Иокагама. Японские редкости. Японские мастера и художники

Япония славится на весь мир своими изделиями. Особенно знамениты своими произведениями Иокагама и столица Японии — Токио. Близ Иокагамы можно видеть множество мастерских, где выделывают разные вещи из лака, металла, слоновой кости; тут можно познакомиться и с живописью и с резьбой по дереву.
Один путешественник рассказывает следующее:
«Японские мастерские очень просты. Здесь вы не найдете роскоши: все так просто, что когда попадешь в такую мастерскую, то кажется, будто попал к какому-нибудь бедному ремесленнику. Между тем, иногда видишь перед собой такого мастера-художника, слава которого давно уже гремит за морями.
Войдем в мастерскую: обыкновенный деревянный домик, чистые циновки на полу, мебели нет никакой. Перед нами мастер, на нем простой киримон и сандалии на ногах.
Домики, в которых живут японские художники, находятся почти всегда на окраинах города.
Окруженные своими немногочисленными учениками, японские художники работают по целым дням. Художник сидит на полу у раскрытой стены, выходящей в поле или во внутренний садик. Вокруг него на полу разбросаны инструменты; тут же, поодаль, сидят ученики».
Так проста обстановка японских мастерских; между тем здесь выделывают такие вещи, которые вызывают восторг и удивление в людях знающих. Японские художники неутомимы, трудолюбивы и настойчивы. Каждую вещь они отделывают не торопясь; на ее отделку тратятся целые месяцы и даже годы.
Один путешественник пришел однажды к резчику по серебру. Он увидел небольшой серебряный чайный прибор, который поражал своей тончайшей резьбой. Путешественник пожелал заказать себе такую же вещь, но оказалось, что ему пришлось бы ждать ее около двух лет.
Японские мастера все делают руками, инструменты у них простые; машин и других приспособлений нет; они работают как работали их деды и прадеды, сотни и тысячи лет тому назад.

Лакированные изделия Японии славятся по всему свету. Японский лак, это — сок лакового дерева. Во время дождя на стволе лакового дерева делают насечки, откуда и вытекает этот сок. Вещь, которую хотят покрыть лаком, делают обыкновенно из тонкой белой сосны, потом вещь покрывают кисеей, сверху рисовым клеем, затем тонким слоем лака и ставят в печь. Вынув из печи, предмет снова покрывают несколькими слоями разных лаков и разрисовывают разными рисунками. Чтобы вещь вышла золотистого цвета, употребляют золотой порошок. Некоторые вещи отделывают перламутром с драгоценными камнями.
Работа лаковых изделий очень сложна и кропотлива; особенно, если на вещи хотят изобразить какие-нибудь замысловатые рисунки, то над такой вещью работают целые годы.
Расскажем еще об одном искусстве японцев. Это — изделия из эмали, или цветной мозаики.
Мастерская этих изделий не походит на другие мастерские. Один путешественник, побывавший в такой мастерской, говорит: «Когда я зашел внутрь мастерской, то работа была в полном разгаре. У одной постоянной стены поставлены были в ряд шесть небольших каменных печей, раскаленных почти докрасна, отчего в мастерской было очень жарко, несмотря на то, что в притоке свежего воздуха недостатка не было, так как вся противоположная стена была раздвинута.
«На небольшом расстоянии от печей, на низеньких табуретах сидело в ряд около пятнадцати полуголых японцев, перед которыми стояли низенькие длинные столики, с расставленными на них в беспорядке десятками баночек.
Рядом с ними на полу, на столах, а иногда и на коленях, валялись какие-то безобразные массы. Впереди сидел на некотором расстоянии еще один ряд японцев, а в открытую впереди них в боковую комнату дверь можно было видеть, как душ около тридцати японцев с длинными жгутами в руках вертелись и приседали вокруг каких-то предметов.
В первой комнате было тихо, и только около печей заметно было беспрерывное движение.
В одном углу два японца огромными молотами толкли какую-то серую каменную массу. Около них стояло несколько человек подростков, которые подбирали и бросали в отверстия каменных печей куски этой массы. Камни эти под сильным жаром расплавлялись, и все мелкие куски сливались в одну массу. Вынув массу из печи и дав ей остынуть, ее снова раздробляли и затем перемалывали в муку на ручной мельнице.
В соседней комнате несколько человек смешивали в известной пропорции муку с разнообразными сортами цветных жидких красок. В первой комнате плавились в это время листы, полосы и куски меди, которая затем отливалась в разнообразные формы: из нее отливались и чаши, и безделушки, и тарелки и тому подобное. Некоторые формы делались из листовой меди и спаивались на небольшом паяльнике.
