ½ миллиона обитает в разных местностях Узбекистана, 1½ — 2 десятка тысяч — в районах, отошедших к Кирреспублике и небольшие вкрапления среди кара-киргизов и кара-калпаков. Вся остальная масса таджиков относится непосредственно к Таджикистану.
По наружному виду таджик вообще изящен и грациозен, имеет густую (слегка вьющуюся) бороду, сохраняя иранские отличительные черты лица. По мере углубления в горы, все сильнее отмечается коренастость телосложения, более широкое устройство головы, меньшая приплюснутость висков и светлый цвет волос и глаз.
Таджик, как таковой, по природе трудолюбив, нетребователен и поразительно способен ко всякому физическому труду и к земледелию. Из века в век таджики постепенно, но не равномерно, утрачивали свои природные черты вследствие сближения и смешения с пришлыми народностями, а с другой стороны — экономические условия и окружающая природа, в свою очередь, помогали этой утрате в большей или меньшей мере. В конце концов, все это привело к тому, что теперь горный таджик в известной степени отличается от таджика долинного и по характеру и по образу жизни.

Долинные таджики, живя непосредственно среди вновь приходящих в Туркестан элементов, больше сблизились, смешались и породнились с ними, а потому в конце концов и больше утратили свои характерные черты старины, больше заимствовали у соседей, больше уделили им от своей собственной культуры. Тип долинного таджика общеизвестен и относится, главным образом, к самому Узбекистану, где таджики национальным большинством, конечно, не являются. Поэтому более подробного описания в настоящей работе относительно их и не делается. Что касается Таджикистана, то здесь обитают по преимуществу именно горные таджики, являющиеся, конечно, национальным большинством.

Таджики горные (гальча)

Нет сомнения, что и у горного таджика не целиком проявляются отличительные черты таджика старых времен, но, все же, эти типичные черты лучше сохранились по мере углубления в горы. В наиболее отдаленных горах (западные Памиры и смежный с ними район) нет смешения с другими народностями, и чистота родового быта здесь обрисовывается резче. Здесь резче замечается уважение к старикам без раболепства, уважение к труду и к добываемой трудами целых поколении родовой собственности, терпеливость и выносливость в борьбе с природой, отличная память и понятливость, быстрота и зоркость взгляда.
Гальча (прозвище горных таджиков, как хлеборобов) — чрезвычайно трудолюбивы.
Воспоминаний о едином родовом происхождении гальча не сохранили. Они делятся на массу групп более позднего и узкого кровного родства, но этих групп держатся неукоснительно и имеют свою историю позднейших времен.
Еще 150 лет тому назад в горах жило много таджиков, и условия их жизни были много лучше. Однако, войны с Китаем, Дарвозом, Каферистаниом и Бухарой сильно поубавили численность населения, гибнущего в боях и уводимого в плен. С другой стороны, горные сели (грязевые катастрофического характера потоки), каменные обвалы, землетрясения и прочее очень и очень поубавили пахотную площадь. Зачастую части населения приходится переселяться в новые горные долины и ущелья, не взирая на их отдаленность и труднопроходимость дорог.
Такие выселки всегда помнят о кадре своего рода, по возможности имеют с ним связь и долго говорят со всей чистотой его наречия. Со временем, конечно, новая обстановка и новые соседи, дав примесь новых слов или искажения слов старых, способствуют выработке своего местного наречия. Так дробятся и разбрасываются роды, так изменяются и возникают новые наречия. Так, например, на одних Западных Памирах (280 верст узкой долины правого берега Пянджа и ближайшие районы его притоков) мы находим 3 основных языка (Ваханский, Ишкашимский, Шугнанский) и целый ряд вытекающих из них наречий.
При всем этой, именно в таких отдаленных уголках наилучшим образом сохранились отдельные слова глубокой арийской старины и проявления ее родового быта наряду с вновь возникшими обычаями узко местного характера.
Колоссальные труды затрачивает горец и кропотливо работает из поколения в поколение над клочком земли. Он беспрестанно очищает грунт от наваливающихся с гор все новых осыпей больших и малых камней, терпеливо вытаскивает камни из самого грунта и зачастую издалека натаскивает землю на сплошь каменистую основу, чтобы создать клочок пахоты. Мало того, он должен еще провести оросительный арык, нередко за несколько верст, по высоким скалистым карнизам или по откосам гор. Нередко такие арыки надо перебрасывать желобами со скалы на скалу или через ущелья. Все это приходится делать примитивными средствами, без хорошего инструмента а без хорошего пороха.
При таких условиях, естественно, права землеводопользования и наследства вырабатываются и осуществляются по указаниям обычая, а не шариата или писанных точно законов: слишком уж разнообразны условия той или другой местности.
Земли и травы вообще мало, а потому горец беден. Во многих местах он едва собирает в год на каждого члена семьи по 10 пудов хлебных зерен, считая в том числе и ячмень, из коего должен часть уделить рабочему коню. Скотине кормов не хватает, и ее можно держать только в строго ограниченном количестве, да и то она перед весной голодает наряду с семьей своего хозяина. Люди с весны и до нового урожая, — сплошь да рядом пробавляются жиденькой мучной болтушкой, выкапываемыми корешками разных горных растений, (в частности, «мист»- род щавеля) и засушенным с осени тутом.
При таких условиях население подвержено разным соответствующим (особенно цынга) заболеваниям, а скотина мельчает заметно из года в год: баран в 25-30 фунтов или корова в 3½ пуда весом чистого мяса считаются теперь, по многим местам, — очень крупными.
Тем не менее горец сильно поддерживает свое существование именно при помощи этого скота: немного (далеко недостаточно) молока достается детям; из шерсти делаются чулки, паласы и сукно для верхней одежды. Из шкур домашних (иногда и диких) козлов выделываются кожи для обуви и пр.
Охота на горных козлов (киик) или баранов (apxap), на барсов, рысей, лисиц, волков, а иногда и выдр, служит слабой поддержкой, так как уделять время такой охоте не всякий может и не всюду есть сбыт трофеев охоты.
В общеазиатском типе одежды у горного таджика имеются свои вариации: халат и чалму может купить далеко не всякий, а в обиходе приняты домашней выработки холщевые рубаха и брюки, да короткий суконный кафтан. Сверху — широкий «чапан» (род халата с закрытым воротом) или узкий бешмет. Шерстяные чулки и козловая обувь дополняют одежду горного таджика. На голове тюбетейка или войлочная шапка кашгарского образца или, попросту, клочок цветной материи.
Одежда обыкновенно пребывающей дома женщины — еще того проще: «курта» (длинная рубаха) да «тамбоны» (шальвары) своей же выделки и работы. Верхняя одежда частенько ограничивается какими-либо лохмотьями.
Горная таджичка лица не закрывает, но все же прячет его от впервые встреченного мужчины. Она наряду с мужчиной работает и на пашне
и на клеверном поле, очень много работает по дому, умеет вышивать
без помощи канвы очень тонкими старинного изобретения узорами, а по выделке сукна является специалисткой.
Гальча бесстрашен и поразительно ловок в своих горах. Он легко одолевает кажущиеся недоступными кручи и даже втаскивает на них кладь или непривычного к ним путешественника, пробирается по едва заметным и прерывающимся тропам «оврингов» (разработанные балконы, подвесы и мостки) и легко переплывает бурную реку или часами плывет вниз по течению на «турсуке» (надутая воздухом баранья шкура). На легком плоту, устроенном на нескольких таких турсуках, он ловко и быстро везет несколько пассажиров или кладь, хорошо стреляет, отлично ездит верхом, не затрудняясь втаскивать или спускать арканом о трудных местах своего привычного к тому коня, чрезвычайно находчив перед угрозой обвалов и является отличным проводником громадной выносливости.
При всем этом — горный таджик очень суеверен, выказывает уважение первобытного человека к огню и полагает, что ладанки с молитвой или с разными специальным травами могут его от многого предохранить. Женское молоко тоже помогает от некоторых болезней. Местные мазары очень чтимы и, проезжая мимо них, горец обязательно, на почтительном расстоянии, слезает с коня. Даже некоторые выступы скал и отдельные камни служат предметом постоянного почитания и уважения: ни один таджик мимо таких не проследует без того, чтобы не возложить на них подобранный по пути мелкий камушек.
Молочное родство в горах имеет большую силу. Женщина здесь не замкнута, но и большим почетом не пользуется.
Калым существует, но он (по общей бедности) сравнительно мал, и таджик привыкает иметь только одну жену, так как и такой калым для него обременителен.
Обрядность сватовства и брачные церемонии разнообразятся смотря по местности. Оригинален еще недавно существовавший обычай «увещевать» всем обществом неизвестного вора денег или мелких вещей. Такое, ни к кому персонально не обращаемое, увещание происходило перед домом потерпевшего, а затем всем присутствующим предлагалось принести сюда же в полах халата по кучке земля со своих дворов… В нанесенной, таким образом куче земли потерпевший зачастую находил украденные у него вещи… (обычай этот наблюдался и у узбеков, но лишь как заимствованный от таджиков).
Горный таджик любит устраивать в горах тайники и прятать в них любимые свои вещи: последние часто для семьи пропадают вследствие неожиданной смерти спрятавшего их или случайного обнаружения тайника посторонним лицом, но пристрастие к устройству тайников остается в силе.
Очень оригинально приветствие при встрече знакомых: равные по положению лица очень быстро и ловко, почти незаметно, целуют друг друга в левое плечо и правую руку или же — только дотрагиваются до руки друг друга, а затем каждый целует концы собранных вместе пальцев своей руки. При встрече лиц разного положения и возраста (тоже и при встрече с ишаном) обряд целования проделывается лишь младшим, а старший только делает вид, что целует, да и то в плечо.
Горец любит обычную в Туркестане скачку и козлодрание, но последнему предшествует упражнение в стрельбе на всем скаку коня: только пристреленный в таком порядке (привязанный к столбу) козел обрабатывается соответствующим образом для самого козлодрания.
Горный кишлак — это группа домов с прилегающими дворовыми или садовыми участками, отгороженными друг от дружки низенькими стенами каменной (часто без глины) кладки с извилистыми проходами между таких стен. Плана или системы вовсе нет, а постройки зачастую кажутся прилепленными к отвесу скалы или громадного камня, причем дворы и сады сплошь да рядом загромождены тоже громадными глыбами упавших с гор камней. По этим лабиринтам «удобно» могут пробираться лишь горный таджик да его привычный к тому домашний скат.
О кладке стен дома в горах — уже говорилось.
Крыши — плоские и, в общем порядке по Туркестану, — служат для сохранения запасов клевера. Печей вовсе нет: посредине комнаты делается несколько углубленный очаг, а над ним закрывающееся пли открывающееся, по мере надобности, отверстие в потолке. Окон нет. Дверь на деревянных шарнирах и не плотно прикрывается. Земляной под вдоль стен приподнят, образуя ряд невысоких нар вокруг очага: такое чадливое, темное и холодное жилище очень способствует развитию накожных и глазных заболеваний.