Готовые формы поступали к одному японцу. Невысокого роста, в круглых очках, в сандалиях на босу ногу, в потертом киримоне, он похож был на обыкновенного ремесленника. Но это был знаменитый мастер. Имея перед собою только несколько кисточек и баночку с раствором черной краски, он от руки, по вдохновению, разрисовывал полученный им из медно-плавильной мастерской формы и покрывал их замысловатым рисунком. Рисунок его был удивительно искусен и правилен; ему приходилось рисовать своей кистью по медной поверхности, лишь слегка отшлифованной.
Раскрашенная таким родом медная вещь, долженствующая служить металлической основой, поступает, наконец, в руки тех японцев, которые образуют собой первый ряд в описанной уже мной большой комнате.
Перед каждым из них лежит куча тончайшей блестящей медной проволоки, напоминающей ту, которая употребляется для устройства пружин в дорогих часах. Мастер захватывает на глазомер щипчиками кусок проволоки, отрезает ее, опускает в баночку с клеем и выкладывает ей рисунок, начерченный художником черной краской на медной основе. Работа эта производится быстро, тщательно и аккуратно. Я по получасу следил за работой и ни разу не видел, чтобы мастер ошибся в размере отрезываемого им куска проволоки или основы.
Когда вся работа кончена, то вещь вчерне уже готова: блестящая медная нить ярко обрисовывает все очертания рисунка, и остается лишь заполнить образуемый этой нитью углубления и отшлифовать бугры и возвышения.
Первая работа делается японцами, сидящими во втором ряду. Перед ними стоит до пятидесяти баночек с разнообразными растворами каменной муки и, руководствуясь указаниями художника, задумавшего рисунок, они заполняют краской углубления обозначенного медной проволокой рисунка, очень ловко работая кисточками.
Все искусство их заключается в том, чтобы, во-первых, не перемешать кисточек и цветов раствора и, во-вторых, заполнить углубления так, чтобы раствор не переливался из одной ячейки в другую.
Каждая ошибка влечет за собой порчу всей работы, так как каменный раствор быстро застывает в ячейках, и ошибку в цвете его можно исправить лишь с большим трудом.
Когда эта работа окончена, то застывшая каменная масса выступает из ячеек цветными буграми и кочками, и на всей этой шероховатой поверхности лишь с трудом можно различить очертания рисунка. Затем вещь шлифуется.
Когда я зашел в шлифовальную, то застал там около трех десятков японцев, которые деятельно хлопотали около разбросанных в комнате огромных и высоких чаш различного вида и формы, не менее чем в человеческий рост каждая. Около каждой из них стояло по два человека с длинными жгутами из рисовой соломы в руках. Обхватив ими чаши, они медленно тянули жгуты из стороны в сторону.
— Я хотел бы видеть, как шлифуют у вас приготовленные в той большой комнате вазы, — сказал я сопровождавшему меня мастеру.
Мастер показал на тянувших жгуты японцев.
Как! — воскликнул бывший вместе со мной англичанин. — Вы утверждаете, что шероховатость окаменевшей массы шлифуется вот этой соломой?
Мастер утвердительно кивнул головой.
— Сколько же времени отнимает у вас такая шлифовка?
— Разно, — ответил японец: — маленькие вещи отнимают по пяти и шести месяцев, а вот эти огромные чаши шлифуются по десяти и двенадцати месяцев подряд каждая.
— Так работать могут только японцы! — воскликнул умиленный англичанин.
Но зато, когда мы вошли после этого в жилище мастера, где расставлены были уже готовые вещи, то не могли глаз оторвать от этих красивых изделий, получивших в наших глазах особую цену, когда мы уже знали, сколько труда затрачено на них.
Глядя на художественно исполненные рисунки, мягкие переливы цветов, богатство и разнообразие красок, невольно приходится удивляться необыкновенному проворству, ловкости и разносторонним талантам японцев.
Кроме этих изделий, японцы славятся еще резьбой по слоновой кости, дереву и резьбой по черепахе.
Хороши у них изделия из фарфора, золота и серебра.
Все такие произведения японских художников продаются в мастерских за недорогую цену. Обыкновенно мастера назначают за вещь такую цену, дешевле которой ее нигде нельзя достать».
В заключение скажем, что в Японии еще очень мало фабрик, занимающихся производством художественных изделий. В прежнее время их совсем не было; они открылись с тех пор, как страна вошла в тесные сношения с европейцами. Все художественные производства совершаются кустарями. Кустарь-художник создал те удивительные, прекрасные вещи из серебра, золота, слоновой кости и лакового дерева, которыми изумляется избалованный европеец. В каждом городе кустари трудятся над своим излюбленным делом, и, благодаря терпению и чувству изящества, их работы стоят гораздо выше фабричных изделий.